Книга Смерть под маской красоты - Мэри Хиггинс Кларк

– Нет, – прошептала Хелен. – Вы ошибаетесь. Вы сами мне сказали. Дженни спасла ей жизнь.

Она выдавила улыбку.

– Дженни была прекрасным ребенком, и, похоже, где бы сейчас ни была, она ничуть не изменилась.

Кот-обличитель

Приходит время, когда во имя простой порядочности всем бабушкам пора умирать. Признаюсь, на раннем этапе своей жизни я испытывал к бабушке определенную привязанность, но те времена давно прошли. Она прекрасно чувствует себя в восемьдесят с лишним лет и по-прежнему исключительно тщеславна, хоть и выкладывает по вечерам зубы в стакан с водой. Каждое утро она сражается с контактными линзами, засовывая их в свои миопические глаза, а ее артритные колени не могут обойтись без трости. Трость сделана на заказ и напоминает ту, с которой фигурял Фред Астер. Бабуля рассказывает, что танцевала с ним, когда была молода, и эта трость – ее счастливый талисман.

Ее ум по-прежнему остер и даже, кажется, становится еще острее по мере того, как возрастает ее эксцентричность. Она, всегда считавшая себя бережливой, тратит деньги, как воду. Благодаря нескольким инвестициям ее мужа, моего деда, она была весьма состоятельна, и потому я с большим удовольствием наблюдал ее скромный образ жизни. Но сейчас все изменилось. К примеру, она установила в своем скромном доме лифт, который обошелся в сорок тысяч долларов. Она уверена, что будет жить до ста лет, и подумывает о сооружении во дворе первоклассного тренажерного зала, поскольку прочла в медицинских отчетах Гарварда о пользе упражнений при артрите.

Хочу вам заметить, что лучший способ вылечить артрит – навсегда положить ему конец. Это я и предлагаю сделать.

Вы должны понимать, что я – единственный внук и наследник. Ее единственный ребенок, моя мать, покинула нас вскоре после того, как я окончил колледж. За прошедшие с тех пор двадцать шесть лет я дважды женился и разводился, а также поучаствовал во многих злополучных предприятиях. Мне пора прекращать бессмысленно тратить жизнь на всякие развлечения и радоваться ее уюту. И я должен поспособствовать такой перемене.

Кончина бабули, разумеется, должна выглядеть естественной. Учитывая ее преклонный возраст, вполне допустимо тихо отойти во сне, но если кто-то придержит подушку, чтобы посодействовать такому исходу, всегда есть опасность оставить синяки или ссадины, которые могут вызвать подозрения у полиции. Подозрительная полиция начнет искать мотив и тут же увидит живой мотив – меня. Я неуютно чувствую себя перед лицом прискорбного факта: находясь под воздействием вина, я сказал – и был услышан, – что единственный подарок, который мне хотелось бы получить от бабушки на ближайший день рождения, это приглашение на ее похороны.

И как же мне теперь помочь старушке переплыть реку Стикс, не вызвав подозрений?

Я пребывал в глубоком замешательстве. Можно столкнуть ее с лестницы и заявить, что она упала, но если она переживет падение, то будет знать о его причине.

Можно попробовать выкрутить гайки в ее машине, но древний «Бентли», который она водит с мастерством Марио Андретти[16], скорее всего, переживет аварию.

Яд легко обнаружить.

Мои трудности были разрешены самым неожиданным образом.

Я был приглашен на ужин в дом моего успешного друга, Клиффорда Уинкла. Я ценю превосходные вина Клиффорда и его изысканный стол гораздо больше, чем его самого. Кроме того, я нахожу его жену, Белинду, весьма пресной особой. Но прекрасный ужин в уютной обстановке соответствовал моему настроению, и потому я с удовольствием ожидал вечера.

Я сидел с Клиффордом и его женой, наслаждаясь односолодовым виски особой выдержки, который был розлит из двухсотдолларовой бутылки, когда в комнату ворвалось их маленькое сокровище, десятилетний Перри.

– Я решил, я решил! – кричал он, брызгая слюной сквозь щель между передними зубами.

Родители снисходительно улыбнулись.

– На этой неделе Перри читает полное собрание Эдгара Аллана По, – сказал мне Клиффорд.

Последний раз, когда я навещал их, мне пришлось пережить бесконечный рассказ Перри о том, как он прочитал книгу о ловле нахлыстом, и как, прочтя книгу, он смог понять все-все-все о наживке, забросе и ловле, и почему ловля нахлыстом действительно нечто совсем особое. Мне безумно хотелось прервать его и сказать, что я уже видел на эту тему прекрасный фильм Роберта Редфорда «Там, где течет река», – но, конечно, промолчал.

Сейчас всепоглощающей страстью Перри явно стал Эдгар Аллан По.

– «Сердце-обличитель» – мой самый любимый, – ликовал он, его короткие рыжие волосы стояли на макушке дыбом, – но я мог бы написать конец лучше. Я знаю, я смог бы.

«Босоногий мальчишка дерзает превзойти По», – подумал я. Однако мне хотелось выразить некую толику заинтересованности. Я дошел до последнего глотка двухсотдолларового скотча и понадеялся, что если обращу на себя внимание, Клиффорд заметит пустой стакан и исполнит хозяйский долг.

– В средней школе я написал новую концовку к «Бочонку амонтильядо», – вступил я. – Я получил за нее лучшую оценку по английскому. Помню, как она начиналась…

Я откашлялся.

– Да. Я убил его. Я убил его долгих пятьдесят лет назад…

Перри не обратил на меня внимания.

– Знаете, в «Сердце-обличителе» парень убил старика, потому что не мог смотреть в его глаз. Потом он зарыл сердце старика, но когда пришли копы, парень услышал, как сердце бьется, распсиховался и во всем сознался. Верно?

– Верно! – с энтузиазмом подтвердил Клиффорд.

– Именно. Угу, – согласилась Белинда, сияя своему вундеркинду.

– В моей книжке парень убивает старика, но другой парень смотрит, как он это делает, потом помогает ему разрезать тело и зарыть сердце под полом. Когда приходят копы, убийца смеется, и перешучивается с ними, и думает, ему все сошло с рук. А когда копы уходят, его приятель возвращается и в шутку говорит, что слышит, как сердце старика бьется. Круто, да?

«Потрясающе, – подумал я. – Жаль, что По не дожил до встречи с Перри».

– Но потом убийца, поскольку он не знает, что это шутка, верит, что действительно слышит сердце; и знаете, что дальше?

– Что? – спросил Клиффорд.

– Даже не догадываюсь, – выдохнула Белинда, широко раскрыв глаза и стиснув руками подлокотники кресла.

– Убийца умирает от страха, из-за сердца, которое, думает, он слышит.

Перри просиял от собственной гениальности. «Заявка на Нобелевскую премию», – подумал я, не подозревая, что это еще не всё.

– А хитрость в том, что его друг собирался поделить деньги, которые старик спрятал где-то в Лондоне, и теперь до него доходит, что он никогда не узнает, как их найти, так что он тоже наказан за преступление, – торжествующе ухмыльнулся Перри, и эта ухмылка до ушей собрала его веснушки на щеках в плотную красную массу.