Книга Предательство по любви - Энн Перри

Миновав пустое пространство и взойдя по ступеням, она изящно подобрала юбки, чтобы протиснуть кринолин в узкий проход между перилами, ограждавшими место для дачи свидетельских показаний. Затем дама повернулась лицом к Уилберфорсу и была приведена к присяге.

– Миссис Фэрнивел. – Ловат-Смит двинулся к ней, заложив руки в карманы под мантией. – Не расскажете ли вы нам все, что помните о том ужасном вечере, когда скончался генерал Карлайон? Если вам не трудно, начните с прибытия гостей.

Луиза даже не дрогнула. Если она и чувствовала волнение, то этого никто не заметил. Ее изящные руки спокойно лежали на дереве перил.

– Первыми прибыли мистер и миссис Эрскин, – начала красавица. – Следующими – генерал Карлайон и Александра.

Она так ни разу и не скосила глаза на скамью подсудимых. Уилберфорс тоже задавал вопросы, словно не замечая присутствия обвиняемой:

– Миссис Фэрнивел, каковы были в тот момент отношения между генералом и миссис Карлайон? Не бросилось ли вам в глаза что-либо в этом смысле необычное?

– Генерал вел себя как всегда, – ровным голосом отвечала Луиза. – Александра, похоже, немного нервничала, и я решила, что вечер мне предстоит сложный. – Она позволила себе слегка улыбнуться. – Будучи хозяйкой, я хотела, чтобы вечер удался.

Это вызвало в зале негромкий смех, тут же, впрочем, угасший.

Эстер поглядела на Александру. Лицо у подсудимой было совершенно бесстрастным.

– Кто прибыл следующим? – спросил обвинитель.

– Сабелла Поул и ее муж Фентон Поул. Она немедленно нагрубила своему отцу, генералу. – Лицо миссис Фэрнивел чуть омрачилось. Она явно старалась сделать вид, что ей хотелось бы воздержаться от каких-либо критических замечаний. – Впрочем, Сабелле в последнее время нездоровится. Отсюда и ее простительная нервозность.

– Вам не показалось, что в этом был какой-то злой умысел? – с интересом спросил Ловат-Смит.

– Нет-нет! – Луиза сопроводила слова отрицательным жестом.

– Кто прибыл потом?

– Доктор Харгрейв с супругой. Они явились последними.

– Больше никто не был приглашен?

– Нет.

– Можете вы рассказать нам, как развивались события, миссис Фэрнивел?

Красавица слегка пожала плечами и улыбнулась.

Эстер взглянула на присяжных: все, как один, были очарованы свидетельницей – и не без стараний со стороны последней.

– Какое-то время мы провели в гостиной, – небрежно промолвила Луиза. – Беседовали о том о сем, как и бывает обычно в таких случаях. О чем именно, я сейчас не вспомню, но миссис Карлайон явно пыталась поссориться с генералом, который всячески старался от этого уклониться.

– Поссориться из-за чего?

– Не знаю, ее реплики были весьма туманны. Это была просто застарелая обида, насколько я могу судить. Естественно, я не прислушивалась… – Дама деликатно потупилась, тем самым не исключая из списка мотивов и ревность к сопернице.

– А за столом, миссис Фэрнивел? – настойчиво допытывался Ловат-Смит. – Как по-вашему, размолвка между генералом и миссис Карлайон продолжалась?

– Да, боюсь, что так. Конечно, мне тогда и в голову не приходило, что все может кончиться столь серьезно… – Свидетельница запнулась, словно устыдившись своей тогдашней слепоты. В зале послышался одобрительный шепот. Один из присяжных глубокомысленно кивнул.

– А что было после обеда? – спрашивал Уилберфорс дальше.

– Леди удалились и оставили мужчин в обеденном зале с их портвейном и сигарами, – продолжала Луиза. – А мы в гостиной опять заговорили о разных пустяках, о модах и обо всем прочем. Потом, когда к нам присоединились мужчины, я проводила генерала Карлайона наверх – повидать моего сына, который очень его уважал и считал своим добрым другом. – Скорбь тронула на секунду безупречные черты лица Луизы, и в зале вновь послышался приглушенный одобрительный гул.

Мисс Лэттерли взглянула на Александру и увидела, что ее лицо исказилось, как от боли.

Судья поднял голову и оглядел зал. Шум стих.

– Продолжайте, мистер Ловат-Смит, – распорядился он.

Обвинитель снова повернулся к свидетельнице:

– Как вы предполагаете, миссис Фэрнивел, этот факт как-нибудь повлиял на события?

Та скромно опустила глаза:

– Боюсь, что да. Кажется, это окончательно рассердило миссис Карлайон. Тогда я приняла это за очередную вспышку раздражения. Конечно, теперь-то я могу представить, что творилось в ее душе.

Оливер Рэтбоун встал:

– Я протестую, милорд. Свидетельница…

– Поддерживаю, – перебил его судья. – Миссис Фэрнивел, мы хотим знать лишь то, что вы наблюдали в тот момент, а не ваши умозаключения по поводу случившегося. Истолковать события – долг присяжных. Вы заметили очередную вспышку раздражения – этого вполне достаточно.

Луиза выказала признаки досады, но спорить с судьей не следовало, и она это понимала.

– Милорд! – Уилберфорс принял замечание к сведению, а затем снова повернулся к Луизе. – Миссис Фэрнивел, вы проводили генерала Карлайона наверх, чтобы он мог повидать вашего сына, которому сейчас четырнадцать лет, верно? Отлично. Когда вы вернулись?

– Когда мой муж поднялся сказать мне, что Александра… миссис Карлайон… крайне расстроена и атмосфера вечера чересчур напряжена. Он хотел, чтобы я спустилась и попробовала улучшить настроение гостей. Естественно, я так и сделала.

– Оставив генерала Карлайона наверху с вашим сыном?

– Да.

– И что случилось потом?

– Туда поднялась миссис Карлайон.

– Как она себя при этом вела, миссис Фэрнивел, на ваш взгляд? – Ловат-Смит покосился на судью, но тот безмолвствовал.

– Александра была очень бледна, – ответила Луиза. Она не смотрела на скамью подсудимых и говорила так, словно речь шла о ком-то отсутствующем. – Я никогда не видела ее в такой ярости. Остановить ее я не смогла, но полагала, что это просто семейная ссора и что дома они помирятся.

Обвинитель улыбнулся:

– Мы вправе сделать вывод, что вы не предвидели предстоящей трагедии, иначе бы вы постарались этому помешать. Но причины раздражения были вам неясны, не так ли? Не пришло ли вам тогда в голову, например, что обвиняемой руководила ревность, что она вообразила, будто между вами и генералом существуют некие близкие отношения?

Свидетельница напустила на себя загадочный вид и впервые мельком взглянула на подсудимую, после чего тут же отвела глаза.

– В каком-то смысле – да, – серьезно сказала она. – Мы с Таддеушем были большими друзьями, но это были чисто платонические отношения – давняя привязанность, и Александра об этом знала, как и все наши знакомые… А будь все иначе, вряд ли мой муж стал бы дружить или даже просто общаться с генералом. Я не думала, что она… одержима этой идеей. Предполагала, что она, может быть, слегка завидовала нашей духовной близости. Дружба – весьма ценное чувство, а ее отсутствие подчас глубоко уязвляет.