Книга Сандэр. Убийца шаманов - Валерий Теоли

Установив импровизированную бомбу, переходим к центральному каменному ложу. Четверть корневищ у изголовья, четверть посредине, на обе кучки по алхимической гранате. Подумав, добавил еще по одной. На всякий пожарный, чтоб уж точно разнесло кроватку ведьмы.

Оставшуюся бомбу водрузил на третью каменную плиту, предназначавшуюся, по аналогии с захоронением в Башне, для принесшего себя в жертву эльфийского мага. Подожгу костерки позднее. Несгораемое масло из бутылочек разливаем по пещере, образуя знак Серафима. Запылает жарче, гореть будет дольше. Воззвание к ангелу огня гарантирует энергетическую подпитку масла и повысит астральный урон. Выжгу айгату ведьмы, напитавшую логово, и в завершение развалю центры колдовского аккумулятора – жертвенные камни.

Ну, «взвейтесь кострами, синие ночи», как пелось в одной песенке старины седой. Аккуратно поджигаю кучки сухих корней в самом низу. В моем распоряжении немного времени: пора перемещаться в зал с имитацией звездного неба. Взрыв обрушит свод пещеры, но купол из зачарованного серебряного древа устоит. Отсижусь на чердаке, так сказать, а там, глядишь, меня вытащат. Если, конечно, ведьма не соизволит нанести визит вежливости развалинам своего жилища.

От поджога меня отвлек звук, похожий на хрип. Твою же… развернувшись, я увидел у выхода дрожащую тень. Предупрежденное обостренным восприятием чутье взвыло об опасности.

Интерлюдия третья

Растратив почти всю Силу, Ланира застыла в шаге от Серых Пределов. Светящаяся серая кожа девочки почти угасла, она прерывисто дышала на плече матери-сэкки, прикрыв глаза полупрозрачными веками.

Гарана сызмальства привыкла к потерям. Таков уж удел троллей – лишаться близких и друзей. На межплеменной войне, или на охоте, или… да мало ли причин гибели синекожего в аранье. Лес полон злых духов, они всюду охотятся на синекожих. В день ее рождения на клан Остролистого Камыша, в котором жили родители, напало племя Огненного Жала. В резне погиб отец, мать родила прямо на улице, посреди разворачивающейся бойни. После появления девочки на свет тролла прожила ровно столько, сколько понадобилось вражескому предводителю, чтобы, увидев лежащую под горящей хижиной женщину, размозжить ей череп дубиной. Гарана выжила чудом – в деревню как раз ворвалась охранная дюжина Бена-Джака с верховным шаманом Анг-Джином, восседающим на чудовищном одержимом звере. Хотевший раздавить малявку воин Огненного Жала кинулся на колдуна, забыв о ней, и, разумеется, погиб от рук телохранителей вождя. Его воины, увидев смерть неистового предводителя, бежали, однако ушедших в Серые Пределы жителей деревни было не под силу воскресить даже могущественному целителю и колдуну Анг-Джину. Девочку взяла на попечение старая ведьма, жившая неподалеку от селения у Лысого Холма.

Старуха научила ее варению зелий, обращению к духам, проклятиям и благословениям, да не научила, кого можно любить. В семнадцать лет Гарана потеряла голову, повстречав юношу по имени Гал-Дан, Черный Шиповник. О, как он был красив и ласков с ней. Тогда она испытала счастье. Под лунами ходили они к реке купаться, он дарил ей ожерелья из зачарованных ракушек, она же отдала ему всю себя без остатка. А потом одной прекрасной ночью под пение цикад он заявил о расставании, ибо таков его путь – путь шамана племени. У них ничего не выйдет, ведь колдуны обречены на одиночество. Гарана не хотела верить ему, умоляла остаться с ней, плакала, цеплялась за края его одежды, и Гал-Дан, оторвав ее руки от своей лисьей накидки, ушел, оставив девушку одну на берегу реки.

Она едва не сошла с ума, пыталась утопиться. Ее опять спасла ведьма. Старуха сказала, что Гарана особенная, и в ее чреве зародилась жизнь от колдуна. Такие дети наделены особо сильным Даром старейших лоа. Они станут помощью матери и опорой племени, если выживут. Запрета великих духов не обойти, но юноша еще не прошел посвящения, потому есть надежда на рождение живых детей.

Возможно ли обмануть Владык Мира? Близнецы родились раньше положенного срока. Мертвые плоды высохшей матери, они мало походили на новорожденных троллей. Серые безмолвные комки слизи и крови, словно вываренные в молоке. Гарана безутешно рыдала над ними три дня и три ночи, проклиная Гал-Дана, принявшего в день их рождения вместе с благословением Озерной Улитки имя Гал-Джин, собственную глупость и великих духов, жестоко наказавших невинных детей.

Ведьма, бывшая постоянно рядом с воспитанницей, в отличие от нее, не унывала. Она предложила молодой тролле выбор – горевать или попробовать оживить близнецов. Усомнившаяся вначале Гарана согласилась, и старуха, принеся в жертву двух черных козлят, провела ритуал взывания к старейшим лоа. Из слез плачущей матери, мертвой крови и останков детей она сварила зелье и напоила им воспитанницу. Спустя седмицу тролла поняла – в ней вновь появилась жизнь. На сей раз малыши росли в утробе не по дням, а по часам. Спустя десять дней она родила совершенно здоровых сына и дочку, только цвет кожи у них был серый. Как сказала ведьма, из-за Серых Пределов: они же ниспосланы Владыками Мертвых.

В ту же седмицу от вождя Бена-Джака прибыл вестник, повелевающий выдать Гарану замуж за Глухого Черепа. Она воспротивилась. Быть возле любимого, видеть его, говорить с ним и не иметь возможности выразить чувства, бороться с собой изо дня в день, скрывать ото всех детей в хижине ведьмы – что бывает хуже для влюбленной троллы и матери? Бена-Джак не просил, не приглашал, он приказывал, ясно давая понять – он не потерпит отказа. Зная крутой нрав старика, ведьма посоветовала согласиться. У жены вождя много преимуществ. Она сможет проведывать близнецов и приносить им богатые гостинцы и подарки, а старуха воспитает их, как воспитала бы их мать, и обучит секретам колдовства.

На том и порешили. Гарана вышла замуж, годами терпела пожилого мужа с его младшим сыном, норовившим залезть к ней под юбку, когда никого не оказывалось поблизости, и страдала от присутствия жившего в одной деревне с нею Гал-Джина. Со временем притерпелась, начав ненавидеть и бывшего возлюбленного, и его родственников, и клан Улиткоголовых, и все племя улиточников. Она мечтала о мести. Под звездами грезила о выпотрошенных Бена-Джаке и Улук-Зуле, о горьких слезах нынешнего верховного шамана, о разрушенном селении, о крови и разрубленных телах под разбитым на куски тотемным столбом. Она совсем отчаялась, и вдруг подвернулся шанс отомстить.

В тот день она навещала близнецов в аранье у Лысого Холма. Ведьма давно умерла, и дети уединенно жили в ее хижине, ловя рыбу в речке, охотясь на мелкую живность, коей изобилуют леса весной и летом, и собирая грибы да орехи, заготавливая на зиму. Брат с сестрой очень медленно росли, за прошедшие тридцать зим будучи похожими на семилетних малышей. Гарана принесла им мяса, одежды, сладких лепешек на меду и ягодах, поиграла с ними и собиралась уходить. Тогда-то у хижины возник он – молодой колдун с костяным жезлом и ожерельем из костяшек убитых врагов. Тролль спрашивал о том, нравится ли ей проведывать родных детей украдкой, и о том, знает ли она, как отнесутся к близнецам шаманы, узнав о проклятых пакваджи, растущих у них под носом. Пакваджи – дети духовного запрета, объяснил он, потомки шаманов, взращенные черным колдовством. Он пообещал защитить их и помочь отомстить, если она примет его предложение стать сильнейшей ведьмой. «Ты сама лишишь жизни обидчиков», – сулил он, взамен требуя лишь голову верховного шамана Водяных Крыс. И она с радостью согласилась на поставленные условия. Она понимала: откажется – и молодой колдун сообщит о ее детях шаманам улиточников, а то и вовсе сам заберет их.