Книга Волхв-самозванец - Алексей Зубко

– Да прорвусь.

– ...и толстая дверь, обитая железом и отворяемая лишь снаружи.

– Это уже плохо. А как же палач выходит? Может, есть потайной ход?

– А он и не ходит никуда – здесь живет. Только для исполнения приговора наружу выбирается. Тяп голову – и обратно, в свое подземелье.

– Отшельник, значицца.

Домовой шмыгнул носом и со злостью пнул ногой стену.

– Да ты не переживай, – сказал я, положив руку ему на плечо. – Отправляйся домой, я что-нибудь придумаю.

– Но...

– Ты ведь уже освободил меня, частично. Остальное я сам сделаю. Вот немного поразмыслю и придумаю.

– Я останусь здесь, – заявил Прокоп. – Вместе прорываться будем.

– Спасибо, но ты лучше сделай кое-что другое.

– Что?

– Мне нужно, чтобы ты пробрался к царевне и передал ей следующее: пусть не волнуется – со мной будет все хорошо, и еще скажешь ей, что я ее люблю.

– Неужели это так важно? Здесь когти рвать нужно, а ты все про сантименталии. Не до соплей нынче, голова дороже.

– Так ты передашь?

– Передам, – насупился домовой.

– А как там баюн поживает?

– Да я его уже несколько дней не видел, – сообщил Прокоп.

– Наверное, сочиняет очередную балладу: «О гибели героического волхва».

– Фраер волосатый. Как глотку рвать – он первый, а как... Писака!

– Отправляйся, пока палач не вернулся проверить, как я здесь.

– Эх! – Прокоп махнул рукой и нырнул в прорытый им ход.

– До встречи, – бросил я ему вслед.

– До встречи, – донесся приглушенный ответ. Вернувшись к столу, я забрался на него и принялся анализировать сложившуюся ситуацию.

Единственный выход, который приходит мне на ум, – побег во время транспортировки на место казни. Рвануться, перелететь через конвоиров, и рысью к дому. С помощью Троих-из-Тени эта часть побега должна удаться. С учетом неширокого распространения в сказочной Руси луков. Все больше для охоты... Затем ныряю в подвал, и через мгновение я уже совершенно недосягаем для преследователей. С этим все понятно, а вот как быть с Аленушкой? Ладно, об этом подумаю после, в более спокойной обстановке, без давящего на сознание дамоклова меча.

Задумавшись, я не сразу заметил, как воздух передо мной начал сгущаться, наполняя полумрак темницы яркими статическими разрядами. Волосы поднялись дыбом, холодок пробежал по спине. Хлоп! Сгусток искрящихся зигзагов лопнул, и на его месте возник голографический мираж. Лицо Бабы Яги с достопримечательным носом, украшенным волосатой бородавкой, некоторое время внимательно рассматривало меня, затем, придя к определенным выводам, скривилось в улыбке и что-то прошамкало. Поскольку читать по губам я не умею, а бегущей строкой ретрансляцию не сопроводили, то мне осталось только развести руками:

– Ничего не понимаю.

Баба Яга с удвоенным старанием принялась мне что-то втолковывать.

– А звук передавать нельзя?

Яга хлопнула себя по лбу и исчезла из поля зрения.

Некоторое время я любовался ленивым бегом мухи по закопченной стене, затем в эфир прорвались вздохи и охи. Кто-то голосом Бабы Яги матерно выругался в адрес наглых червей, которые умудряются забраться в волшебные яблоки, словно им настоящих мало.

Лицо Яги вернулось на место и обеспокоенно произнесло:

– Раз, два. Как слышно?

– Слышимость нормальная, – сообщил я ей.

– Молодцом держишься, голубь, – сказала Яга. – Новости у меня для тебя хорошие есть.

– Какие?

– Нашла я в чулане баночку заветную...

– Поллитру, что ли?

– Да где ж ее столько наберешь?! Но и того, что есть, хватит с лихвой.

– Для чего?

– Голову тебе приживить да воскресить.

– Как?

– Водицей живою.

– А вдруг она просроченная, выветрилась давно.

– Да не должна бы, – неуверенно возразила Яга. – Нужно попробовать.

– Лучше не нужно. Я расставаться с собственной головой и на миг не желаю.

– А что же делать? Казнь-то царевым указом назначена.

– Убегу.

– Не по-молодецки это как-то.

– Зато голова цела.

Баба Яга довольно усмехнулась, обнажив свой единственный зуб:

– Умен. Ну да я на всякий случай водицу с собой захвачу, вдруг пригодится.

Изображение пошло рябью.

– Вот же неугомонный слизняк, опять чего-то там прогрыз.

– До встречи, – крикнул я до того, как связь окончательно прервалась.

– Удачи-и-и...

Да, благосклонность сей ветреной девицы мне нужна как никогда.

Глава 29

КАЗНЬ

А мне летать охота...

Песенка водяного

Если вы спросите, собирался ли я присутствовать на собственной казни, то ответ будет однозначный: «Нет!!!»

А пришлось...

Припершийся ни свет ни заря палач явился не один, а с тройкой крепких стрельцов, кои и должны были отконвоировать меня до самого помоста, где им надлежало передать меня из рук в руки непосредственному исполнителю приговора.

– Не убежал же! – упредил я негодующий возглас одноглазого, узревшего отсутствие веревок на моих руках.

– Отсюда не улетишь, – оскалился он, хитро щуря глаз.

Какое-то нехорошее предчувствие царапнуло сердце, но тут же испарилось, так и не сформировавшись в определенное беспокойство.

– Раздевайся!

– Ага, щас! Извращенцы.

Один из стрельцов дернулся было урезонить меня при помощи кулака, но второй успел перехватить занесенный кулак.

– Я бы на твоем месте этого не делал, – посоветовал он задиристому.

– Это почему? – насупился тот.

– А если ответит?

– Да я его голыми руками...

– Как Чудо-Юдо? – с иронической ухмылкой поинтересовался мой заступник.

Его оппонент мигом сник, а я расправил плечи – как-никак герой.

– На казнь нужно идти в казенном, – уперся палач, тыча мне в живот свернутой в рулон холщовой рубахой, внешний вид которой и запах навевали мысль о сотне немытых тел, встретивших свой последний миг непосредственно в ней.

– Не буду я этого надевать.

– Ну, нет так нет, – подозрительно легко уступил одноглазый палач. – Не очень-то твои вещи мне и нужны. Но руки нужно связать.