Книга Скрытые сокровища. Путеводитель по внутреннему миру ребенка - Вайолет Оклендер

Музыка сама по себе оказывает воспитательный эффект. Каждый раз, занимаясь с ребенком, я сама получаю удовольствие и радость. Детский восторг сложно не заметить. Мы оба чувствуем покой и безмятежность. Даже когда мы бьем в барабаны, изображая гнев, мы делаем это с удовольствием.

Музыкальные опыты могут стать средством коммуникации с маленьким ребенком внутри нас и его пестования. Элиза использовала музыку, чтобы показать мне чувства маленькой девочки внутри себя в те моменты ее жизни, когда слова были еще недоступны. Некоторые ее переживания действительно существовали в довербальной форме. Элиза создала собственный способ общения с ее внутренним ребенком на своем музыкальном языке.

Если вы попробуете разные форматы музыкальных упражнений со своими клиентами, то полученные вами впечатления вполне могут отличаться от моих. Возможно, вам откроются терапевтические возможности, которые не упомянуты в этой книге. Вы и ваши клиенты изобретете новые, творческие способы применения данного подхода. В любом случае, я уверена, вы приобретете яркий, ни с чем не сравнимый опыт.

Просто помните одну вещь: в природе не бывает фальшивых нот.

Дополнение

Некоторое время назад кто-то прислал мне через Интернет вот такую историю.

18 ноября 1995 г. скрипач Ицхак Перлман давал концерт в «Эйвери Фишер Холл», в «Центре Линкольна» в Нью-Йорке.

Если вы когда-нибудь были на концерте Перлмана, вы понимаете, что ему непросто было подняться на сцену. В детстве музыкант переболел полиомиелитом, поэтому у него протезы на обеих ногах, а ходит он, опираясь на костыли. Ужасно смотреть, как этот человек передвигается по сцене, как медленно и болезненно дается ему каждый шаг. Несмотря на боль, он шествует величественно и наконец добирается до своего стула. Потом он медленно садится, кладет на пол свои костыли, снимает протезы, одну ногу подгибает, а другую – вытягивает. Затем он наклоняется, берет скрипку, зажимает ее подбородком, кивает дирижеру и начинает играть.

Теперь публика уже знает об этом ритуале. Все сидят тихо, пока музыкант идет к своему месту. Благоговейная тишина становится еще звонче, когда он отстегивает крепеж протезов. Люди ждут, когда он будет готов играть. Однако в этот раз что-то пошло не так. После первых нескольких аккордов лопнула струна на его скрипке. По залу прокатился треск, похожий на ружейный выстрел. Не было сомнений, что означал этот звук. И не было вопросов о том, что дальше должен делать скрипач. Люди, побывавшие в тот вечер на концерте, рассказывали: «Мы решили, что ему придется подняться, снова надеть протезы, взять костыли и уйти со сцены, чтобы найти другую скрипку или поменять струну на этой».

Но они ошиблись. Вместо этого музыкант выждал несколько мгновений, закрыл глаза и дал дирижеру сигнал к началу игры. Оркестр вступил, и он заиграл с того места, на котором прервался. И такой страстной, сильной и чистой игры зрители никогда раньше не слышали. Конечно, известно, что невозможно играть симфоническую музыку всего на трех струнах. Я это знаю, и вы тоже, но тем вечером Ицхак Перлман отказался признавать этот факт. Он модулировал, изменял и переставлял в голове музыкальные фразы. С одной стороны казалось, что он настраивает струны на новый лад, заставляя их издавать не слыханные прежде звуки. Когда он закончил, в зале застыла трепещущая тишина. Потом люди встали, чтобы приветствовать артиста. Бешеный шквал аплодисментов разнесся со всех сторон. Все кричали и выражали благодарность, изо всех сил стараясь показать, насколько нас потрясло то, что он сделал. Музыкант улыбался, вытирал пот с лица, поднял смычок, чтобы нас успокоить, и без всяких признаков бахвальства, но спокойно, вдумчиво и благоговейно сказал: «Знаете, иногда артисту приходится выяснять, какую музыку он может сыграть на том, что у него осталось».

Возможно, наша задача в этом ненадежном, переменчивом и непонятном мире, в котором мы живем, как раз и состоит в том, чтобы создавать музыку, сначала из всего того, что у нас есть, а потом, когда это уже невозможно, творить ее из того, что нам осталось.

Эпилог

Я могла бы написать намного больше, но надо же где-то остановиться. Как я всегда говорю на своих семинарах, я не могу угодить всем. Надеюсь, в написанных мной главах вы сможете найти для себя что-то полезное. Многие годы я проводила семинары, посвященные темам, не включенным в эту книгу: разводы, жестокое обращение с детьми, использование средств массовой информации в психотерапии. Я не написала об использовании кукольного театра, терапевтических метафор и других специальных техник, о работе с родителями и о том, что происходит на первой сессии. Я также не включила в книгу пять рассказов для детей, которые были написаны мной много лет назад, но все еще дороги мне.

У меня есть огромный конверт, заполненный вопросами, которые задавали мне люди на семинарах. Поэтому, пожалуй, стоит подумать о главе (или книге) с названием «Вопросы, которые мне задают». Я не стала приводить и полные описания случаев, как просили некоторые (см. мою главу «От послушания к бесстыдству» в книге «Игровая терапия в действии»).

Наверное, не стоит сосредоточиваться на плохом, однако эти мысли помогают мне понять, что в моем сердце и в моей памяти хранится богатый материал о работе с детьми и подростками, и я боюсь лишь, что мне не хватит оставшихся лет жизни, чтобы все это записать. В то же время эти мысли наполняют меня радостью, поскольку позволяют мне чувствовать себя живой.

Когда я провожу свои ежегодные двухнедельные тренинги, я снова и снова настаиваю на том, что не хочу, чтобы мне подражали. Человек должен сам решить, как ему применить полученные знания. Мы много раз обсуждали эту тему. Поиск собственного стиля открывает бесконечные возможности и позволяет стать истинным мастером своего дела. Поэтому я надеюсь, что вы возьмете из этой книги все то, что сочтете для себя полезным, все, что органично дополнит то богатство, которым вы уже владеете.

Удачи и всего наилучшего!