Книга Тени Королевской впадины - Владимир Михановский

— Что-то вроде «огонь на щеке»… Упоминала какого-то Карло… А потом Гарсиа. — Он положил руку на ее пылающий лоб. — Ты не заболела, дочка?

— Нет.

— Еще ты упоминала Гульельмо. — Голос Орландо дрогнул.

Росита глянула на отца и, словно в детстве, ожидая чего-то страшного, зажмурила глаза.

— Он умер.

— Как — умер?! Когда это случилось?

— Несколько часов назад. Он появился в Королевской впадине прошлой ночью. Окровавленный, в разорванном платье. Вокруг собрались докеры, работавшие в ночной смене. Меня там в это время не было — я ходил в цитадель. Гульельмо обратился к рабочим с речью. Говорят, это была лучшая его речь. Он призвал докеров к всеобщей стачке. И убедил их… Сейчас в порт стягиваются правительственные войска. — Орландо тяжело вздохнул. — Одевайся, мы должны уйти.

Умер Гульельмо… Теперь она ничего уже не сможет ему объяснить.

Росита быстро оделась, и они вышли из дому. По пути Росита заглянула в почтовый ящик, прибитый прямо к забору. Ящик был пуст.

x x x

Стачка в порту с самого начала приобрела характер острого конфликта; власти предлагали очистить порт, докеры отвечали отказом, пока не будут удовлетворены их требования.

Начались вооруженные столкновения.

На помощь полиции было привлечено ведомство Четопиндо. Позабыв о прежних распрях, агенты Комитета общественного спокойствия вместе с полицейскими прочесывали Королевскую впадину.

Четопиндо был доволен — события теперь развивались именно так, как он хотел.

Демократическая партия была объявлена вне закона. Поддержка бастующих докеров в других районах страны носила стихийный, мало организованный характер, и подавлять эти вспышки властям не составляло труда.

На помощь полиции бросили войска.

Несмотря на отчаянное сопротивление, докеров теснили. На стороне властей были порядок, хорошее вооружение и, наконец, численный перевес, на стороне стачечников — лишь революционный энтузиазм, который, увы, не может заменить винтовок и пулеметов.

Бомбы со слезоточивым газом и прочие боеприпасы, приготовленные группой Ильерасагуа по заданию Четопиндо, Миллер благополучно переправил в Санта-Риту. Ящики с боеприпасами сложили в подвале Комитета — помещении, вызвавшем у Миллера отнюдь не радужные воспоминания.

Под давлением превосходящих сил стачечники покинули Королевскую впадину и укрылись в цитадели. Ночью докеры сумели прорвать кольцо, и все, кто был в порту, включая женщин и детей, которые в первые же часы стачки прибежали в Королевскую впадину, — все скрылись за толстыми стенами старинной испанской крепости.

Взять крепость штурмом не удалось, тогда полицейские и военные части приступили к осаде.

По агентурным сведениям, в крепости находился и сам Орландо Либеро, это подогревало энтузиазм осаждающих: лидер партии, объявленной вне закона, неплохой трофей.

— Нужно, чтобы и мышь не выскочила из крепости, — сказал министр внутренних дел на экстренном правительственном совещании.

Президент изрек:

— Окружить крепость мало, нужно ее взять.

— У нас есть пушки, — подал голос министр вооруженных сил Оливии.

— Они слишком громко стреляют, — поморщился президент. — Нам не следует устраивать грохот на весь континент.

— Цитадель может сокрушить генерал Голод, — сказал министр внутренних дел.

— Этот генерал слишком медлителен, — возразил президент. — Мы не можем ждать.

Разгорелись дебаты.

Подавить цитадель следовало быстро и без лишнего шума, сделать это было непросто. Совещание зашло в тупик.

На четвертом часу, когда все выдохлись, поднялся генерал Четопиндо:

— Я берусь взять цитадель. — И, выждав эффектную паузу, пояснил: — Взять крепость мне поможет генерал… Икс.

— Что-то не слышал я о таком генерале, — пожал плечами министр внутренних дел.

— Не будет ли любезен уважаемый Четопиндо объяснить нам, что он, собственно, имеет в виду, — произнес президент.

— Сеньоры, — Четопиндо подождал, пока утихнет легкий шум, вызванный последними словами президента. — Я надеюсь, вы доверяете мне? Я хотел бы до поры до времени не раскрывать карты. У каждого свои секреты, не так ли? И потом, важен ведь результат.

— Сколько вам нужно времени, генерал, чтобы взять цитадель? — спросил президент.

— Десять дней.

— И вы возьмете ее без лишнего шума?

— Без единого выстрела.

Президент пожевал губами.

— Я думаю, предложение можно принять, — изрек он. — До сих пор генерал Четопиндо со своим ведомством нас не подводил.

x x x

«…Учитывая, что вслед за докерами Королевской впадины выступили работники многих других предприятий Оливии (список прилагается), что грозит дезорганизовать экономику страны, руководствуясь желанием прекратить в стране распри, ведущие к кровопролитию, желая восстановить порядок и законность, поколебленные безответственными элементами,

идя навстречу чаяниям тех крестьян и рабочих, составляющих абсолютное большинство, которые хотели бы по-прежнему трудиться, но не имеют такой возможности из-за упомянутых безответственных элементов,

наконец, ставя себе целью единственно процветание Оливийской республики,

парламент страны постановляет:

1. Действие Конституции считать временно, впредь до особого решения, приостановленным.

2. Демократическую партию, как ответственную за беспорядки в стране, объявить вне закона. Распустить все организации и секции Демократической партии Оливии.

3. Объявить в стране осадное положение.

4. Призвать лидера Демократической партии Орландо Либеро явиться в парламент для дачи личных объяснений по поводу беспорядков, возникших по его прямой вине.

5. В Санта-Рите и Королевской впадине ввести комендантский час.

6. Ответственность за проведение необходимых мероприятий, связанных с настоящим постановлением, возложить на Министерство внутренних дел и Комитет общественного спокойствия.

Президентский дворец.

Санта-Рита».

Это решение Четопиндо провел через парламент не без труда. Ему помогли правые делегаты, напуганные ростом демократического движения в стране. Дальше было проще. Президент, как и следовало ожидать, утвердил решение парламента, возможно, не до конца вникнув в его зловещий смысл.

Все документы Демократической партии, в том числе и связанные с предстоящей избирательной кампанией, были объявлены подлежащими конфискации. Плакаты, лозунги, листовки, обнаруженные полицией, были уничтожены. Но партия не прекратила борьбы. На стенах домов неукоснительно появлялись новые листовки. Со стен улыбалось прохожим лицо Орландо Либеро. Полиция сбилась с ног, сдирая листовки и разыскивая тех, кто расклеивает их по ночам.