Книга В тени Восходящего солнца - Александр Куланов

8/21 декабря 1904. Среда. На экзамене в 3-м классе Семинарии по Гражданской Истории; 32 ученика и два русских. Класс хороший, много способных; отвечали хорошо почти все. Русские — Романовский и Легасов идут наравне с японцами; то же самое выучили и почти так же складно говорят, как они.

14/27 июня 1906. Среда. Утром отправлены во Владивосток, чрез Цуруга, из Семинарии воспитанники Феодор Легасов и Андрей Романовский, которых в 1902 г. прислал сюда из Порт-Артура 14-летними мальчиками, чтобы научиться японскому языку и сделаться переводчиками, Адмирал Евг. Ив. Алексеев. Они стали говорить по-японски совершенно как японцы; изучили и письменный язык до чтения газет и нетрудных книг; кроме того, со здешними семинаристами получали общее образование. По сношении моем с Генералом Ник. Ив. Тродековым, командующим войсками на Дальнем Востоке, они назначены переводчиками, один к штабу в Харбине; другой в Хабаровск. Присланы они сюда на два-три года, но пробыли четыре; хотел я довести их до окончания семинарского курса, но им уже наскучило здесь, хотя товарищи были с ними очень хорошо, даже и во время войны обращались с ними деликатно. Жили они здесь в школе совсем по-японски — в японском платье, на японской пище, и были всегда здоровы.

15/28 января 1908. Вторник Ректор Семинарии И.А. Сенума и два главных наставника, кандидаты, Арсений Ивасава и Марк Сайкайси, пришли коллективно просить удалить из Семинарии двух русских учеников из Харбина: Иосифа Шишлова и Александра Айсбренера — за слишком дурное поведение: начинают ходить по непотребным домам. Все японские ученики возмущены этим и собираются все ко мне прийти требовать исключения их, если я не послушаюсь ректора и наставников. Нечего делать!

Шишлов и Айсбренер отосланы в Йокохаму к военному агенту Владимиру Константиновичу Самойлову, полковнику, для препровождения их в Харбин. Генералу Чичагову я написал, впрочем, что назначение, с которым присланы сюда эти ученики, наполовину исполнено: они могут служить толмачами для устных переводов с японцами.

27марта/9апреля 1908. Четверг. ...Поселилась недалеко от Миссии некая нелегальная русская, госпожа Конде, нравственности сомнительной. Прислала сегодня мне письмо весьма странное, из которого, однако, видно, что один из русских учеников, ныне находящийся в Семинарии, самый возрастный, кажется, развращен ею. Ответил ей, чтобы не принимала русских учеников, но едва ли будет польза. А как пресечь зло — не знаю. Не уследишь за учениками, особенно за отравленными.

16/29 июня 1908. Понедельник. ...В 8 часов мы с Преосвященным Сергием пошли в Семинарию на экзамен. ...экзаменовались 13 учеников русских по японскому языку, причем был Дмитрий Матвеевич Позднеев и о. Петр Булгаков; первый интересовался успехами их по поводу готовимой им брошюры о необходимости знакомства с японским языком у русских; успехи оказались плохими — подбор учеников совсем плохой. Военное начальство в Харбине и Хабаровске хочет приобрести переводчиков, даже и тратится на это, а чтобы прислать способных учеников — не подумало об этом.

18 июня/1 июля 1908. Среда. Был на экзамене Катехизаторской школы по Толкованию Апостольских Посланий и русских учеников по Японской Географии; для последнего приезжал из Йокохамы Дмитрий Матвеевич Позднеев, интересуясь, насколько русские ученики способны усвоить японскую географию на японском языке; оказалось, что очень способны; удивили своими превосходными ответами; изучали географию и отвечали только старшие из них, прибывшие в Семинарию в ноябре 1906 года.

19 июня/2 июля 1908. Четверг. ...В Россию, в Харбин, отправлен один из русских учеников, Владимир Зембатов, родом кавказец, лет 20 детина, исключенный из Семинарии за то, что не подчиняется дисциплине ее.

24 июня/7июля 1908. Вторник. ...Десять русских воспитанников, учащихся в Семинарии, отправлены на каникулы в Харбин, Хабаровск и на Сахалин.

31 августа/13 сентября 1908. Из Владивостока и Харбина военное начальство не раз просило принять еще русских учеников в Семинарию, и я отвечал отказом; а из Сахалина сегодня является без всякой предварительной просьбы новый ученик, Гавриил Журавлев, прибывший вместе с прежде принятым Василием Ощепковым. Жаль стало отсылать назад. Принял; кажется, мальчик хороший, не наподобие некоторых харбинских и хабаровских сорванцов, которые и служат причиною, что приходится затворять дверь для дальнейших оттуда.

6/19 сентября 1908. Суббота. Как снег на голову — русские новые ученики, прибывающие сюда в Семинарию без всякого предварительного спроса и позволения; прежде один из Сахалина, сегодня трое из Харбина — прибыли вместе с бывшими здесь, возвратившимися после каникул. Нечего делать — надо принимать, хоть и неудобно с такою разнокалиберностью управляться в Семинарии.

28 сентября/11 октября 1908. ...Еще один русский ученик в Семинарию прибыл из Владивостока. Теперь всех 16, и, кажется, все мальчики смирные, не будут в разладе с японскими учениками.

3/16 октября 1908. Пятница. Два русских ученика пришли, плача, жаловаться, что японские ученики их обижают; бьют. Призвал обидчиков: Манабе, дрянного грубого юношу, и Каминага, от которого не ожидал этого, и с гневом выговорил им, что «они живут в русском доме, едят русский хлеб, купаются в благодеяниях России и не являют ни малейшего чувства благодарности за это, признаком чего служит их грубое обращение с русскими товарищами». Выразивши все это, что, кажется, в первый раз пришлось выразить в такой форме, прогнал их. Отвращение возбуждает эта неспособность японцев к благородным чувствам благодарности и подобного.

7/20 октября 1908. Вторник. ...Была опять Горячковская; боялся, что денег попросит в долг, как на днях, но она попросила совсем другого: рекомендаций в Россию к разным лицам (даже к Премьеру Столыпину), чтоб ее оставили корреспонденткой в Японии — будет-де она очень полезна для укрепления дружбы России с Японией. Я даже вознегодовал от такой нелепой просьбы. Кто же меня послушает!

Ивану Акимовичу Сенума сказал, чтобы он не позволял обижать русских учеников в Семинарии. Неделикатно это, но и ему заметил, что японские ученики содержатся здесь на счет, между прочим, родителей тех же учеников, которых они обижают; пусть не являются лишенными чувства благодарности.

8/21 декабря 1908. Понедельник....Едва кончил это письмо, как с поспешностью входит Преосвященный Сергий, бывший с утра на экзамене в Семинарии по Евангелию, с двумя номерами газеты «Россия», полученными там же, в Семинарии, от Д.М. Позднеева, и взволнованный говорит:

— Нужно сейчас послать телеграмму в газету «Россия», что написанное Горячковской в ней о русских учениках в Семинарии — неправда.

—Что бы ни было там написано, но телеграммой опровергать статью не по средствам Миссии, — говорю я.

— Пусть будет телеграмма на мой счет.

— И вам тратиться не к чему. Оставьте газету; я прочитаю и посмотрю, что надо делать.

В 920-м номере, 20 ноября 1908, на первой странице статья, подписанная «М. Горячковская», под заглавием: «Русские мальчики в Православной Японской Миссии». В статье, действительно, ни слова правды; «мальчиков было 34, из них 23 исключены; японцы притесняют их. Японцы сносили Миссию только потому, что она доставляла им знатоков русского языка, но ныне встревожились тем, что она стала обучать русских японскому языку и прочее. Миссия дает каждому православному японцу в месяц от 8 до 10 ен; а так как в последнее время содержание Миссии из России уменьшили, то разом 5000 человек отпали от Православия». Словом, сплошная выдумка, поражающая изумлением. В следующем номере газеты 21 ноября, Лев Александрович Тихомиров защитил Миссию, нашедши сообщения Горячковской невероятными или маловероятными, но в конце статьи сказал: «Для русской публики было бы желательно получить возможно более подробные данные о Токийском инциденте». Под «инцидентом», очевидно, разумеет гонение на русских мальчиков; значит, и он отчасти верит гонению. Вызов доброго друга Миссии Льва Александровича и побудил меня написать опровержение выдумок Горячковской.