Книга Скитальцы - Кнут Гамсун

Ну а Август? Он опять остался без дела, и тревога как никогда снедала его, он помрачнел, сделался раздражителен, и никто не мог на него угодить. Чего тебе недостаёт? — спросил у него Эдеварт. Августу хотелось уехать.

Эдеварт предложил ему отправиться торговать на север, он может дойти хоть до Тромсё[27], а товар Эдеварт будет присылать ему по мере надобности, но Август отрицательно помотал головой. Чего же он хочет? Хочет освободиться. Как это? Ну так, не по душе ему больше торговать вразнос... Эдеварту не хотелось расставаться с Августом, и он предложил ему стать компаньоном: они будут на равных и торговать в лавке, и вести торговлю вразнос. Август отказался.

Нет, Август опять жаждал перемен, ему хотелось уехать, ни о чём другом он и не помышлял. Он привык скитаться, менять работу, Поллен больше ничего не мог ему дать, и Августа снова начало томить беспокойство. Ты мог бы сходить в Тромсё и вернуться обратно, а потом отправился бы на юг, останавливайся, где хочешь торгуй, где понравится. Опять идти по старым местам! — возразил Август. А что в этом плохого? — Встречать одних и тех же людей, вести одни и те же разговоры, знай стучи себе аршином по голенищу да изображай бодрость. — Ты же говорил, что тебе это нравится. — Правда? Ну а теперь мне охота выпрячься из этой упряжки! Что же с тобой будет? — спросил Эдеварт. И Август ответил, как обычно: За меня не тревожься!

Но когда он уехал из Поллена, никаких планов на будущее у него не было.

Всё обходится, конечно, всё как-то обходится. Но кое-что и гибнет. Иначе и быть не может.

Эдеварт торговал в Поллене. Он пристроил лавку прямо к своему дому, чтобы обойтись только тремя стенами, от этого старый дом стал вдвое длиннее и выглядел теперь ничуть не меньше, чем хоромы самого старосты Каролуса. Эдеварту было приятно, что вид его лавки внушает людям уважение; он выкрасил всё здание в белый цвет, так же был выкрашен и дом пастора, и усадьба Эдеварта выглядела теперь богато и красиво, он даже велел тщательно подметать двор, потому что из ящиков с товаром постоянно сыпалась солома. Его старый отец втайне гордился своим важным сыном, хотя и сознавал, что это грешно. Он говорил иногда: Посмотрела бы на тебя сейчас наша мать!

Зимой жизнь в селении замерла, мужчины ушли на Лофотены, денег в Поллене ни у кого не осталось. Эдеварта больше ничто не тревожило, он ел да спал. Ему было хорошо, и он не мог нахвалиться такой жизнью. После девяти вечера ни в доме, ни на улице ничего не происходило, все укладывались спать, и уже ничто не нарушало тишины.

Эдеварт всегда был сердобольным парнем, так им и остался, в ту трудную зиму он помогал многим беднякам то мукой, то кофе, отпуская их в кредит, а Рагне, которая вышла замуж за Теодора, подсовывал ещё и головку сахара к кофе, и сахар тот редко записывал в книгу.

Ну тогда приходи вечером ко мне, и я угощу тебя кофе, пригласила она.

Он ответил: Сегодня же и приду!

Этого не могло не случиться, и, как бы глупо это ни было, он пошёл к Рагне, жившей в бабушкином домишке; да, тёмными ночами он ходил к ней и подолгу у неё оставался. В селении все знали об этом, но он и не думал ничего скрывать, у него есть деньги, он богат, разве все они не одалживаются у него мукой или кофе? Что же касается Рагны, то ей просто повезло, что он выбрал её, а не Берет или Юсефине из Клейвы. Так всё и шло.

Ну а сам Эдеварт? Всё как-то обходится. Его всё меньше и меньше заботило, что и как он делал; Рагне было далеко до Лувисе Магрете, таких, как Лувисе Магрете, вообще больше не было, он так и не смог забыть её, но скатертью дорога, как говаривал Август, а Рагна была здесь, под рукой, и у неё такой красивый рот, особенно когда она смеётся. Душа Эдеварта разрывалась на части, Рагна не дарила его жгучей радостью, однако он всё-таки продолжал ходить к ней. Мысли о Лувисе Магрете ни на один день не покидали его, хотя он и отказался от неё, а что ещё он мог сделать? И что ещё ему оставалось, как не вспоминать её? Она ранила его глубоко и навсегда, теперь между ними пролегли уже годы, слабая, вся в сомнениях, ушла она от него со шхуны «Хермине», и таким же слабым, терзаемым сомнениями, остался и он. Он легко мог бы узнать её адрес, когда был в Фусенланнете, но не узнал, ему не хватило мужества и решимости, а теперь, живя дома, он мысленно сочинял письмо, которое так ей и не отправил и даже не написал. Его не привлекало веселье и развлечения, он забыл, как смеются, и совсем упал духом, хотя тело его оставалось молодым и сильным от доброй пищи. Как-то раз Август сказал ему: Ты похож на покойника, которого ещё не предали земле.

Однако Эдеварт не совсем ещё умер, не одеревенел окончательно. Когда весной рыбаки вернулись с Лофотенов, он, поручившись за старого Мартинуса, помог ему купить новую корову. Большая радость для старика! А вот Теодора как громом поразила новость, что Рагна ждёт ребёнка.

Где ты его нагуляла? — мрачно спросил он.

Ха-ха! Где нагуляла? — смеясь переспросила Рагна. Где же, как не дома!

И кто же это у нас такой мастер?

Она засмеялась ещё громче и повторила: Такой мастер!

Чья это работа, спрашиваю я!

Подумай получше! — ответила она. Разве ты не приезжал домой на Пасху?

Ну и что, то было три недели назад. А ты глянь на себя!

Молчание.

Я хочу знать! — крикнул он и вскочил.

Но Рагна не зря в школе соображала лучше других, она и потом неплохо соображала, умела быстро считать в уме и могла постоять за себя. Ну, значит, это случилось раньше. Ты ушёл на Лофотены в феврале, а нынче у нас Обретение[28]. Посчитай сам!

Она совсем задурила ему голову, у неё, как у лисицы, всегда было два выхода из норы; так ничего и не добившись, Теодор снова сел. Потом она даже шутила с ним по этому поводу и высмеивала его мрачные подозрения. Маленькую Рагну не так-то просто было сбить с толку.

Всё обошлось, ведь всё как-то обходится. Теодор не стал долго мучиться, все мужчины были довольны богатым уловом, взятым на Лофотенах, люди хорошо заработали и теперь могли ходить в лавку Эдеварта и расплачиваться наличными. Когда Теодор пришёл, чтобы заплатить за всё, что было записано на имя его жены, он был приятно поражён, увидев, как мало она задолжала и как экономно прожила зиму. О, Рагна толковая женщина, этого никто не мог отрицать!

Несколько недель полленцы опять были при деньгах, Эдеварт получил новые товары, и дела у него шли хорошо. Ему была нужна настоящая контора, не какой-нибудь роскошный кабинет, а небольшая контора со стеклянной дверью, выходящей в лавку, и, если уж на то пошло, ещё и комнатушка для себя, он бы ночевал в ней и освободил место в старом доме, где и без него людей хватало. Эдеварт опять занялся строительством. И его старый отец повторял без конца: Посмотрела бы на тебя сейчас наша мать!