Книга Оtцы и деtи - Наталья Андреева

– Аркадий просил тебе не говорить. – Катя наконец-то взглянула на сестру. В карих глазах младшей была откровенная жалость и… снисхождение. Разделенная любовь подняла Катю на недоступную сестре высоту. – Павел Петрович тоже не хотел, чтобы ты знала о его отъезде. Но я не могу смотреть, как ты мучаешься. Ты больше никогда не увидишь Павла Петровича. Аркадия нет дома, потому что он поехал провожать дядю. Они сейчас в аэропорту.

– Куда он улетает?!

– В Лондон.

Нета выхватила из сумочки айфон.

– Он не ответит. – Кате хотелось плакать.

Кирсанов и в самом деле не брал трубку.

– Не надо, Неточка, – тихо попросила Катя. Она подошла и погладила сестру по голове, словно маленькую. – Несчастная моя сестренка… Если бы я могла тебе помочь… Даже если свадьба и будет… Павел Петрович все равно не придет. Он решил уехать. Навсегда. А без него нужна ли тебе эта свадьба?

– Он меня бросил… – Нета посмотрела на сестру невидящим взглядом. – Ты понимаешь, что случилось? Он меня бросил!

– Он это сделал не сегодня.

– Нет, ты подумай, – Нета нервно рассмеялась. Она словно не верила в то, что говорит. – Он бросил меня. Меня! Это… Это как-то неправильно!

– Успокойся…

– Успокойся?! – Нета вскочила. – Где они?! В каком аэропорту?!

– Нета!

– Скажи мне! Или я… – Нета зашарила взглядом по столу. Кинулась к нему и схватила нож. – Я себя убью! – Она приставила острие к животу. Катя закричала. – Стой где стоишь! Где они?

– В Шереметьево.

Нета швырнула на пол нож и побежала к двери.

– Ты все равно не успеешь! – прокричала ей вслед Катя. Когда хлопнула дверь, Катя села на диван и заплакала. Ее отчаянно тошнило, отвратительно пахло сваренным кофе, который Нета так и не выпила, болела грудь.

Старшая сестра показалась Кате такой беспомощной и жалкой. Она неожиданно подумала: «Вот и все… Конец Неты Одинцовой… Я не знаю, что будет дальше, но так, как раньше, уже не будет никогда…»

…Павел Петрович и Аркадий сидели за столиком в кафе. Регистрация на рейс давно уже началась, но ПП не торопился.

– Бизнесом летишь? – со вздохом спросил Аркадий. Павел Петрович молча кивнул. – Может, останешься?

– Зачем?

– С чего вдруг ты решил уехать? Да еще насовсем?

– Ограбил банк, перевел деньги в офшор и теперь буду ждать старость в старинном замке, на берегу реки, воспетой в легендах, – пошутил Павел Петрович.

– А все-таки? – внимательно посмотрел на него Аркадий.

«Сказать – не сказать?»

– Видишь ли, Аркаша, у каждого своя судьба, своя карма. И кара, – вздохнул Павел Петрович. – И кара ждет его там, где он чувствует себя как рыба в воде. Откуда угодно ожидает удара, только не на поляне, которую всерьез считает своей. Где он может получить все, кроме, собственно, всего. Счастья. Моя кара – это, похоже, несчастная любовь, – горько усмехнулся Кирсанов.

– Но ведь Нета любит тебя, – удивленно сказал Аркадий. – Да, она не подарок, и я зол на нее. Но если уж она тебе так нужна, я мог бы ее вытерпеть. Во всяком случае, попытался бы…

– При чем тут она? – с досадой оборвал его Павел Петрович. – Я предложил Фене уехать со мной в Москву, она отказалась. Дом, полный прислуги, няня для Мити, захочет – две няни или три. Все, чего только может пожелать женщина. И… себя, разумеется. А она отказалась, – горько сказал он.

– Феня?! Ты шутишь?!

– Нет. Что, шокирован?

– Признаться, да… Черт! Ты меня озадачил! Ведь она моя мачеха! К любой другой я бы сам поехал, чтобы ее убедить: лучше тебя никого нет. Но Феня… – Он развел руками. – Тут я ничего не могу сделать. И не хочу, – сердито добавил он.

– Вот видишь, даже ты не можешь мне помочь. – Павел Петрович посмотрел на часы. – Пора.

«Я не могу ему сказать».

– А папа знает? – спросил Аркадий.

– Нет, конечно! Все это было… – ПП невесело усмехнулся. – Так мимолетно… Словно бабочка пролетела. Красивая такая бабочка, по имени любовь. А я застыл столбом и смотрел, как она улетает. И ничего не делал. Не мог. Причину ты понимаешь, – Аркадий кивнул. – Два глупых разговора, одна неудачная попытка соблазнения, роман с Анной в отместку. Думаешь, я не пытался?

– Почему-то мне не верится, что ты из-за этого уезжаешь, – покачал головой Аркадий. – Из-за несчастной любви. Есть еще что-то?

– Нет. – Павел Петрович поспешно отвел глаза. – Ну, мне пора. Да, я не написал завещания, – небрежно сказал он. – Не люблю это дело. В случае моей смерти все достанется брату, а поскольку Коля беспомощен как ребенок, со всем этим хозяйством придется управляться тебе. Я вижу, что ты к этому готов.

– Эй-эй-эй! – Аркадий схватил его за руку. – Только не вздумай, слышишь?! Я ведь помню, что мой дед застрелился. Поклянись, что ни о чем таком не думаешь, иначе я тебя не отпущу!

– Я что, ребенок? – вяло улыбнулся ПП.

– Да! – сердито сказал Аркадий. – Именно так ты себя и ведешь! А у меня и без твоих капризов забот полон рот! Не осложняй мне жизнь. А то мне придется лететь с тобой.

«Я никогда ему не скажу…»

– Хорошо-хорошо, – через силу улыбнулся Павел Петрович. – Даю слово.

– Слово офицера? – с недоверием спросил Аркадий.

– Слово офицера.

– Вот так-то лучше. Мне только второго Женьки не хватает! Господи, как же вы с ним похожи! Оба упертые! – Он говорил о Базарове как о живом.

– У тебя глаза красные, – тихо сказал Павел Петрович. – Это от бессонницы?

– Ночное дежурство, – коротко сказал Аркадий.

– Я же тебе говорил: не надо меня провожать. Лучше бы поспал, отдохнул.

– У меня все в порядке. Более того: я очень доволен, что живу теперь такой жизнью. Я даже не думал, что способен вставать по звонку будильника, – устало улыбнулся Аркадий. – Оказывается, я на многое способен, так что ты за меня не волнуйся.

– Да, ты Кирсанов, – удовлетворенно кивнул Павел Петрович и мягко сказал: – Мне действительно пора, Аркаша. Скоро начнется посадка.

Они встали. Аркадий молча проводил дядю на регистрацию рейса. У стойки бизнес-класса никого не было. Павел Петрович поставил на ленту багаж и положил перед девушкой в униформе паспорт. Едва открыв его, хорошенькая блондинка уставилась на Кирсанова, открыв рот.

– На мне узоров нет, – раздраженно сказал ПП. – Вы работать-то будете или на меня глазеть?