Книга Сад Лиоты - Франсин Риверс

— Тогда велите своим детям играть во дворе, где они будут в безопасности. — Лиота не могла больше стоять на холоде. — Или пусть приходят ко мне смотреть телевизор. Но только не MTV.

Она повернулась и стала подниматься по ступенькам. Колени ломило, и каждый шаг причинял ей жуткую боль. Она уже собралась открыть дверь, как вдруг остановилась и спросила:

— Кстати, как зовут ваших детей?

— Кения, Туниса и Нил.

— Боже правый! С чего это вы дали им такие имена — ведь это названия государств в Африке и реки в Египте?

— Чтобы дети могли гордиться тем, что они являются потомками африканцев.

— Которые продавали своих сородичей работорговцам? Бывают такие предки, о которых лучше забыть.

— Извините, как вас надо понимать?

— Послушайте, мой муж закончил войну в Германии, на родине своих предков, и стыд за своих соотечественников мучил его до конца жизни. Если бы не это обстоятельство, он прожил бы намного дольше. — Прежнее волнение вернулось к Лиоте. — Когда ваши дети будут приходить ко мне, я стану называть их Каролина, Индиана и Вермонт! Они такие же свободные люди, как и израильтяне. И они американцы. Сделайте так, чтобы ваши дети гордились этим!

Лиота закрыла за собой дверь.

— Твоя бабушка — просто нечто, — обратилась Арба к Энни. — Даже не знаю, что сказать. Она всегда такая?

Энни водрузила садовую скульптуру, и дети начали засыпать яму землей.

— Она не хотела вас обидеть. — Энни, впервые услышавшая, как бабушка упомянула о своем муже, надеялась, что она продолжит рассказывать о нем.

— Пусть это вас не беспокоит. — Арба рассмеялась. — Старые люди становятся более придирчивыми. — Она посмотрела на дом Лиоты. — Я люблю ее.

— Я тоже. — Энни с трудом произнесла эти слова из-за слез, комом стоявших в горле. Она готова расплакаться? Но почему? Откуда это чувство неизбежности смерти?

Тем временем дети закончили утаптывать землю вокруг садовой скульптуры.

— А она не упадет? — Нил недоверчиво посмотрел на Энни.

— Думаю, устоит. — Энни качнула металлическую трубу сначала легонько, потом посильнее. Держится крепко. Она отошла на край лужайки и оглядела возвышавшуюся на клумбе скульптуру.

— Отличная работа, ребята, — похвалила Энни своих помощников, когда они подошли к ней и встали рядом.

— Нам пора домой. — Арба направилась к своему крыльцу. — Дети, может быть, мы увидим Энни и ее бабушку в церкви, на воскресной службе.

— Спасибо за помощь, — прокричала вслед Энни.

Она улыбнулась и, помахав рукой, направилась к машине. Через несколько минут с небольшой вещевой сумкой, двумя полиэтиленовыми пакетами с продуктами в одной руке и большой птичьей клеткой в другой, она уже шла по дорожке к заднему крыльцу.

На кухне Энни разобрала пакеты. Сыр, яйца, гамбургер, цуккини, грибы, картофель и молоко убрала в холодильник, а кофе, какао, чай и закуску к пиву оставила на кухонном столе. После этого она поспешила в гостиную.

Лиота, кутаясь в шерстяной плед, сидела в кресле. Лицо бабушки показалось Энни бледнее, чем обычно.

— Как ты себя чувствуешь, ба?

— Неплохо, только вот очень замерзла.

Энни потрогала ее руку. Холодная, как лед.

— Я приготовлю тебе горячего шоколада.

— С удовольствием бы выпила, но я забыла купить его.

— Зато я не забыла. — Заметив, что бабушка дрожит от холода, Энни остановилась в нерешительности. — Может, сначала зажжем огонь в камине?

— Я не делала этого целую вечность.

— Если ты не хочешь, я не…

— Нет-нет, я очень люблю, когда горит огонь. И всегда любила, хотя с камином так много хлопот: сначала разжигать его, потом чистить. Да и дров у меня мало. Спички лежат на каминной полке, за дедушкиной фотографией.

Когда Энни увидела эту старую фотографию, внешность дедушки показалась ей необыкновенно выразительной.

— Он, наверное, был голубоглазым.

— Из всех людей, которых мне довелось видеть, он был самым лубоглазым. И волосы у него были светлые, с золотистым оттенком.

Отставив каминный экран, Энни чиркнула спичкой и поднесла ее к пожелтевшим от времени газетам, лежавшим между сухими сучьями и поленьями, и они быстро занялись.

— Я почти ничего не знаю о дедушке. Мама очень мало рассказывала о нем.

Бабушка молчала, и Энни решила сменить тему.

— Схожу за водой.

— Утром я сделала салат из тунца. Поешь, если проголодалась, — предложила бабушка. — Он стоит на верхней полке в холодильнике рядом с баночкой консервированных персиков.

— Скажи, Корбан приезжал к тебе на этой неделе?

— Да, в среду. Думаю, завтра он опять появится. Все выспрашивал, когда ты приедешь.

Энни улыбнулась:

— Он думает, что никто не разгадает его далеко идущих планов.

— Настоящий стратег, — подхватила Лиота шутку. — Не надо большого ума, чтобы разгадать их. Если со мной что-нибудь случится, в моей телефонной книжке можно найти номера и твоей матери и твоего дяди и позвонить им. Или тебе. Кстати, ты не забыла привезти попугая? По телефону ты сказала, что у него нервное потрясение.

— Я привезла его.

— Ему лучше? Дай-ка я взгляну.

— Немного, он уже начал брать корм. — Энни внесла клетку с попугаем в комнату и сняла наброшенное на нее покрывало. — Спасибо, что ты разрешила привезти Барнаби сюда. Сьюзен совсем потеряла покой из-за этой птицы. Она уверена, что он молчит из-за нее.

— Ах, Боже мой, какой хорошенький!

— Это лори.

— Некоторые виды попугаев не выносят одиночества. Может, ему нужна подружка?

— Бабуля, за эту птичку Рауль заплатил пятьсот долларов. Боюсь, она обречена жить в одиночестве.

— Пятьсот долларов! Я за месяц получаю меньше. Откуда у парня такие деньги? Он что, приторговывает наркотиками?

— Рауль служит в полиции, — засмеялась Энни.

— Тогда ему следовало бы завести немецкую овчарку. Дешевле и для работы больше пользы. Может, поставим клетку на стол у окна слева от двери? Там много света, и ему будет хорошо.

Когда Энни бережно поставила клетку, Барнаби трепыхнулся и снова замер.

— Обычно он мотается по жердочке и все время разговаривает. У Рауля сутками работал телевизор, чтобы у Барнаби была компания.

Бабушка поднялась со своего места и включила телевизор.

— Какую программу желаете посмотреть? — шутливо спросила она.

— Ему трудно выбрать, — ответила Энни в тон бабушке.