Книга Невидимая смерть - Евгений Федоровский

Из дома он позвонил Людгеру, попросил привезти пленного, затем позвал Виктора, приказал подавать обед. Шувалов пользовался продуктами из сухого пайка, сдабривая, в общем-то, однообразную пищу тем, что удавалось достать в маркитантской лавке. Хотя он и не блистал кулинарными способностями, однако готовил вкусно и сытно. На этот раз поставил на стол свинину с тушеной капустой и суп из томатов и лука. Засовывая за воротник салфетку, Юстин спросил:

– Тебе знакомо газетное ремесло?

– Если не считать бесконечных писаний отца…

– Не то! Знаешь хотя бы, что такое передовица, очерк, репортаж-зарисовка?

– Я же не совсем идиот.

– На время ты станешь репортером газеты «За Родину». В том случае, если задержат русские. Пока я обедаю, съезди к Людгеру, он должен забрать из санбата старшего лейтенанта Бородулина, доставь сюда. По дороге постарайся разговориться с ним. Тебе придется и на этот раз чем-то походить на него. Конкретно о задании поговорим позже.

Отучившись задавать вопросы, Шувалов вышел. Через минуту на улице заурчал мотор кугельвагена.

После обеда Юстин стал просматривать бумаги, обнаруженные при обыске русского журналиста. Помимо торопливых записей фамилий, сокращенных описаний биографий и подвигов он обнаружил в блокноте много стихотворных набросков. Стихи были выдержаны в том лирико-героическом тоне, каким грешили многие молодые поэты, придушенные канонами «социалистического реализма», как, впрочем, и немцы из Имперской палаты словесности, выдрессированные установками Геббельса.

Возню с журналистом Юстин затевал для подстраховки. Неизвестно, пригодятся ли его документы Виктору. Но таков был Юстин. При подготовке к операции он не пренебрегал мелочами. Он даже позаботился о том, чтобы Шувалову и Задорожному, по легенде малознакомому спутнику, выдали русское обмундирование и белье из разных складов. Такой уловке научила опять же русская безалаберность, их гибельное «авось», когда они второпях снаряжали свои разведгруппы, обували-одевали в одних каптерках, и собаки, обнаружив одного, легко брали след остальных. Что касается подделки документов, то немецкие специалисты во всех штабах не без гордости считали себя непревзойденными мастерами. Агенты оснащались техникой, сконструированной в особо секретных отделах разных фирм, например, аппаратами для микрофотосъемки, которые могли уменьшать карты, чертежи, документы до машинописной точки и увеличивать при помощи микроскопа. Для этого изготовлялась сверхмелкозернистая пленка и фотобумага. Фирма ИГ-Фарбениндустри изобрела химикаты, без труда и следов смывающие любые чернила и тушь, а многоопытные и терпеливые графологи воспроизводили нужный текст, ставили печати и подписи, неотличимые от настоящих.

За окном послышался рокот легковой машины. Юстин увидел свой вездеход. Шувалов открыл дверцу, помог выбраться с заднего сидения тщедушному пареньку с перетянутым бинтами плечом. Юстин вышел на крыльцо. У журналиста было нежное лицо, почти белое от потери крови, на остром носике поблескивал пот. Каждое движение ему причиняло боль, но он не морщился, пытаясь не выдать страданий.

«Никаких тайн он не знает да и все равно мне, немцу, не скажет, а предпочтет геройскую смерть, – подумал Юстин, равнодушно рассматривая пленного. – Пусть постарается Виктор. Хотя бы узнает, куда Бородулин ехал, чего на допросах упорно скрывал».

– Вас утомила дорога, можете немного отдохнуть, – проговорил он по-немецки.

Русский молча перевел взгляд на Шувалова, ожидая перевода. Значит, парнишка языка не знал. Да и чего можно было ожидать от первокурсника? Виктор провел пленного на кухню, уложил на свою постель и вышел к Юстину.

– Тебе придется провести с ним этот день и ночь, позаботься и хорошо накорми, можешь даже сказать, что фашистам скоро конец, мечтаешь перебежать к русским с важными сведениями о немецкой обороне. Только не переиграй. Пока же ознакомься с этим блокнотом, заучи пару стихов. Я же поеду к Задорожному, потом к Людгеру, далее на аэродром. Вернусь, скорее всего, к утру. – Юстин прошел в свою комнату, в карман френча сунул пачку сигарет, снял с вешалки шинель.

– Я могу применить силу? – спросил Виктор.

– Боюсь, ничего не добьешься. Почитай стихи. Это идеалист, а люди такого сорта бывают упрямы до идиотизма.

Задорожный успел обжиться в разведроте. Обстановка здесь немногим отличалась от службы в полку «Бранденбург». Разведчиков сытно кормили, но с них много и спрашивали. Они проводили дни в изнурительных тренировках, стреляли на звук и шорох, виртуозно владели приемами рукопашного боя, шлифовали работу на ключе. Инструктора готовили группы для определенных заданий. Они исчезали в одночасье, кое-кто возвращался, кое-кого заносили в поминальный список. Однако Ивана не трогали, хотя он исполнял те же обязанности, что и другие солдаты, и вдобавок штудировал руководства по наведению мостов, допускам и нагрузкам, другим переправочным средствам. Потом вдруг пришлось «переквалифицироваться» на специалиста по ремонту танков. Оказалось, для него подходили именно такие документы. Конечно, его мог бы завалить при допросе любой спец, но расчет строился на спешке, которая неизбежно возникала при наступлении и давала какой-то шанс на спасение.

Людгер расстелил на столе две карты-двухкилометровки: одну немецкую, другую трофейную, которая должна находиться в полевой сумке Задорожного. Немецкий лист был расчерчен на квадраты с цифровыми обозначениями по долготе и буквенными латинского алфавита по широте. Задорожный должен был запомнить их, чтобы не допустить в радиограмме путаницы. Он же передал рацию – упрощенный вариант ранцевой войсковой радиостанции, настроенной на определенную волну. Надо только как можно выше и дальше забросить антенну, отстучать на ключе свой позывной, букву и цифру квадрата, где обнаружатся советские тральщики.

Людгер проверил содержимое вещмешка: концентраты, сухари, рафинад, вафельное полотенце, зубная щетка, порошок, сапожная вакса – все русского производства, рассчитанное на три дня, как и полагалось обычно для военнослужащих Красной армии. Юстин еще раз напомнил о задании, засадил Ивана за руководство по применению тралов, написанное конструктором Клевцовым.

В сумерках он отвез Задорожного на аэродром, оставил его в машине, сам пошел к Раллю. Тот находился на командном пункте. Механики успели отремонтировать «дьявола» Новачека. Фельдфебель скоро вылетал, и надо было держать с ним связь.

– Сколько времени продержится «фоккер»? – спросил Юстин.

– Если повезет и Новачек обнаружит колонну, то сразу прилетит обратно. Если не найдет, горючего хватит на три часа.

– Я привез пассажира на «шторх». Сбросим его как только вернется Новачек.

– Где он?

– Сидит в кугельвагене.

– Пусть не высовывает носа, а то какой-нибудь дурило примет его за русского диверсанта.

Заметно темнело. В редких облаках стали проскальзывать заезды.

– На завтра дают плохой прогноз, но сегодня Новачеку пока улыбается счастье, – проговорил Ралль, оглядывая небо.