Книга Политическая история Первой мировой - Сергей Кремлев

В Лондоне Эдуард Хауз действовал в активном согласии с сэром Эдуардом Греем. Обычно нелюдимый и мрачный, Грей с Хаузом был внимателен и, по признанию последнего, неизменно «очаровывал» его.

Что ж, рыбак рыбака видит издалека…

Сам близкий одно время к Вильсону, Уильям Буллит сообщает, что Эдуард Хауз питал к Эдуарду Грею «почти сыновье доверие». Если учесть, что Грей был на четыре года младше Хауза, факт подобной «любви» оказывается странным. Впрочем, оба были людьми голубой крови, так что и «голубая» родственность натур не исключалась.

Странным выглядело и другое. 1 июня 1914 года Хауз действительно имел беседу с кайзером о желательности-де европейского взаимопонимания и мира. Кайзер проект одобрил, и полковник отправился в Англию. Путь вроде бы недлинный, но с Греем личный представитель президента могущественнейшей державы встретился (официально, во всяком случае) лишь 17 июня, причём якобы «безрезультатно».

28 июня в Сараево убит Франц-Фердинанд.

А 3 июля Грей якобы передает Хаузу (почему-то через молодого дипломата Тиррела), что собирается довести до кайзера информацию о мирных намерениях Англии.

В Лондоне был нормально аккредитован посол Германии князь Лихновски, имевший, естественно, шифрованную телеграфную связь с Берлином. В Европе начинает пахнуть грозой, и заокеанскому «миротворцу» надо бы торопиться. Однако вместо того, чтобы быстро известить кайзера о настроениях Англии через Лихновски, Хауз лишь… 7 июля пишет в Берлин письмо, попадающее в руки Вильгельма уже после австрийского ультиматума Белграду, то есть после 23 июля. А через неделю начинается война.

«Миротворческая» миссия себя оправдала…

Через три дня после начала европейской бури, 4 августа 1914 года, Вильсон провозглашает нейтралитет Соединённых Штатов, и начинается прогрессирующее «объединение кошельков». Причём, вопреки принципу сообщающихся сосудов, по ту сторону атлантических вод они наполняются, а по эту – опустошаются.

Стоит ли, впрочем, удивляться: мир капитала законам физики не подчиняется. К тому же ещё 29 мая 1914 года Эдвард Хауз сообщал из Европы: «Как только будет получено согласие Англии, Франция и Россия выйдут к границам Германии и Австрии».

А за пять месяцев до этой «мирной» депеши «серого полковника» Федеральным резервным актом от 23 декабря 1913 года в США была учреждена Федеральная Резервная Система – объединение банков США, выполняющее функции центрального эмиссионного банка. Федеральная Резервная Система, кроме прочего, выпускает и банкноты, известные как «доллары» (они же – «зелёные», они же – «баксы»). Не вдаваясь в тему ФРС глубоко, просто скажу, что её учреждение было одним из завершающих этапов подготовки к Первой мировой войне, финансировать которую и была призвана новая глобальная структура мирового финансового капитала.

Учреждение ФРС в США и Мировая Бойня в Европе – две стороны одной и той же медали, и лишь неисправимые глупцы – «россиянские» «историки» – могут называть эту Бойню «национальной войной», «Второй Отечественной» и так далее…

Что же до полковника Хауза, то за время войны он побывал в Европе ещё несколько раз и каждый раз с «посредническими» миссиями, а вернее – с новыми инспекциями теперь уже хода войны.

«Посредничал» полковник между англо-французами и немцами по тому же принципу, по которому сам сэр Эдуард Грей «посредничал» между немцами и русскими накануне 1 августа 1914 года. То есть вначале Вильсон через Хауза предлагал созвать мирную конференцию, угрожая в случае отказа Германии вступлением в войну США. А потом прикидывался колеблющимся и заявлял: «Мы, вероятно, поступим именно так, но…».

Подстегнутые этими «вероятно» и «но…», немцы войну продолжали, а англичане стремились добиться военной победы до того, как США смогут рассчитывать на свою долю не только как кредитор и военный поставщик Антанты, но и как прямой её союзник.

Америку это как раз устраивало, опоздать она не очень-то и боялась. США уже достаточно хорошо контролировали Европу, и Хауз играл здесь роль полномочного папского легата, соединяющего частные усилия посольств, миссий и агентств в одно целое.

Собственно, никогда не нюхавший армии «полковник» относился, повторяю, к «бойцам» той же «когорты», в рядах которой служили и Гольштейн, и тёзка Хауза Грей.

Второе имя голубоглазого блондина голландско-британского происхождения было «Мандель», а получил он его в честь ближайшего друга отца Хауза – еврея-коммерсанта из Хьюстона. Итак, проеврейские симпатии были обеспечены мальчику с колыбели.

Когда же мальчик вырос, зятем и советником Эдварда-Манделя стал еврей доктор Сидней Мезес – автор ранних планов создания мирового сверхправительства и директор организации «Исследование», готовящей материалы для Вильсона и американский делегации на будущих «мирных» переговорах.

В 1912 году Хауз написал программный роман «Филипп Дрю: «Администратор»», где была глава с названием: «Как делают президентов». В романе технология была следующей. Его герои «наметили добрую тысячу миллионеров, каждый из которых должен был дать по 10 тысяч долларов». «Лишь немногие дельцы, – говорилось далее, – не считали для себя счастьем присоединиться к ним с завязанными глазами в деле охраны Капитала».

В жизни происходило примерно то же, что и в романе. Один из тех, с кем автор «Филиппа Дрю» был тесно связан, ведущий сионист США раввин Стефен Уайз в 1910 году публично вещал избирателям штата Нью-Джерси: «Во вторник мистер Вудро Вильсон будет избран губернатором вашего штата; он не закончит срока губернаторской службы, так как в ноябре 1912 года он будет избран президентом США; после этого его переизберут президентом второй раз».

По Стефену Уайзу и вышло.

Вот как отзывался о Хаузе человек, знавший его хорошо: «Он избегал гласности, обладая чувством циничного юмора, подогреваемого сознанием того, что он – невидимый и не подозреваемый никем, – не будучи богат и не занимая высокого поста, одним личным влиянием мог фактически отклонять течение исторических событий».

А вот наблюдения вильсоновского сотрудника Буллита. Буллит, естественно, хорошо знал о ведущей закулисной роли Хауза и поэтому удивлялся, как «тот же человек мог столь заметно проявлять видимую субординацию», что на заседаниях Комитета по созданию Лиги наций казалось: он «просто перевёртывает листы партитуры для своего господина».

Знакомый портрет, не так ли?

Сам Хауз писал: «Очень нетрудно, не неся никакой ответственности, сидеть с сигарой за стаканом вина и решать, что должно быть сделано».

Зигмунд Фрейд считал, что Хауз стал «заместителем» отца для Вильсона (который был на два года старше своего психоаналитического «папаши»). Ну, во всяком случае, Вильсон говорил: «Мистер Хауз является моим вторым «Я». Он – моё независимое «Я». Его и мои мысли – одно и то же»… Тут, похоже, повторялась вывороченная наизнанку история с Эдуардом Греем, которого Хауз, превосходя годами, любил «сыновьей любовью».