Книга Корсар. Крест и клинок - Тим Северин

— Да, я оказался жертвой, а также и моя сестра. Ее везли на другом корабле. С тех пор я ее не видел.

Мстительная улыбка появилась на лице Шабрийана.

— Твоя сестра? — медленно переспросил он.

— Да.

Шабрийан немного подумал, а потом объявил:

— Что собирался признаваться в том, что я — Тизон, но теперь я это сделаю ради удовольствия, которое получу, открываясь перед малодушным отступником. Да, я вошел в сговор с Хакимом-мореходом. Я снабжал его сведениями и поставлял ему оружие и порох, которыми торгуют мздоимцы из Галерного арсенала и другие корыстолюбивые купцы. Взамен Хаким, хорошо нажившись на продаже, платил мне долю через алжирских Коэнов, а те взамен устраивали мне кредит у семьи Креспино в Ливорно. Никто не мог проследить источника этих денег, даже евреи. Иногда я встречался с Хакимом, договорившись заранее, на море и передавал ему оружие и порох, а он снабжал меня своими пленниками, чтобы я продал их в Валетте или Ливорно.

Все это Шабрийан произнес с дерзкой самоуверенностью. У Гектора мелькнула мысль, что шевалье, пожалуй, и вправду получает удовольствие, встретив слушателя, перед которым может объясниться.

— При всех его недостатках Хаким-мореход наделен совестью. В отличие от тебя, он искренне верит, что должен помогать своим друзьям-мусульманам. Он обменивает пленников-христиан на моих пленников-мусульман. Потом Хаким отпускает этих людей на свободу, и многие из них остаются служить на его корабле. Мужчин и женщин, которых получал, я продавал в Валетте или Ливорно, если это были протестанты, либо сажал их на весла. Я помню его набег на Ирландию, и ты прав: это я послал ему сообщение, что договор с Англией вскоре будет расторгнут. Он воспользовался этим, как я и ожидал. Мы договорились встретиться после набега на море — произвести обычный обмен пленниками. Но нашей встрече помешали. Появилось какое-то иностранное военное судно, и Хаким благоразумно ушел. Он направился в безопасную гавань. Там он продал своих пленников — в том числе и тебя.

— А что же второй корабль? В Ирландию Хаким пришел с двумя кораблями. Что сталось со вторым? Куда он ушел? — Гектор не мог справиться с напряжением, звучавшим в голосе.

— Какое-то время спустя Хаким прислал мне мою долю от продажи пленников с корабля. Это были женщины. Его напарник получил за них прекрасную сумму. Эта сумма привела меня в восторг. Твоя сестра была, без сомнения, среди этого товара. — Шевалье замолчал, откашлялся, прочищая горло. Злобный блеск появился в его глазах. — Хочешь узнать больше?

Во рту у Гектора пересохло, и, хотя уже знал ответ, он пробормотал:

— Конечно.

— Твоя сестра и другие женщины, захваченные во время набега на Ирландию, были высажены в Сали. Если она молода и вызывает желание, ее могли продать в гарем Мулая. — Шабрийан понизил голос и заговорил медленно и отчетливо, наслаждаясь каждым произнесенным словом: — Мысль о том, что твоя сестра, вероятно, содержится не так далеко от этой камеры, весьма утешает меня в возмещение того зла, которое ты мне причинил. Советую тебе не забывать о том, что когда Мулай обрюхатит женщину, он выкидывает ее, как использованную племенную кобылу.

Глава 20

Страшная тревога не покидала Гектора на всем обратном пути в оружейную. Встреча с Шабрийаном потрясла его, он вдруг понял, что все это время старательно отворачивался от реального положения вещей, когда представлял себе, что могло случиться с Элизабет. Злоба Шабрийана поставила его лицом к лицу с отвратительной действительностью.

И вновь, в который раз, Дан своим спокойствием и советом возродил в его душе проблеск надежды.

— Ты ведь не знаешь наверняка, попала ли Элизабет в гарем Мулая. Ее могли продать какому-нибудь знатному человеку в Сали, и она стала служанкой. К тому же не забывай, что Мулай обещал освободить твою сестру, если получит от нас стенобой. А мы можем придумать и какой-нибудь другой способ ему потрафить.

Шон Аллен высказался осторожнее.

— Мулай может и не сдержать обещания, если окажется, что сестра Гектора находится в его гареме. Император, похоже, не слишком-то щедр, когда речь идет о его личной собственности. — Но тут оружейник прикусил язык, осознав, что сболтнул лишнего, и быстро добавил: — Тебе, Гектор, надо бы выяснить, вправду ли Элизабет находится в Мекнесе, а это довольно трудно. Императорский гарем охраняется строжайшим образом. Каждую жену Мулая постоянно сопровождает страж-евнух, а также прислужница, которая обо всем доносит Лале Зидане.

— Кто такая эта Лала Зидана? — спросил Дан, потому что Гектор был в отчаянии и молчал.

— Первая жена Мулая и самая главная из его жен, — ответил оружейник, — хотя бог весть, отчего это так. Судя по слухам, это ужасная женщина, черная, как ночь, и толстая, как бегемот. Она была у кого-то домашней рабыней, и Мулай купил ее за шестьдесят дукатов. Однако она каким-то образом прибрала его к рукам. Ходят слухи, что она занимается колдовством. Конечно, она правит гаремом и удерживает Мулая тем, что делает ему приятное, поставляя отборнейших девушек. Кстати, этот щенок, этот мерзкий Ахмад, для которого мы приспособили мушкеты, — сын Зиданы. Его мать мечтает, что он станет наследником Мулая, и все время выставляет мальчишку вперед, чтобы он был на глазах у императора. Вот на чем по-настоящему держится ее влияние: пока Ахмад остается фаворитом императора, мать имеет прямой доступ к престолу.

— Значит, нам, чтобы проникнуть в гарем, придется воспользоваться ею, — проговорил Дан. И в ответ на удивленный взгляд оружейника, спросил: — Вы не могли бы устроить так, чтобы я встретился с юным Ахмадом? К примеру, сообщить, что оба его новых мушкета необходимо проверить, или что-нибудь там наладить, или поставить новые кремни. Да неплохо было бы польстить этому юнцу, сказав, что вы слышали, как чудесно ему удалось застрелить начальника гребцов.

Аллен удивленно покачал головой.

— Ну и хитер же ты, Дан! Из тебя вышел бы отличный придворный. Я сделаю, как ты предлагаешь, хотя в толк не возьму, что ты задумал.

* * *

Всего через пару дней Дан небрежно сообщил друзьям, что получил приказание от Лалы Зиданы явиться к ней. Услышав это, все так и ахнули от изумления, а затем посыпались вопросы, как ему удалось добиться приглашения.

— Это было совсем нетрудно, — сказал Дан с хитрой усмешкой. — Я пришел в покои Ахмада, как договорился Шон, поработать над двумя его мушкетами. Понятное дело, мальчишка держит их при себе. Они — его новейшие игрушки. Он страшно гордится своей победой над начальником гребцов и все время похваляется и всем показывает свои ружья. А жестокостью воистину сын пошел в отца. Иногда он заряжает мушкет и палит из окна по прохожим. К счастью, пока никого не убил. Мне он заявил, что ружья уже перестали попадать в цель и почему, спрашивается, я так долго не приходил их чинить.

— Но как же ты умудрился превратить все это в приглашение Зиданы? — спросил Диас.

— Там, в покоях Ахмада, все время толклись какие-то женщины. Я решил, что они из тех прислужниц его матери, что присматривают за мальчишкой. Им, конечно, было любопытно, что я такое делаю. Они приблизились посмотреть, а я показал им инкрустацию. Вы ведь помните, как разукрашено это оружие всякими завитушками и узорами из перламутра и даже из золота. Вот я и сделал вид, будто все это — моя работа, а в доказательство показал вот это… — Дан закатал рукав рубахи. На его предплечье красовался затейливый узор из листьев и цветов красновато-коричневого цвета и цвета индиго, а кое-где и желтого. Он посмотрел на Гектора. — Ты, дружище, наверное, уже забыл, что я умею разрисовывать кожу. Когда-то ты оказался настолько сообразителен, что использовал это умение мне же во благо, и по твоей милости Тургут-мореход взял меня рисовальщиком, я разрисовывал карты. Ну, а на этот раз я сумел помочь тебе.