Книга Дуэль - Барбара Мецгер

Нет ли у лорда Мардена других идей насчет того, кто может стоять за попыткой уничтожить его дом?

При этом слове по спине у Йена пробежала дрожь. Сыщик думает, что кто-то попытался убить его и его родных, а не просто пытался устроить шум и суматоху в его брачную ночь.

Его брачная ночь. Существует человек, полагающий, что он имеет первоочередное право на руку и приданое мисс Ренслоу. Уиггз мог решить, что поскольку не заполучил Афину, ее не получит никто. Йен представить себе не мог, что этот прелат способен испытывать такую жгучую, деспотическую страсть, но сообщил сыщику имя Уиггза.

– Священник, говорите? Необычный подозреваемый. Я им займусь. У вас есть его адрес? – Сыщик записал адрес, данный Йеном, затем пролистал назад две страницы своей записной книжки. Адрес Уиггза совпадал с адресом леди Пейдж.

Сыщик прищурился.

– Кажется, это не обычный священнослужитель. Вы не можете вспомнить, нет ли у вас еще врагов? Джентльменов, которые проиграли вам в карты? Другого разгневанного супруга? Кого-то, кого вы победили в бою на кулаках или на шпагах?

– Таких половина джентльменов в Лондоне. Вряд ли мои грехи так велики, чтобы я заслужил быть изжаренным заживо, а в последнее время я стал просто святым. Женатый человек, понимаете ли.

Сыщик не был уверен, что обручальное кольцо является лекарством от моральной развращенности, но продолжал листать свои записи.

– А кто-то из тех, кто живет в доме? Может ли у кого-то, живущего в доме, быть за пределами дома тот, кто хотел бы убить его?

– Например, мою мать? Вряд ли хныканье и придирки – такие страшные преступления. Моя сестра обижает всех, – включая и его самого, как выяснилось этим утром, – но ее борьба за реформы не настолько серьезна, чтобы представлять собой угрозу для кого бы то ни было. Моя жена? Кто может не любить этого ангела? Ведь это – самая любящая, самая бесценная душа, когда-либо…

Сыщик кашлянул.

– Ну да. Ее младший брат почти не выходит из дома и не мог бы никого настроить против себя. Но теперь я вспомнил, что на другого ее брата, виконта Ренсдейла, напали несколько дней назад. Тогда мне показалось это странным.

Сыщик поискал в записной книжке записи о происшествиях той ночи.

– Сказали, что у него сотрясение мозга. Кирпич. Не обычное оружие.

– И не обычный грабеж. Ничего не взяли.

Они начали говорить о Ренсдейле, который все еще спал после всех волнений этой ночи. Лорд Марден разбудил своего гостя без всяких угрызений совести, особенно если учесть, что тот был целью нападения и поставил под удар всю семью Йена.

Ренсдейл не знал никого, кто ненавидел его настолько, чтобы зажечь спичку под его ногами, тем более устроить поджог дома его новообретенного зятя. Попытка ограбления могла не иметь никакой связи с поджогом. Кучка негодяев, напавших на него, могла быть просто уличной шайкой или чем-то в этом роде.

– Он хромал, – прервал Йен рассказ Ренсдейла о его, Ренсдейла, мужестве. – Напавший побежал, когда услышал крик. Я подумал, что это вы, потому что он хромал.

Ренсдейл не любил говорить о своем физическом недостатке.

– Многие люди хромают. Это могли быть солдаты, вернувшиеся с войны, которые остались без работы и без денег.

– Вы знаете в Лондоне еще кого-нибудь, кто хромает, милорд? – спросил сыщик.

Ренсдейл задумался.

– Только один из моих конюхов. Я послал его в Лондон с Эффи и Троем. Я его видел. Вспомнил, когда вы заговорили о нем.

– Алфи Браун? – спросил Йен.

– Да. Он, наверное, нашел место получше. В нем не было нужды, потому что мои брат и сестра поселились здесь.

– Где вы его нашли? Из какой он семьи? Где он может находиться и почему ненавидит вас? – Йен был уверен, что преступник – Алфи. Он никогда не доверял этому человеку, потому что тот бросил Троя в день дуэли и больше не появился. Любой приличный плут давно бы попытался шантажировать его.

Ренсдейл запинался и мямлил, а потом признался, что семья Алфи Брауна живет по соседству с ним. Попросту говоря, в его доме. Алфи – один из незаконных детей его отца, его мать – кухарка Салли Браун. Покойный виконт поступил хорошо, с гордостью сообщил Ренсдейл. Он помогал служанке и ее сыну до самой смерти.

– Алфи не испытывает ко мне ненависти. Я дал ему работу. Он говорил, что будет присматривать за юнцом, как за родным братом. Это вполне резонно – это ведь так и есть. То есть они братья, хотя никто не говорил об их родстве. Конечно, все соседи это знают. Фамильное сходство. Например, хромота.

– Хромота? Вы же сказали, что обязаны своей хромотой несчастному случаю в дороге.

Ренсдейл натянул на себя одеяло.

– Я не хотел, чтобы жена думала, что наши дети могут оказаться с уродливой стопой.

– А Трой?

Ренсдейл кивнул:

– Он тоже, но ее пытались выправить, когда он был еще младенцем. Мой отец так горевал после смерти молодой жены, что не мог выдержать появления еще одного ребенка с физическим недостатком. Какой-то костолом сломал ребенку ногу, чтобы выправить ее. После этого он уже никогда не был прежним.

– Господи, еще бы! Матери нет, вот они и мучают дитя? Удивительно, что он вообще выжил.

Ренсдейл пожал плечами:

– Никто не предполагал такого, кроме Эффи.

Сыщик кашлянул.

– Вы говорите, этот Алфи Браун здесь, в Лондоне? Мне бы хотелось перемолвиться с ним словечком.

Йену хотелось перемолвиться с этим ублюдком не одним словечком, но он послал сыщика на Камерон-стрит узнать, не поможет ли слуга капитана Макелмор найти пропавшего конюха.

Сам он поехал в Кенсингтон на тот случай, если ошибся относительно леди Пейдж и преподобного Уиггза.

Леди спала, ведь еще не было и полудня, а мистер Уиггз отбыл примерно полчаса назад в дом лорда Мардена. Так сказал дворецкий. Лорду Мардену это было все равно, дворецкий – вот кого он хотел расспросить. В конце концов, этот человек состоит на службе у Йена, а не у леди Пейдж. Его преданность соответствовала размерам его жалованья.

– Эта… эта леди и этот… этот преподобный джентльмен – оба были дома вчера вечером, – доложил дворецкий. – Никто из них не уходил из дома, потому что окна и двери были еще заперты изнутри, когда встали слуги.

Эти-то сведения и были нужны Йену. Он отправился к капитану посовещаться с сыщиком и успокоить дядю Афины, что ни она, ни ее брат никак не пострадали во время пожара. Об Алфи не было ни слуху ни духу, но сыщик намеревался подключить к поискам побольше людей, поскольку конюх остался единственным подозреваемым. Йен предложил награду, а капитан сказал, что удвоит ее, чтобы защитить своего родственника. Они одновременно направились в свои банки.