Книга Похититель моего сердца - Донна Валентино

А что, если сам Камерон не устоял под пытками и рассказал о своем плане? Нет, это невозможно! Камерон говорил, что солдат с позором отошлют домой, и он поклялся, что не выдаст ни своих людей, ни короля.

«Просто поехать и забрать его».

Теперь Джиллиан готова была еще раз встретиться с Карлом Стюартом и сказать ему: короли действительно могут делать все, что захотят. Он напомнил Джиллиан о силе, которая у нее есть и благодаря которой она сможет осуществить свои самые безрассудные мечты.

Куинни никогда не смогла бы скрытно проделать путь до Лондона – возвращение домой извилистыми дорожками истощило все силы лошади. Джиллиан пришлось рискнуть и поехать по ровной дороге, прямо из Брайтхелмстона через Брамбер. К тому времени как они въехали в деревню, кобыла дрожала от усталости, и Джиллиан, зная, что лошадь не сможет идти дальше, вылезла из фургона, взялась за уздечку и повела кобылу к столбу перед домом миссис Хокинг.

– Еще немного, совсем чуть, – как могла, успокаивала она Куинни.

Миссис Хокинг сама открыла дверь и быстро окинула взглядом пропитанную потом кобылу и покрытую пылью Джиллиан.

– Чем я могу вам помочь?

– Мне нужна ваша лошадь, миссис Хокинг, а Куинни я оставлю на ваше попечение. Я приеду за ней через неделю, может быть, меньше.

– Мой конюший сделает все, что нужно, а вы с отцом можете пройти в дом.

– Благодарю, но, к сожалению, у нас нет времени – нам надо ехать.

– Вы все равно никуда не поедете, пока не поменяют лошадей, а пока немного отдохнете и поедите. Хотите перекусить, доктор Боуэн?

– Разумеется, хочу. Из-за солдат, отбирающих у меня ужин, и из-за королей, которые съедают весь мой сыр, я в последнее время постоянно остаюсь голодным.

– Осторожнее, папа, – предупредила Джиллиан, помогая Уилтону выбраться из фургона. Хотя рядом с экипажем никого не было, она не хотела, чтобы кто-то нечаянно услышал слова отца.

– Расскажите мне все, – попросила миссис Хокинг, после того как ввела гостей в дом и послала горничную за едой и напитками.

Пока Джиллиан пересказывала события прошлой ночи, у нее было такое чувство, как будто они к ней не имеют никакого отношения, и все это происходило с какой-то другой женщиной, необыкновенно смелой и дерзкой, рисковавшей переломать лошади ноги на темных лесных дорожках и оказавшейся достаточно храброй, чтобы провести бессонную ночь в обществе двоих едва знакомых мужчин, охраняя спящего короля и не беспокоясь о своем добром имени. Эта женщина заботилась только о том, чтобы довести до конца дело, начатое мужчиной, которого она, возможно, никогда больше не увидит.

– Вы достойная дочь своей матери, – сказала миссис Хокинг. – Она гордилась бы вами.

– Нет, не гордилась бы, если бы знала, что я до сих пор дрожу от страха при одной мысли о том, что мне придется уехать из привычных мест.

– Лошадь вам нужна для того, чтобы спасти своего молодого человека, – догадалась миссис Хокинг. – Значит, вы не думаете о том, чтобы просто уехать. Вы собираетесь выполнить свою задачу.

– Да, тут вы правы. Я поеду в Лондон и спасу Камерона. – Джиллиан попыталась собрать все свое мужество. – Я верну вам лошадь не позднее чем через неделю.

– Дорогая моя девочка, меньше всего я беспокоюсь о лошади. Будьте уверены: если вы не сможете по каким-то причинам вернуться, я позабочусь о вашей кобыле, как о своей собственной, а вы сделаете все от вас зависящее для моего мерина.

– Нет-нет, я обязательно вернусь, – пообещала Джиллиан. – Если Господу будет угодно, то вместе с Камероном.

– Мисс Боуэн, – мягко перебила ее миссис Хокинг, – боюсь, что это невозможно. Ваш друг никогда не сможет вернуться сюда после того, что он сделал.

Джиллиан покачнулась. Давно живущие у нее в душе демоны закружили ее, нашептывая, что она будет в безопасности, только если бросит все рискованные планы и вернется к старым, проверенным, надежным привычкам, – тогда о ее роли в побеге короля никто не узнает. Если же вдруг на нее каким-то образом падет подозрение, ей достаточно будет показать письмо Камерона, которое докажет, что она всего лишь обманута ловким мошенником. Всем, кто спросит, она ответит, что мистер Эдмондс проводил ее домой и отправился своей дорогой. Благодаря своей вновь открытой способности к лицедейству, ей ничего не стоит разыграть неведение и потрясение от известия, что Эдмондс так и не пришел в Брамбер, хотя говорил, что собирается доложить о происшедшем констеблю Фрейли. Отряд, который проехал мимо нее в лесу накануне ночью, не заподозрил, что она везет короля, а ее присутствие здесь, в Брамбере, настолько всем привычно, что никому и в голову не придет ее расспрашивать.

– Если я вернусь домой, спрячусь за толстыми дубовыми дверями, все будет идти так, как я всегда того хотела, – прошептала она.

– Будет ли все? – Миссис Хокинг покачала головой.

Разумеется, нет. Камерон останется гнить в тюрьме или будет казнен. Спрятавшись за стенами своего дома, она поможет Камерону не больше, чем помогла матери, скрываясь от мира все эти годы.

«Бега, Джилли, беги домой…» А что, если дом – это не нагромождение кирпича и штукатурки, а нежное кольцо рук Камерона? Что, если мама заставляла ее не прятаться, а бежать вперед и жить полной жизнью?

В это время в дверях появилась горничная с тяжело нагруженным подносом.

– Марк велел передать, что уже поменял лошадей, – сказала она.

Уилтон тут же с жадностью набросился на еду, однако Джиллиан была настолько потрясена неутолимым желанием видеть Камерона, что не смогла бы протолкнуть в горло даже глоток воды.

– Так что вы решили делать, дорогая? – ласково спросила ее миссис Хокинг.

– Не могли бы вы попросить Розу подготовить мне немного еды на дорогу – сейчас я все равно не могу есть. – Джиллиан непроизвольно сглотнула. – Я наверняка проголодаюсь позднее, по дороге.

Глава 20

Помои, которые под видом еды проталкивали каждый день сквозь отверстие в двери камеры, были настолько омерзительны, что даже мухи не летели на них. Камерон размышлял о том, как странно он себя чувствует из-за голода: голова легкая, настроение приподнятое, спать совсем не хочется. Тем легче было ему наблюдать за дорогой на Линчестер. Час за часом он вглядывался в даль, отмечая форму каждого экипажа, всматриваясь в каждую женскую фигуру на случай, если Джиллиан поменяла свою драгоценную кобылу и фургон на пару верховых лошадей.

Камерон сосчитал царапины, прочерченные на стене краем разбитого оловянного подсвечника, который, по всей видимости, уже много лет не знал свечей. Он намеренно не замечал бесконечную вереницу меток, выдавленных одним из бывших обитателей этой камеры. Уже шесть дней он здесь, а Джиллиан еще не проезжала. «Я не смогу отсюда уехать, Камерон», – говорила она, но он отказывался смириться с окончательностью ее слов.