Книга Принцип четности - Станислав Гимадеев

— Кто тут чего только не пытался, — угрюмо усмехнулся Ревич.

— Да я понимаю, что пытался… — сказал Сергей. — Не в этом дело… Ну, как так? Ведь тридцать восемь резерваций по всему земному шару в течение четырех месяцев… Я правильно понял?

— Да-да, — согласился Ревич. — Началось все четыре года назад. Первая появилась в июне, последняя — в сентябре. И за последующие годы ни одна больше не добавилась. Как впрочем, и не исчезла.

— Да, забавно все это, — произнес Сергей задумчиво. — До жути… Ну, хорошо, а есть что-нибудь, что их все объединяет? Кроме того, что у каждой резервации свой неповторимый принцип существования?

— Пожалуй лишь то, что все они действуют только на людей.

— А принцип однократности? Мне так показалось, что он работает везде. Насколько я понял, в любой резервации так: если человек побывал в ней и вышел, то больше туда не попадет…

— Не везде, Сережа, — ответил Ревич с вздохом. — Не везде. Это в зависимости от сущности резервации. Есть ведь и почти безобидные среди них. Вы же читали… Вон, например, в Узбекистане, в каком-то мелком городке… Совсем крохотная резервация — несколько домиков. Там чтобы зайти в нее или выйти, достаточно по периметру создать живую цепь и все. Понятия нестабильности вообще нет. Надо жителям куда-то выйти — встают несколько десятков человек, сцепив руки, как в хороводе, и Оболочка исчезает. Сходили, продуктов накупили, и — обратно тем же способом. Чем не жизнь? И даже и не помышляют куда-то переехать. Вот тебе и резервация! Да вы же читали, Сережа, чего я вам рассказываю…

— Не резервация, а просто сказка, — проронил Сергей невесело. — Пальчики оближешь.

— Так что я повторяю: единственное, что их роднит, — сказал Ревич, — это избирательное действие на людскую породу. Чем-то, видимо, человечество кому-то сильно не угодило. Допрыгалось миленькое.

— Ну, ладно, — сказал Сергей. — А с точки зрения географии: тоже нет никакой системы?

— Я бы сказал, что нет. Так… Равномерно разбросаны по всей планете. Вернее по тем участкам, где живут люди. Вы, Сережа, все хотите построить какую-либо схему, да? Бросьте, скажу я вам и не тратьте силы зря. Вы уж мне поверьте. Если бы был хоть минимальный шанс, то наша правительственная комиссия, наверное, работала бы до сих пор, а не ликвидировалась два с лишним года тому назад. Произошла очень простая вещь — я же вам уже об этом говорил… Власти вкупе с наукой признали свою полную беспомощность в этом вопросе. Поначалу-то, конечно, собирались уловить что-то общее, особенно когда после первых нескольких резерваций градом посыпались остальные. Да только пока прособирались, они уже и отстрелялись… А теперь иди, ищи ветра в поле. Улавливай закономерность… Поняли, что финансировать исследования дальше бессмысленно — бюджет, как известно, не резиновый. А комиссий много. Разных всяких комиссий… Может вы даже что-то и слышали. По цветным излучениям была, например… По пульсирующим облакам… Не знаете? Вот… Они же все полопались как мыльные пузыри! Быстро очень. Когда до кого-то наверху, наконец, дошло, что хватит выбрасывать деньги на ветер. Кстати, откровения такого рода произошли примерно в одно и то же время во всех государствах. Где-то в течение года… кто-то раньше, кто-то позже, но все в итоге спасовали. Комиссия по резервациям держалась дольше всех, надо отметить. Все-таки, напрямую с людьми завязано… А сейчас как на это смотрят? Очень просто ведь на это смотрят: процесс-то вроде как остановился, новых резерваций не появляется уже давно… В этих люди как-то барахтаются, мучаются, но вроде бы живут… Ну и все, можно из кожи не лезть и немножко расслабиться. Чего бороться с ветряными мельницами? Вполне, кстати, адекватное поведение в нынешнем мироустройстве. Вы согласны со мной?

— Согласен, — сказал Сергей. — Но вы же говорите, что никто лучше не знает тонкости резервации, чем живущий в ней, ведь так? Может быть, это и есть тот нюанс, который сможет сыграть свою роль в понимании резервации?

— Что-то я очень в этом сомневаюсь, очень, — произнес Ревич. — Никто еще не понял нашу резервацию ни находясь снаружи, ни внутри.

— А многие ли пытались это сделать? Кто ее стремился понять по-настоящему?

— По-настоящему — это как? — улыбнулся Ревич.

Сергей задумался на мгновение, чтобы ответить. За дверями комнаты послышался телефонный звонок. Ревич взглянул на часы и охнул.

— Господи… — произнес он сокрушенно. — Одиннадцатый час. А я, признаться, и не заметил. Засиделись мы нынче, Сережа… Хозяева сейчас уже спать лягут.

Сергей поднялся с дивана. В это время в дверь постучали и голос произнес:

— Просят Шепилова какого-то к телефону…

Удивленно пожав плечами, Сергей открыл дверь и прошел в соседнюю комнату. Извинившись перед хозяевами, он взял трубку. Это оказался Валера.

— Что за экстренность? — спросил Сергей. — И откуда ты узнал…

— Час икс настал! — оборвал его Валера приглушенно. — Сегодня будем работать клиента! Я из бара. Как раз за ним наблюдаю. Собирайся.

Голос у него был торопливый и срывающийся.

— Почему обязательно сейчас?

— Потому что случай сейчас удобный, — затараторил он. — Клиент не сильно напился, а это бывает редко. Как бы не проворонить…

Возникла небольшая пауза. Сергей начал лихорадочно собираться с мыслями.

— Серега, он почти готов, между прочим. В одиннадцать лавочка прикроется, если он сам раньше не слиняет, так что времени не много, понял? Лучше его здесь караулить!.. Ты чего там замялся?! — лихорадочно зашептал Валера. Другого такого случая может не быть, Серега! Ведь все же уже обговорили, е-мое!.. План утвержден? Утвержден! Или я что-то не понимаю… Ты что на попятную удумал!?

— С чего это ты взял? — сказал Сергей. — Просто не ожидал.

— А чего тогда телишься? Не тяни резину.

— Никто не телится, — проворчал Сергей. — Выхожу уже.

— Вот и давай… И обдумай по дороге еще раз все варианты. Чтоб никаких осечек. Вдруг времени не будет. Все.

Валера отключился, и Сергей, положив трубку, с минуту стоял, размышляя.

Безмятежный вечерок, похоже, накрылся, подумал он. В бар идти совсем не хотелось. Пришел бы домой, лег бы на диван, почитал… Через часок глаза бы сами собой стали слипаться, и еще один день закончился бы тихо и мирно. И откуда сегодня в теле такая усталость? Неужели начал стареть? А, может, становлюсь настоящим матерым резервистом? Начинаю впадать в душевный анабиоз? «Лежу — так больше расстояние до петли…» — вспомнилось из Высоцкого. Ты что, гад, расслабиться удумал, вдруг недовольно произнес кто-то другой у него внутри. Ты что это, родной? Смотри у меня… Это подстегнуло решительность Сергея. Ладно, ладно, сказал он себе снисходительно. Минутная слабость. Подлая человеческая натура: как доходит дело до действий, так внутри начинают расти препятствия. А мы будем проще, мы закосим под дурака и попрем напролом, не замечая этих препятствий… В конце концов, думал он, даже если мы и сядем в лужу, то по большому счету на это наплевать. Будем считать это дурацкой шуткой взрослых дядей. Почему бы, собственно, взрослым дядям не пошутить, а? Зато не будет в дальнейшем повода упрекать себя в том, что ты не использовал этот, на первый взгляд дурацкий, шанс понять, что здесь творится. И потом, чем черт не шутит: вдруг все не так и глупо? Нет в чем, в чем, а в этом Валера действительно прав: попытка не пытка…