Книга Околдованные любовью - Кэтрин Куксон

— Вы о протезах? Расскажите, — живо откликнулся заинтересованный Марк.

— Да, — теща облизнула губы и продолжала. — По его мнению, что-то предпринимать можно не раньше, чем через шесть месяцев. Сначала должны затянуться раны.

— Я понимаю.

— В Скарборо есть человек, у которого полный протез, — она закивала внимательно слушающему Марку. — И ты знаешь, никто этому не верил. Он так хорошо ходит, что нельзя заметить, вместо какой ноги протез. Конечно, твой случай немного сложнее, потому что…

— Да, да, — перебил он, крепко зажмуриваясь.

— Я только хотела объяснить тебе.

— Понимаю, понимаю, — медленно закивал он.

В дверь постучали.

— Входите! — крикнул Марк.

На пороге появилась Тилли, которая сразу остановилась, увидев миссис Форфут-Медоуз.

— Входи, Троттер, входи, — пригласил мистер Сопвит. — Мне придется тебя разочаровать, миссис Форфут-Медоуз сообщила мне, что Джесси Энн и Люк простудились и сильно кашляют, поэтому приехать не смогут.

— Да? — явное огорчение отразилось на лице девушки. — Ах, как жаль.

— Это Троттер, — поворачиваясь к теще представил он. — Она была няней у детей, возможно, вы помните.

— Да, да, — если она и помнила, то никак этого не показала, а просто наклонила голову.

— И это та самая девушка, которая вместе со мной попала под обвал. Все эти три с половиной нескончаемых дня она поддерживала меня, не дала потерять рассудок, — сказал он, с улыбкой глядя на Тилли, но девушка не улыбнулась в ответ. Она и миссис Форфут-Медоуз молча смотрели друг на друга.

— А, да, да, — снова проговорила бесцветным тоном теща.

Тилли собралась выйти из комнаты, но Марк окликнул ее, развернувшись к ней всем телом.

— Я позднее пошлю за тобой, Троттер. Подожди, мы еще поговорим.

Вежливо кивнув, она ушла. За дверью Тилли остановилась, окинула взглядом коридор. «Почему все получается не так, как хочется?» — с огорчением думала она. Теперь заветная дверца уже не откроется, не стоит и ожидать. Она прерывисто вздохнула и побрела и лестнице, ведущей наверх, в детскую.

Хозяин прислал за ней только на следующий день. Почти все время она оставалась на этаже, где находились комнаты детей. Еду ей приносили наверх, по очереди Ада Теннент или Мэгги Шорт. На их лицах ясно читалось недовольство. Ни та, ни другая не проронили ни слова и даже не взглянули на Тилли, торопясь поскорее уйти, казалось, они на самом деле боялись услышать проклятье из ее уст.

К хозяину ее пришел позвать Саймс, всем видом выражавший возмущение. И в голосе, и в манере его чувствовалось желание оскорбить и унизить. Он без стука распахнул дверь классной комнаты, возможно желая застать ее врасплох.

— Тебя хотят видеть внизу, — дернул головой Саймс. Он сверлил ее глазами все время, пока она встала из-за стола, закрыла книгу и вернула на полку. Тилли умела читать не только заголовки в газетах, но и книги — те, что хранились в библиотеке. И это тоже вызывало у слуг недоумение.

Девушка чувствовала на себе его пристальный взгляд, но не торопилась оборачиваться. Когда же гордо выпрямившись, с высоко поднятой головой, она удостоила Саймса вниманием и сказала: «Хорошо, спасибо», то ей пришло в голову, что держится она ничуть не хуже миссис Росс. Своим «спасибо» она отсылала его из комнаты. Стиснув зубы, лакей вышел, дверь за ним с треском захлопнулась.

Оставшись одна, девушка оперлась руками о стол и задумалась, плечи ее поникли. Почему они так ненавидят ее? Она ничего плохого им не сделала. Но в одном Тилли не сомневалась: ничто и никогда не заставит их переменить свое отношение к ней.

Она застала мистера Сопвита в кресле у ярко горящего камина. Он устало улыбнулся ей и указал на кресло рядом.

— Вид у тебя вчера был такой же разочарованный, как и у меня, — сказал Марк, когда она села.

— Я в самом деле, сэр, очень огорчилась.

— Теща клятвенно обещала, что в следующий приезд привезет хотя бы одного из детей, если позволит погода.

— Как хорошо.

— Да, но это будет не скоро, — едва слышно проговорил он. Голова его вернулась на подушку. — Когда еще дороги подсохнут.

— Да, она очень мужественная леди, если отважилась на такое путешествие, хотя она и… — Тилли запнулась, постеснявшись сказать «старая».

— Ты хотела сказать «старая», верно, Троттер? — во весь рот улыбнулся Марк. — Боже мой! Даже в мыслях не позволяй себе называть ее старой, иначе столько краски и пудры пропадет зря, и все ее ухищрения пойдут насмарку. Однако я согласен с тобой: в ее возрасте, о котором умолчу, это смелый поступок, тем более что приехала она без горничной. А теперь поговорим о тебе.

Тилли поерзала в своем кресле.

— Если ты вернешься в семью Дрю, чем думаешь заняться?

— Стану искать работу. Ничего другого не придумаешь.

— А что ты скажешь, если я предложу тебе место в моем доме?

Глаза девушки на мгновение стали огромными, потом, потупившись, она грустно покачала головой.

— Ничего из этого не выйдет, сэр. Прислуга меня не примет.

— Из-за этих бредней с колдовством?

— Думаю, так, сэр. Им что-то во мне очень не нравится, — она недоуменно развела руками.

— Паршивые, невежественные болваны! — взорвался Марк. — А если ты займешь высокий пост, станешь таким же влиятельным лицом, как Прайс? Я знаю, какую значительную роль играла Прайс, она даже миссис Лукас держала в руках. Я обрисую тебе картину. Саймс меня обслуживает, между нами говоря, — он наклонил к ней голову, переходя на шепот, — я о нем невысокого мнения, раболепный тип. Троттер, ты знаешь слово «раболепный»?

Тилли задумалась, припоминая. Мистер Бургесс объяснял детям его значение. Она забыла точное объяснение, но понимала смысл.

— По-другому сказать, лизоблюд, сэр.

Мистер Сопвит от души расхохотался, и она довольно улыбнулась. Ей стало радостно от того, что удалось развеселить его. Хорошо бы ей припомнить кое-что из того, над чем надрывались от смеха за столом в доме Дрю. Но он говорил о ее должности… ее должности. Чем дольше она слушала его, тем сильнее поражалась.

— Сначала за мной ухаживала сестра, которую прислал доктор. Она мне сразу не понравилась, потому что обращалась со мной как с беспомощным и неразумным младенцем. К тому же она говорила и делала все так же ласково, как армейский сержант. И с Саймсом я не могу разговаривать: трудно говорить с человеком, который тебе неприятен. А вот с тобой, Троттер, мне легко разговаривать, не знаю почему, но это так, хотя ты говоришь мало.

— Так мне положено, сэр.

— Нет, Троттер, не положено, — вздохнул Марк. — Разве мы раньше не говорили об этом? Смутно, но помню, что там, в завале, у нас заходил разговор о том, у кого какое место. Возможно, я что-то и путаю. Но это неважно. Хочу предложить тебе забыть о положении и месте и для разнообразия попробовать говорить, не дожидаясь, когда к тебе обратятся. Начни высказывать свое мнение о чем-нибудь, об этом или о том, — он обвел комнату широким жестом, — и время пойдет скорее.