Книга Удар отложенной смерти - Инна Тронина

– Я пользовался методиками Джо Уэйдера. – объяснил Андрей. – Это – самые лучшие, уж поверь мне. – Он обернулся, сморгнув с ресниц капли воды. – Полотенце есть?

– Да неужто не найду? – Филипп сходил в комнату и кинул на спину Андрею расшитое драконами японское полотенце. – Всё спросить тебя хочу – как твой Каракурт поживает? Знает, кто лекарство ему прислал? А то, я слышал, он меня за давние дела посадить хочет. Так, нет?

– Хотел, – честно признался Андрей, докрасна растираясь жёстким полотенцем, которое до этого ещё ни разу не стирали. – Он очень быстро поправился после того, как стал пользоваться твоей мазью. Правда, бывает, ещё приходится вставлять бужи. Сашок уехал в первую после выписки, самую безопасную командировку. Он сейчас в Министерстве, в Москве. – Андрей повесил полотенце на крючок, повернулся к зеркалу и. красуясь, напряг мускулатуру. Потом затянул на талии ремень испачканных джинсов. – Я в январе, когда первый раз с мазью пришёл, застал Сашка, грубо говоря, при последнем издыхании. Он лежал, весь отрешённый, и выглядел ужасно. Еле говорил, но оставался таким же упёртым, принципиальным. Я всерьёз боялся, что он предпочтёт умереть, но не воспользуется препаратом «Г». И потому наврал, что это гомеопатическая мазь, якобы мне по блату достали. Объяснил, что надо с ней делать. Дал на лапу процедурной сестре, чтобы вводила мазь тайком от врача. Как сейчас помню – Сашка весь восковой лежит. Еле дышит, голову поднять не может, а сам мне допрос учиняет. Мазь из баночки пальцем ковырнул и спрашивает прокурорским голосом: «Андрей, а ты уверен, что это то лекарство? Препарат не гомеопатический, он от травника». Я взбесился и говорю: «А тебе не всё равно, что тебя с того света вытащит? Гомеопаты, травники – какая разница? Жить хочешь или нет?» Короче, уговорил. А теперь, гляжу, Сашок на меня подозрительно смотрит. Потому что в городе только один такой травник есть – ты. – Андрей причесался перед зеркалом, скорчив сам себе рожу.

– Зла не хватает! – Филипп разорвал пачку «Мальборо», угостил Андрея. – Я. исключительно по твоей просьбе, спас жизнь менту, который меня хочет упечь. Эту бы мазюку за кордон загнать – вмиг намного богаче станешь! Там тоже ни у кого такой нет.

Филипп чиркнул зажигалкой, и Андрей, усевшись на бортик ванны, закурил.

– Вот и Сашок интересуется. Говорит мне: «Андрей, ты из каких средств платил? Это же безумно дорогая мазь!» знаешь, он, действительно, если зациклится, ни на какой кобыле его не объедешь. Но это всё – бравада. А так Сашок, чёрт побери, отличный парень! Интеллект высочайший у него, и музыкальные способности на уровне. Моя мать ценит его игру очень высоко. А ей угодить невозможно; она сама классная пианистка. К тому же Сашок знает пять или шесть языков – в разной, конечно, степени. Но английский – определённо в совершенстве…

– Да ты просто путаешь интеллектуала с образованцем! Ещё бы он английского не знал – в такой-то семье! Ему бы в Лисаковске, в мазанке родиться, провести ранние годы среди уголовников – поглядел бы я тогда на него. Ходят слухи, что ему даже по чистописанию репетитора нанимали. Это уж совсем слабоумным надо быть, чтобы к мозгам ничего не пристало… – Готтхильф погасил свет в ванной и зажёг на кухне. – Сейчас отбивные подогрею, а к ним чайку не мешало бы. У меня китайский – самый лучший сорт. Да. Андрей, я ведь здесь последние дни живу, так что больше не приезжай. У меня потому и кавардак такой. – Филипп наполнил чайник из-под крана, поставил его на газ. – Домик купил – неплохой, кстати. Только надо ванную пристроить с кочегаркой, но я за лето с этим управлюсь. Заканчиваю вещи перевозить…

Андрей сидел за столом на кухне, слушал Филиппа, а сам думал о Василии. Он хотел позвонить с больницу и узнать, как там дела, но в это время засвистел чайник. Филипп в ванной стучал крышкой короба для грязного белья – прятал туда рубашку и куртку ночного гостя.

– Где твоя заварка? – Андрей выключил чайник и выглянул в прихожую – Я всё сделаю. Ночевать оставишь? Я жену предупредил, что до утра уехал.

– Да конечно, чего там! Я тебе раскладушку поставлю в маленькой комнате. Как дочка-то?

– В порядке, не сглазить бы! Уже видно, что вся в меня. – Озирский всё-таки не вытерпел. – Обстановочка у тебя, Обер, шикарная! – Он постучал костяшками пальцев по дверце шведского холодильника. – Гарнитур египетский в гостиной?

– Да. А в маленькой комнате – немецкий. Знаменитый «Кабинет доктора Фауста». Там же стоит и средневековая реторта. Ей пятьсот лет, но ещё прекрасно видно клеймо мастера.

– Ого! И давно она у тебя? – Озирский даже привстал с табуретки. – Покажи, а?

– Пойдём, посмотришь. Она у меня с апреля прошлого года – на день рождения подарили. Ценность такая, что сложно выразить её в деньгах. Да я и не продам её никому.

– Обер, я хочу эту реторту потрогать! – капризно и вместе с тем смешливо сказал Озирский.

Он уже направился к маленькой комнате, но тут позвонили в дверь. Андрей окаменел у косяка, сжался, как пружина. Глаза его ярко вспыхнули, а губы вытянулись в прямую тонкую линию.

– Это… твои? – Он говорил тихо, но внятно. – Ты кого-то ждал?

– Нет, иначе предупредил бы. – Филипп скрипнул зубами. – Похоже, кто-то из наших. Пронюхали, козлы… Что делать будем?

– Иди, открывай! Быстро! За меня не беспокойся. Только за собой следи, не вытягивай лицо. Скажи, что в ванной или в уборной сидел…

Филипп не понимал, как они с Андреем умудрились так лопухнуться. Надо бы взять из ящика стола пистолет, сунуть в карман халата – для верности. Они могут и с порога огонь открыть, если о чём-то узнали. Но времени уже нет «волыну» доставать. И так слишком долго за дверью ждут. Свет в окне они видели, но это ещё ничего не значит. А остальное ещё доказать надо…

Филипп подошёл к звери, зевнул и спросил:

– Кого чёрт несёт?

– Семёна Ильича! – раздался за дверью бодрый голос.

– У вас что, бессонница? За лекарством приехали? – Готтхильф загремел запорами. – Что-то раньше вы в три часа ночи визиты не наносили. По крайней мере, мне…

Уссер вошёл в прихожую, осмотрелся, протянул руку. Обер нехотя пожал её и выжидательно посмотрел на нового гостя.

– В чём дело? Что произошло?

– Доброй ночи, Филипп! – Уссер, игнорируя злость хозяина, весь светился улыбкой.

Готтхильф уловил на лестнице движение – там, конечно, торчали Сенины амбалы. Теперь его за рупь двадцать точно не возьмёшь. Если только дверь в квартиру захлопнуть и в ментовку позвонить; но это уже верный провал…

– Приветствую вас, – сухо сказал Обер. – Вешайте куртку сюда, Семён. Но почему так спешно, могу я узнать? До утра нельзя было отложить?

А пистолет всё-таки нужно было вытащить из ящика стола. Дурак ты, Обер, и всё. Стареешь, волчина! Был бы хоть какой-то манёвр, потому что Уссер может обнаружить здесь Андрея. И тогда придётся мочить одессита. Последнее время вообще везёт, как утопленнику…

– У меня дело очень важное. Иначе никогда не решился бы вас побеспокоить. – Семён Ильич вошёл в большую комнату. – У вас тоже бессонница, Филипп? А я-то думал, вам она не страшна – травы помогут. Поганая штука, одолевает, когда все нервы на пределе. Свет у вас давно горит в окнах, правильно? Всё-таки нельзя так пренебрежительно к себе относиться. Ваша жизнь всем нам дорога – помните об этом. В квартире никого нет?