Книга Финальный аккорд - Кевин Алан Милн

– Ты помнишь тот день, когда женился?

Явный переход на другую тему застал меня врасплох.

– Конечно.

– Правда? Я не общался с тобой почти два года, когда решил сесть в машину и отправиться на твою свадьбу в Айдахо. Когда мне, наконец, представилась минутка, чтобы поговорить с тобой, помнишь, что я тебе сказал?

У меня в голове промелькнул белый рвотный пакет.

– Да, – произнес я. – Ты взял с меня слово, что я научусь прощать Анну.

Он хихикнул.

– Близко, но не точно. Я не ограничился тем, что сказал только про Анну. Ты пообещал мне, что научишься быть снисходительным… даже когда будет очень тяжело.

Я ничего не ответил. Прошла минута, он тоже молчал.

– Итан, – наконец продолжил он таким ласковым голосом, который я никогда раньше не слышал. – Если ты копишь злость, то брось это. Просто смирись. Если кто-то виноват – я имею в виду юридически, – пусть наказание наступит само. И пусть на этом все закончится. Не трать попусту ни одного дня на злость. Даже часа. Это тебе не поможет. Как бы ты ни бесновался по этому поводу, это не поможет. И это не поможет Хоуп.

Хоуп? Какое она имела к этому отношение? Я посмотрел на дочь, когда он произнес ее имя. Она уже потеряла интерес к божьей коровке и снова с улыбкой внимательно смотрела на меня. В ее глазах была искра чего-то важного, они сверкали, когда она смотрела на меня.

То, что я увидел, я мог назвать только одним словом – любовь. Это была искра того чувства, которое я сам никогда не испытывал к отцу, когда был ребенком. И вдруг я понял. На карту были поставлены более важные вещи, чем мои чувства и мысли по отношению к той женщине, которая врезалась в Анну. На карту было поставлено счастье, семья и Хоуп. Я глубоко вздохнул. Возможно, когда-нибудь мои душевные переживания волшебным образом утихнут. Или, может быть, отец прав, и они будут терзать меня, пока не прорвутся наружу. Но, продолжая смотреть на Хоуп, я решил, что не стоит выжидать, пока выяснится, что будет на самом деле. Я не мог рисковать и носить в себе чувства, которые могли напасть из засады на мое счастье с ней. И если есть шанс, такой простой, как всего лишь простить другого человека, я был готов попробовать.

– Спасибо, папа. Я рад, что ты позвонил.

– На самом деле?

– Не делай вид, что ты удивлен.

– Нет… я хотел сказать, пожалуйста. Мне было приятно поговорить с тобой.

– С тобой тоже.

Я отключился. Неизвестно, сколько пройдет лет, пока состоится наш очередной разговор, но наверняка в следующий раз я буду рад этому.

– Что-то случилось? – спросила Хоуп. – Ты выглядишь взволнованным.

– Так и есть. Мне надо кое с кем встретиться – с женщиной, которая врезалась в маму.

– Можно мне пойти с тобой?

Я подумал и кивнул головой.

– Твое присутствие может помочь мне произнести то, что я должен сказать.

* * *

Через час мы подъехали к дому семьи Мур. После моего последнего визита прошел ровно месяц. Днем дом выглядел иначе. Менее зловещим. Было девять часов утра, и вряд ли кто-то был дома. Я мог бы найти их номер телефона и заранее позвонить, но я уверен, что они бы убежали до моего приезда. Хоуп держала меня за руку, когда мы подошли к ступеням крыльца.

– Ты готов поговорить с ней? – спросила она. Такой маленький воспитатель.

– Нет.

– Ты готов. Смелее.

Я глубоко вздохнул и позвонил в дверь. Никто не ответил. Я позвонил снова. Опять тишина. Хоуп позвонила в третий раз, просто чтобы убедиться. На этот раз дверь распахнулась. У входа стояла убитая горем молодая женщина. Было заметно, что Эшли плакала. Одной рукой она держалась за косяк двери, а другую прятала у себя за спиной.

– Ее… уже нет? – спросила она, хлюпая носом.

Хоуп открыла рот от изумления.

– Мисс Мур? Что вы здесь делаете?

Эшли не улыбнулась. Она почти не смотрела на Хоуп, когда ответила:

– Продолжаю существовать.

– Так это вы…

– Врезалась в вашу маму? Да, это я. Хреново, правда?

– Нельзя говорить «хреново», – поправила ее Хоуп. Эшли лишь пожала плечами. Хоуп выглядела испуганной. Естественно, потому что это была не та ясноглазая практикантка с пушистым хвостом, которая провела семестр в ее классе. Это была женщина, которая страдала именно так, как мне этого хотелось.

– Так… ее уже нет? – повторила Эшли.

Мгновение я просто стоял, впитывая все, что видел – воспаленные глаза, спутанные волосы, мятая фланелевая пижама, смазанный макияж и то, как она крутилась, чтобы я не увидел, что она прятала за спиной. На самом деле эта вещь, которую она прятала в руке, немного нервировала. Может быть, она вооружилась на случай, если в этот раз у меня совсем сорвет крышу. Я немного загородил Хоуп, просто на всякий случай.

– Ты имеешь в виду Анну?

Она едва заметно кивнула головой и сказала:

– Я, вероятно, не имею права знать, что происходит, но у меня есть подруга в больнице, которая сообщает последние новости.

– Нет. Она не умерла. Это произойдет завтра.

– Поэтому вы пришли? Сказать, что в это время завтра я официально стану убийцей?

– Нет.

– Тогда зачем? Мои родители на работе, так что они не помешают вам. Говорите все, что хотите. Мне уже все равно.

Хоуп сжала мою руку, намекая на то, что я должен сказать.

– Это не так. На самом деле я пришел извиниться.

Сомнение исказило ее покрытое красными пятнами лицо.

– Чтобы что?

– Он хотел сказать, что он сожалеет, – вклинилась в разговор Хоуп.

– Спасибо, Хоуп, но я сам могу объяснить. Эшли, то, как я реагировал, как я повел себя по отношению к тебе после аварии, это неправильно. Этому нет оправдания, и я прошу прощения.

В ее глазах появились слезы.

– Вы серьезно?

– Очень даже.

Нижняя губа Эшли дрожала, но она, в конце концов, справилась, чтобы не упасть в обморок:

– Спасибо.

– И еще. Я сам почти не верю, что говорю это, но… Я не хочу больше злиться на тебя. Я, конечно, не оправдываю тебя за то, что ты делала за рулем в тот вечер, но я знаю… Я знаю, ты попала в аварию не намеренно. Время от времени мы все совершаем ошибки. Иногда большие. Нам просто надо извлекать опыт из них и потом двигаться дальше.

– Он пытается сказать, что…

– Хоуп. Правда, я сам. – Я откашлялся. – Я пытаюсь сказать, что это испытание тяжело для меня, но только недавно я начал думать, что, вероятно, тебе так же плохо. Может быть, даже тяжелее. Мне никогда не нравилась фраза «прости и забудь», потому что я не думаю, что мы когда-либо вообще прощаем. Но я почти верю, что, простив, мы, может быть, сможем вспоминать о былом со спокойствием в душе. Поэтому… я подхожу к самому главному. Я хочу, чтобы ты знала, что я прощаю тебя.