Книга Арагонские хроники - Елена Мельникова

С нагрудником и щитом отца Гилберт расстался с затаенной душевной болью, а вот меч, подаренный бароном, продал даже не торгуясь. Вырученная солидная сумма в платине предназначалась для оплаты работы Дольфа и покупки набора зелий, повышающих скорость и точность движений.

Как и во всем Эрбеке, меригардские магазины предлагали волшебные предметы и снадобья по бессовестно завышенным ценам, но Гилберт не скупился. После уничтожения Царицы Бурь деньги ему не понадобятся. О том, как он примет смерть на горе из трупов поверженных врагов, сложат песни по всему Леодару, Клодия горько пожалеет, что отвергла его… но будет слишком поздно. Впрочем, Гилберт практично рассчитывал на исход, в котором он выживает, покрыв себя славой, спасает Клодию и доходчиво втолковывает ей, насколько нелепа идея дружбы с нелюдями. В этом случае деньги тоже не понадобятся — трофеи, полученные в бою, позволят Гилберту выкупить родовые земли и безбедно жить до преклонных лет.

Правда, некоторое беспокойство у молодого человека вызывал Тил. Тот слишком уж подозрительно, словно о чем-то догадываясь, поглядывал на Гилберта за общим столом, сталкиваясь случайно в гостиничном коридоре или во дворе у импровизированного тренировочного манекена. Да, Тил всего лишь туповатый деревенский увалень, но и он мог создать проблемы. Возможно, стоило бы его прикончить, однако подобное происшествие могло наделать много шума, да и боец, надо признать, Тил отменный. Это все усложняло. К счастью, в толпе гномов здоровяка было очень легко заметить, и Гилберт без труда избегал ненужных встреч на улицах города.

* * *

В самый последний момент план чуть не рухнул.

Гилберт поместил огненный камень в гнездо на рукоятке лучемета (гном прекрасно справился с работой) и вдруг заметил приближающихся барона, Клодию и Тила. Судя по всему, он тревожился не зря, и «друзья» следили за ним. Наверное, здоровяк поделился своими подозрениями с остальными.

Встречу с Дольфом назначили в конце безлюдной кривой улочки, уходившей в лабиринт каменного леса к тайному выходу из дварфийской столицы. Прямо скажем, до следующего утра, когда отряд готовился покинуть Меригард, этой троице здесь нечего было делать. Гилберт зло сощурился, прикидывая варианты отступления. О его сделке с Дольфом никому не следовало знать. Гвинет, тоже заметив знакомые лица, сбивчиво забормотала какую-то ерунду, желая попрощаться и поблагодарить своих спасителей и отдать записку для феи. Гилберт призвал все свое самообладание и, вместо того чтобы врезать пустоголовой нелюди, шепнул Дольфу: «Бегите! Работорговцы выследили нас! Не волнуйся, я их задержу!» Гном без лишних слов коротко кивнул, схватил оторопело хлопающую ресницами подругу за руку и затерялся среди камней. Даже Клодии на ее метле не удалось настигнуть парочку среди подгорных «зарослей».

Но придраться к Гилберту даже после этой встречи никто не мог. «Друзьям» пришлось поверить байке про Гвинет, которая приняла их издалека за дварфийскую стражу, испугалась и бежала со своим ненаглядным.

* * *

В данный момент Клодия совершала очередную женскую глупость — отдавала артинский свисток заклятому врагу. Гилберт аккуратно переместил скрытую плащом руку с лучеметом. Волшебное зелье разлилось по его телу, обострив чувства до предела. Он был уверен — выстрел достигнет цели, не задев белобрысую дурочку. Палец мягко надавил на кнопку, активирующую оружие, и пульсирующий фиолетово-красным голодный луч рванулся к своей жертве.

* * *

Тил не сомневался — оруженосец что-то прячет под плащом. Но что? Клодия просила присматривать за ним, опасаясь каких-то неожиданных выходок, однако ничего определенного не сказала. Честному и открытому деревенскому парню претили тайные игры леди Клодии с мужчинами, свидетелем которых он порой становился, заметив то ласковую улыбку девицы, адресованную Гилберту, то пылкий мимолетный поцелуй, подаренный королю, то нежное рукопожатие с Джоном. Но раскрывать ее секреты Тилберт не спешил, быстро сообразив, что баронесса все запутала не из коварного умысла. Ох, эти глупые девчонки, везде одинаковые — и в избе, и во дворце!

С детских лет Тил был наблюдателен и рассудителен не по годам. Это заменяло ему десятки прочитанных книг вкупе с практическим опытом. Не отрывая взгляда от медленно поднимающейся руки Гилберта, Тил размышлял. Плащ скрывал, скорее всего, оружие. Не меч — предмет был явно маленький, к тому же остальные держали клинки на виду. Арбалет вряд ли повредил бы могучему божеству, ведь из него иной раз не убьешь и волка.

Внезапно все встало на свои места. Конечно же! Оруженосец прятал ксандрийский громобой! Тил хорошо запомнил те вылазки во время осады Аэнара, в которых успел поучаствовать. Эта небольшая, но чрезвычайно смертоносная штука легко пробивала доспех, нанося страшные раны.

Если Гилберт сейчас выстрелит, то Царица Бурь, может, и не погибнет, но переговоры тут же превратятся в резню. Тил с отчаянием озирался, ища поддержки у своих более ловких, опытных и умных товарищей, но кто-то еще находился под влиянием эльфийской чарующей музыки, а кто-то напряженно следил за Клодией, протягивающей артинский свисток Марджолине. Времени не оставалось. Надеяться приходилось только на собственные силы. Тил стремительно бросился к Гилберту и вздернул его правую руку к небесам. Судя по хрусту, он немного не соразмерил силы, как минимум вывихнув оруженосцу плечо. Вспыхнул плащ, запахло паленым, волшебный луч ушел в мрачное серое небо. Озадаченно хмыкнув, Тил покрепче сжал юношу в своих медвежьих объятиях.

* * *

Вопль ярости и неподдельной ненависти прорезал торжественную тишину. Все взоры устремились на Гилберта, извивающегося в руках Тила. Клодия переглянулась с Царицей Бурь. Марджолина едва заметно кивнула, и свисток с жалобным скрежетом смялся в ее кулаке, превратившись в бесполезную железку. Эстарийка расправила плечи и обозрела пепельные просторы. Глаза ее хитро сощурились.

— Ты даже не представляешь, какое это искушение, — прочла Клодия по ее губам, — но нет.

— Не после того, как мальчишка чуть не прикончил меня… всех нас, — произнесла Царица Бурь уже громче. — Эра богов подошла к концу, — могучий, мелодичный голос набирал силу, — настало ваше время бороться, страдать, ненавидеть, любить. И принимать решения, верные или нет. Эта девочка, — она указала на Клодию, — права. Мне здесь больше не место. Но прежде чем уйти, я принесу вам дар, достойный сестры богини жизни!

Эстарийка заливисто расхохоталась, закружилась, словно маленький ребенок, обрадовавшийся летнему дождю, и соскочила со своей «колесницы».

А потом Царица Бурь начала расти. Она тянулась к облакам, постепенно теряя антропоморфные очертания, сквозь ее фигуру просвечивали горные вершины. Эльфийские старейшины и элион-эйя пали ниц. Эвистрайя, благоговейно воскликнув малопонятные слова «мана-аватар», последовала их примеру. Гоблин и огр почтительно склонились.

Наконец, коснувшись облаков лучистой сферой, заменявшей теперь ей голову, Марджолина гулко вздохнула. Поднявшийся ветер закружил вихри снежной крупы, с шорохом бросив ее в щиты первых рядов войск, взметнул одеяния и стяги, запутался в волосах… Полупрозрачный великан распался на мириады ярких голубоватых нитей, каскадом рассыпавшихся вокруг. Часть из них устремилась к Клодии, пронизав ее, заключив в сияющий кокон.