Книга Аку-аку - Тур Хейердал

Его приятели явно испытали великое облегчение. Маленький Атан вытер со лба обильный пот, хотя единственным источником тепла был огарок свечи, наклонивший к выходу дрожащее пламя. Скованность прошла, троица оживленно жестикулировала, невольно оттеняя надменную спесь вышедшего.

Через несколько минут мрачный тип появился снова, держа под мышкой легкий плоский сверток из камыша тотора, а в руке — тяжелую корзину из того же материала. Отдав сверток брату, чтобы тот положил его на стол, Хуан снова подошел ко мне и замер. Он пристально глядел на меня, не торопясь вручать корзину. Я тоже стоял недвижимо, изображая безучастность и гордое презрение. Вдруг Хуан Хаоа повернулся и протянул корзину Андресу. Тот в свою очередь передал ее мне. Взяв корзину, я поблагодарил Хуана за то, что он сперва вручил «ключ» старшему брату. Мои слова не произвели никакого впечатления на угрюмого малого. Помедлив немного, он внезапно устроил мне новый экзамен.

— Что здесь лежит? — раздельно спросил он, указывая пальцем на сверток. — Покажи мощь своего аку-аку!

Опять все четверо испытующе смотрят на меня. Я напряг до предела свои мыслительные способности. Обычно такие экзамены только снятся человеку, и это называется кошмаром, когда чувствуешь, что провал грозит невесть чем. Сверток был величиной с портфель, слишком плоский, чтобы в нем могло содержаться какое-нибудь изделие из дерева или камня. Мастерски сплетенная обертка легкостью и гибкостью (это было видно, когда Андрес клал ее на стол) напоминала большой конверт. Зная, что держу в руках «ключ» от пещеры, я не сомневался, что сверток взят оттуда же. И сплетена обертка так же, как корзина.

Мне вспомнились красивые изделия из перьев, которые нам часто приносили пасхальцы: копии старинных венцов и длинные нити из убора для плясок. Первые исследователи записали, что на острове Пасхи знатные люди носят плащи и головные уборы из перьев, совсем как многие индейские вожди в Мексике и Южной Америке. Может быть, нечто в этом роде, сделанное уже недавно, хранилось в тайнике Андреса? Изделие из перьев — неплохая идея. Но что именно? Венец или что-то еще? Мои экзаменаторы ждали как на иголках. Ладно, рискнем.

— Мой аку-аку говорит: кон плюма, перо, — сказал я осторожно и неопределенно.

— Нет! — прошипел фанатик и подпрыгнул, словно тигр. — Нет! — яростно повторил он. — Спроси своего аку-аку еще раз!

Он изогнулся по-кошачьи, злорадно и торжествующе улыбаясь. Маленький Атан вытер пот со лба, лицо его выражало полное отчаяние, и он умоляюще смотрел на меня — мол, вразуми ты своего аку-аку! Туму и Андрес медленно подошли ко мне ближе с видом недоверчивым и угрожающим. Мне стало не по себе. Ведь я непрошеным гостем вторгся в святая святых этих фанатиков… Мало ли что сейчас может случиться, а никто не знает, где я нахожусь. Кричи, зови — в деревне не услышат. Мои товарищи подумают, что я сорвался с обрыва или застрял в какой-нибудь тайной пещере. Нигде в мире нет такого обилия укромных уголков, где может бесследно исчезнуть человек и никто ничего не заподозрит…

Так что же все-таки в этом свертке? Я мог только гадать. Может быть, тапа — лубяная материя?

— Какая-нибудь одежда?

— Нет! Спроси своего аку-аку ещё раз, и спроси как следует! Пасхальцы подступили ко мне совсем близко. И, думая, что же такое может лежать в свертке, я в то же время лихорадочно соображал, как отбиваться и куда бежать, если что.

— Материал, — сделал я последнюю попытку, вспомнив опыт наших радиовикторин.

Я услышал в ответ какое-то рычание. Потом мне предложили развернуть сверток; вся четверка стояла с чрезвычайно грозным видом. Развязав шнурок из камышового волокна, я достал книгу без переплета, исписанную замысловатыми знаками ронго-ронго, вроде драгоценной тетради «деревенского шкипера». Чернила, которыми были выведены эти своеобразные символы, сильно поблекли. Внезапно меня осенило: в испанском языке слово «перо» многозначно!

Я швырнул книгу на стол, так что свеча чуть не погасла, и негодующе выпрямился.

— Мой аку-аку был прав! Он сказал кон плюма, и ведь это написано кон плюма — пером!

И тотчас все переменилось. Пасхальцы отпрянули и обалдело уставились друг на друга. Не я, а они ошиблись! Угрюмый бородач с молниями во взоре скис. Такого оборота он никак не ожидал. Первым молчание нарушил маленький Атан. С трудом переводя дыхание, он пролепетал:

— До чего же у тебя могущественный аку-аку!

Его слова зажгли искру ревности в душе моего противника.

— Посмотри на аку-аку в книге, — сказал он. — Вот!

Он перелистал свою диковинную книгу, пока не дошел до нужного разворота. Слева — сплошь загадочное рисуночное письмо без каких-либо толкований. Справа — повторено двадцать знаков, и рядом корявыми латинскими буквами написан перевод на рапануйский язык. А в самом низу страницы выцветшими бурыми чернилами отдельно написана одна строка.

— Вот аку-аку, — буркнул Хуан, показывая мне на эту строку. Я прочитал:

— Кокава аро, кокава туа, те игоа о те аку-аку, эруа.

— «Когда истреплется спереди и истреплется сзади, сделай новую», — так зовут аку-аку в книге, — гордо перевел владелец старинную формулу.

«А ведь это гениально!» — подумал я. Человек, который составил эту книгу, облек практический совет в такую форму, чтобы наследники своевременно делали новый список, прежде чем окончательно истреплется предыдущий. Совет — в роли аку-аку; кто посмеет его не выполнить!

— Вот аку-аку, — гордо повторил бородач и показал пальцем, чтобы все восхитились.

— Да, сильная книга, — сказал я и тотчас смекнул, что выбрал самое верное определение. Не «интересная», не «красивая», не «искусно составленная», а именно «сильная».

Было очевидно, что владелец читать содержание не умеет и эта книга для него чисто магический предмет.

И сразу мы все стали друзьями, пасхальцы называли меня «братом», в их глазах появился восторг. Тем не менее настороженность не оставляла меня совсем.

— Теперь мы братья. — Хуан Хаоа положил мне руки на плечи. — Выпьем кровь друг друга!

В обращенном на него взгляде маленького Атана смешались испуг и восхищение. Я весь напрягся, силясь выглядеть невозмутимо. После всех душевных треволнений какая-то там царапина ножом мне и подавно не страшна. Но пить кровь этого жуткого типа… Сама мысль об этом казалась мне невыносимой. Вспомнилось, как бургомистр и Атан рассказывали мне и Эду, что иногда они разбалтывают в воде муку из костей своих предков и пьют, чтобы обрести «силу». Очевидно, нечто в этом роде предстояло нам сейчас.

Кошмарный тип надменно прошествовал в соседнюю комнатушку. Я думал, он вернется с ножом, а он с мрачным видом принес бутылку и пять рюмок. Откупорив бутылку, он налил вина — всем на донышке, только мне полную рюмку. И велел нам несколько раз повторить слово такапу. От Атана я знал, что это слово — источник мана, оно делает аку-аку зрячим. Прежде исследователи считали, что такапу означает «ритуальная земляная печь», но это неверно. Земляная печь тут ни при чем, если только перед такапу не стоит слово уму, означающее «земляная печь».