Книга Музей моих тайн - Кейт Аткинсон

— Штопор вправо, быстро!!! — закричал кто-то — Мак — по интеркому, и тяжелый «галифакс» мгновенно упал на триста футов в темноте, накренился, снова упал, ускорился влево, и Эдмунд со своего наблюдательного пункта хорошо видел трассировочную очередь, которая, светясь красным, пропадала в темноте. Несколько секунд все молчали, потом Мак спокойно сказал:

— Кажется, вывернулись.

А Морис Дайти забормотал что-то нечленораздельное и замолчал, лишь когда ему велели заткнуться.

Плотная масса голландского берега прошла внизу, но экипажу некогда было расслабиться после встречи с «мессершмиттом»: теперь требовалась кошачья чуткость и осторожность, чтобы пробраться через береговую оборону. Кругом все было темно и тихо, и большой четырехмоторный самолет летел, жужжа, словно чудовищно тяжелое насекомое. На это задание — бомбить заводы Круппа в Эссене — вылетело еще четыреста самолетов, но казалось, что «Д (как Дог)» совсем один в густо утыканном звездами небе. И вдруг вспыхнул ослепительно яркий белый свет — огромный поисковый луч протянулся из ниоткуда и схватил их.

Ничего не видя, Эдмунд ощупью вылез из своего гнезда на носу, подтянулся наверх и скрючился позади Таффи и Паттерсона. Когда твой самолет попал в поисковый луч, чувствуешь себя уязвимей некуда: хуже может быть, только если ты лежишь на животе в носу самолета и твоя голова торчит в этом самом луче. К лучу присоединились другие — Мак у себя наверху в башне считал их вслух:

— Тридцать, тридцать пять, тридцать девять, господи Исусе, сорок два, еще пять, господи!

А обычно добродушный Лен Тофт орал:

— Пикируй же, господи, пикируй, дебил!

Судя по другим доносящимся звукам, послабее, кого-то рвало в кислородную маску — Эдмунд не сомневался, что это Морис Дайти. Эдмунд обернулся и в неестественно белом свете поискового луча увидел лица Лена Тофта и Уолли Уиттона, застывшие, как у маленьких зверьков, загнанных крупным хищником. Джонти Паттерсон вдруг ожил, прищурился от света и принялся выполнять образцовый маневр ухода от луча, как по учебнику. Подъем вправо, пике влево, пике, пике, подъем — больше пике, чем подъемов, отчаянная попытка выбраться в ту часть неба, где зенитная артиллерийская батарея их не найдет, — но зенитный огонь все приближался: кррамп, ффушш, кррамп, ффушш, — и вдруг каким-то чудом они вырвались из смертоносного луча и вновь нырнули под покров ночи.

Эдмунд посмотрел на Джонти Паттерсона — тот вглядывался сквозь лобовое стекло, вцепившись руками в рычаги до белизны костяшек. Жемчужины пота проступили на бескровном лице.

— Отлично, кэп, — сказал голос по интеркому — неузнаваемо писклявый от облегчения.

Когда Эдмунд полез в заднюю часть фюзеляжа, откинулась занавеска Уолли Уиттона.

— Принеси кофейку, а, — устало сказал он.

Эдмунд налил кофе себе и ему и, пока Уолли запивал таблетку бензедрина, успел проглотить сэндвич с солониной и заползти на свое место в носу, лицом вниз. Эдмунду хотелось повспоминать о доме — о ферме в Саскачеване. Он закончил университет в Торонто по специальности «английский язык» и подумывал остаться в городе, чтобы преподавать или, может быть, устроиться журналистом, но тут началась война, и теперь Эдмунду это казалось смешным — сейчас он был готов заключить Фаустов договор, продать душу, лишь бы вернуться домой и зажить тихо, работать на ферме вместе с братом, жениться, растить детей. Если он когда-нибудь женится, то будет искать жену, похожую на его мать, — сильную, красивую и не боящуюся приключений. Впрочем, вряд ли он женится; он был уверен, что Мак прав и их удача вся вышла. Эдмунд представил себе, как привозит домой девушку. Например, Дорин О’Догерти. Или одну из английских кузин. Какова будет Банти, если привезти ее в Канаду, в бескрайние прерии, раскинувшиеся шире Северного моря?

Эдмунд поправил прицел для бомбометания. «Приближаемся к цели», — сказал в ухе голос Уолли Уиттона. Легкий зенитный трассирующий снаряд рассыпал всюду красные, желтые, оранжевые нити, словно цепи лампочек на набережной в приморском городе. Поисковые прожектора обшаривали небо, и Эдмунд увидел, что в одном луче торчит самолет — кажется, «стирлинг». Самолет не мог вывернуться из луча и через несколько секунд вдруг разлетелся ярко-красным пылающим шаром, который перешел в розовый и постепенно угас.

Море легких трассировочных снарядов свистело мимо самолета «Д (как Дог)», и Таффи Джонс сказал: «Повыше бы подняться, кэп», хотя, когда начнется зенитный огонь, тут уж никакой подъем не спасет. Внизу виднелись сигнальные вспышки, это команда наведения постаралась, и горело несколько зажигательных снарядов, но большую часть цели закрывали клубы дыма. «Правей… правей… так держать… чуть правей… так держать… левей… левей… так держать…» Похоже, придется заходить на второй круг. «Черт», — тихо сказал кто-то по интеркому, и их накрыл тяжелый огонь зениток. Кррамп, кррак! Рядом разорвался снаряд, и весь самолет вдруг развернулся влево, словно кто-то сидящий в небе ударил его гигантским кулаком, и Эдмунд нажал пипку для сброса бомб и сказал: «Отбомбились», хотя цель они к этому времени уже совсем потеряли. Эдмунду раньше не приходилось так делать. Правый двигатель непристойно затрясся, и большой «галифакс» начал выкидывать коленца в небе.

— Эх, и отфотографировались, — саркастически сказал Уилли Уиттон, и тут их сотряс еще один чудовищный удар.

— Это еще что за черт? — закричал Лен Тофт, и вдруг металлические осколки пронизали самолет, снаряд пробил нос, промахнувшись мимо Эдмунда на дюйм, и остальные осколки зарылись в паху бортмеханика Таффи Джонса.

Рядом с «Д (как Дог)» разлетелся еще один снаряд, самолет отбросило, и Эдмунда швырнуло вперед, в нос, откуда струился морозный воздух. Эдмунд мельком увидел через дыру пугающее зрелище — землю внизу — и поскорей перелез в кабину пилота. Кругом воняло кордитом, а самолет швыряло из стороны в сторону, как игрушку. «Господи Исусе», — тихо сказал Эдмунд, увидев Таффи Джонса — он весь трясся, но смотрел пустым взглядом перед собой, и розовая пена клубилась у него в маске, закрывая лицо. Тут самолет вошел в пике, и одновременно с этим голос сказал: «Помоги», и Эдмунду сперва показалось, что это Таффи, но он понял, что это Джонти Паттерсон. У Джонти осколками сорвало пол-лица, и он говорил углом рта, как плохой чревовещатель.

— Сейчас достану морфин, — сказал Эдмунд, но Джонти пробормотал:

— Нет, нет, помоги мне поднять самолет.

Им пришлось вместе налечь всем весом на штурвальную колонку, чтобы вывести самолет из пике. «Д (как Дог)» уже трясся, вибрируя по всей длине и дрожа, как только что Таффи Джонс. Эдмунд оглянулся на Таффи — тот обмяк в кресле, и глаза у него остекленели.

В интеркоме раздался вопль Мориса Дайти: «Я прыгаю!» — и одновременно Лен Тофт сказал: «Сержант Уиттон мертв — и здесь в хвосте охрененно здоровая дыра, через которую он выпал». Правый двигатель злобно выл, и Джонти пробормотал оставшейся стороной рта: «Выруби его». Эдмунд попытался вызвать Мака из хвостового отсека, но ответа не было. За спиной появился Лен Тофт.