Книга Испанский поход - Алексей Живой

Глава двадцатаяДочь Гасдрубала

Стены Нового Карфагена были гораздо мощнее, чем стены Тарракона. Они были почти такие же мощные, как оборонительные сооружения самой столицы пунов, и все же с метрополией не могла сравниться ни одна крепость из тех, что видел Чайка.

Достаточно долго взирая со стены на колыхавшееся внизу море, чтобы убедиться в отсутствии римского флота, взявшего моду в последнее время появляться в непосредственной близости от города, Федор перевел взгляд с чистого горизонта на корабли, запрудившие гавань.

Здесь стоял настоящий флот, – только крупных кораблей Чайка насчитал больше пятидесяти квинкерем, – и это не принимая во внимание того, что половина эскадры Гетрамнеста погибла в бою с римлянами, а еще три десятка судов ушли на помощь осажденному Тарракону.

Предстояла новая мощная операция против римлян, но руководить ею должен был уже новый командующий. Сенат неожиданно прислал замену Гасдрубалу, перед тем как вызывать его в Африку.

Впрочем, Федор немного сомневался в том, что смена командующих произошла так уж неожиданно, да и выбор нового главнокомандующего Испанской армией его слегка удивил. Им стал еще один брат Ганнибала Магон, тот самый, с которым Федор участвовал в свое время в «великом посольстве». Ездил просить подкреплений, да так и не получил.

Некоторое время назад вместе с Гасдрубалом Чайка прибыл в Новый Карфаген, где узнал о том, что сенатор Астор, благополучно доплывший сюда из Тарракона, сразу же отправился в столицу. Буквально на следующее утро советник отплыл в Карфаген и добрался туда тоже благополучно, о чем сообщил позже новый советник, прибывший в Испанию с небольшим флотом и новым командующим.

– Удивительное везение, – хмыкнул Федор, едва услышал об этом от Балезора, который прибыл сюда по штабным делам вместе с ним, – как ловко он миновал все римские корабли. Словно сам плыл на невидимом или флотоводцы Сципиона вдруг все разом ослепли.

– Боги хранили его, – ответил на это Балезор, не обративший на слова Чайки особенного внимания.

– Ну да, – кивнул тот, – конечно, боги.

«Я знаю, что он встречался с римлянами, – подумал тогда Чайка, – а он знает, что я его видел и вряд ли оставлю в покое. Может быть, он думает, что мне никто не поверит. Он все же помощник влиятельнейшего сенатора, а я лишь солдат. Но на его месте я бы свидетелей не оставлял. К чему ненужные разговоры? Так что, брат Федор, смотри в оба. И здесь, и в Африке. Мало ли что может с тобой случиться».

Осада Тарракона между тем не была закончена. Но когда Федор принял предложение Гасдрубала отправиться на некоторое время в Африку, где вспыхнул какой-то мятеж на подотчетных ливийских территориях, Чайка согласился, испросив разрешения взять с собой хотя бы собственную двадцатую хилиархию. Гасдрубал разрешил взять даже все прибывшие с ним силы, поскольку на замену им уже подошли новые хилиархии Аравада, прибывшие с Гетрамнестом. Впрочем, выбора у Чайки особенного не было. Ганнибал предписывал ему быть всецело в распоряжении своего брата до тех пор, пока в нем будет нужда. А кроме того, Федора до сих пор мучил вопрос, кто же плетет интриги, в которых он против воли оказался замешан. Довольно жирный след, потянувшийся за помощником сенатора Ганнона, вел прямиком в метрополию. Гасдрубал направлялся в Ливию, что было совсем рядом. И Чайка, если выпадет случай, намеревался использовать это совпадение.

Первым делом, когда Гасдрубал вновь явился с войском из Илерды на помощь осажденному городу и отшвырнул римлян от стен, вернув карфагенян на передовые рубежи, Чайка напросился к нему на прием, где неожиданно застал и второго брата.

– Рад видеть тебя, Федор, – приветствовал его по-дружески Магон, облаченный в кирасу из темного металла. Он сидел в кресле напротив окна и выглядел немного утомленным.

– И я рад видеть вас целым и невредимым, – ответил Чайка с поклоном, – осмелюсь спросить, затянулась ли ваша рана?

– Еще болит, особенно когда дует ветер с моря, – признался Магон, осторожно проводя рукой по своему боку.

Слова Федора явно заставили его вспомнить о прошлых неприятных событиях, что было видно по его лицу, сделавшемуся на миг суровым. Федор сразу пожалел о своих неуклюжих выражениях заботы, но его волновал еще один вопрос.

– Нашли ли убийцу, – Чайка снова поперхнулся, – бандита, напавшего на вас?

– Нет, – просто ответил Магон, – хотя эти толстозадые сенаторы и сотрясали воздух угрозами, так никого и не нашли. И подкреплений не дали ни мне, ни моему брату. Впрочем, это ты и сам знаешь. Ты ведь был все время рядом с Ганнибалом, пока я вынужден был ждать возможности вырваться из Карфагена хотя бы в Испанию, если не к войскам Ганнибала. – Магон подался чуть вперед и, посмотрев на Федора заговорщическим взглядом, добавил: – Но я-то знаю убийцу. Я нашел его и того, кто его послал. И уверяю тебя, друг Чайка, лучше бы он сделал свое дело чисто. Поскольку теперь возмездие настигнет неотвратимо. Его самого и его хозяина, пребывающих в спокойном заблуждении о своей судьбе. Все муки жертвенного костра покажутся им просто наслаждением по сравнению с тем, что я с ними сделаю. Осталось ждать недолго.

– Что же, я рад, что вы нашли его, – ответил Федор, отвешивая еще один поклон. – Да поможет вам Баал-Хаммон в вашем отмщении.

– Нет, прав был Ганнибал, – усмехнувшись, заявил вдруг другой брат, когда-то давно, еще до похода на Рим, бывший свидетелем похожего разговора. – Этот Федор Чайка выражается скорее как хитроумный сенатор, чем как военный. И, помяни мое слово, он еще покажет себя.

Чайка слегка вздрогнул от такой похвалы, прозвучавшей из уст потомственного военного скорее как издевательство.

– И тем не менее я тебя слушаю, – сказал Гасдрубал, присаживаясь на другое кресло, – ты хотел сообщить мне нечто важное. Выпей вина, промочи горло и начинай. У нас мало времени. Я жду начала нового штурма.

Жестом он разрешил Федору тоже сесть, хоть тот и был в запыленных доспехах.

Чайка сел, выпил вина из бокала, стоявшего перед ним на столе, и рассказал братьям о своем ночном рейде в тыл к римлянам. О том, что, ворвавшись в караульное помещение, видел там сенатора Асто, как тот сбежал, как он схватился с каким-то римским военачальником, ранив того в руку, и про монету, что нашел на груди его мертвого слуги.

– Когда у меня появилась возможность, я прибыл в штаб, чтобы убедить Офира арестовать предателя, – заявил Федор, – но он уже отплыл в Новый Карфаген, каким-то чудом миновав все римские кордоны.

– Хм, – заметил Магон, – это действительно странно. Такое не удавалось даже соединению наших кораблей. А когда я только отправлялся в Испанию, то видел, как он уже прибыл в Карфаген, хотя ничего не слышал о том, что сенат отозвал своего советника, который должен был все время находиться возле тебя. Такая смена обычно происходит громко. Может, он действительно бежал?

– Так это ты тот боец, что ранил в руку самого Сципиона? – громко рассмеялся Гасдрубал, не обратив, как ни странно, на информацию о советнике никакого внимания. – Вот это да, брат знал, кого прислать мне в помощь. Что же ты его не убил? Мог бы обессмертить свое имя.