Книга Псы войны - Антон Первушин

Офицеры запросили инструкции у штаба, но штаб молчал. Возбуждение толпы тем временем нарастало. На место событий снова примчался Дэвид Хольц со своей командой, но его закидали камнями, едва на разбили камеру, и репортёр «Си-Эн-Эн» предпочёл отъехать на биармский берег и снимать происходящее с безопасного расстояния.

Среди митингующих стали образовываться команды из разъярённой молодёжи, которая явно собиралась использовать избыток юной энергии для совершения противоправных действий, а именно: помогая друг другу, перемахнуть через забор и ворваться на территорию комбината. Некоторым из них это удалось. И биармам пришлось бросить все дела и играть в «догонялки». Десяток ушлых подростков удалось задержать, но командир сменного отряда, нёсшего дежурство по охране «Спирали», подозревал, что некоторым из нарушителей удалось скрыться и они безобразничают где-то в цехах.

В семь часов вечера, отчаявшись дозвониться до штаба, командир попробовал связаться с секретариатом Фронта национального возрождения. Каково же было его удивление, когда трубку на том конце поднял сам Борис Брумман. Сбивчиво обрисовав ситуацию, командир выслушал ответ и едва не решился дара речи.

– Да-да, – поспешно отозвался он, когда Брумман потребовал повторить всё, что командир от него услышал. – Я всё понял. Принять фургон. Проверить документы старшего. Выполнять все приказы майора… Да-да, беспрекословно выполнять… По обычной линии начать обзванивать офицеров Сил самообороны. Просить их немедленно явиться на остров. Тайно, под любым благовидным предлогом… Так точно, господин президент! Справимся, господин президент!..

* * *

– Дело в шляпе, – сообщил капитан Верлинов, снимая наушники и поворачиваясь к Виноградову. – Всё идёт по плану. Он начал обзванивать квартиры по общегородской сети. Собирает подмогу. Высылай ребят, а я сворачиваюсь. Мне ещё радиолокатор проверить надо.

– О’кей, – кивнул разведчик и поднёс к губам микрофон полевой радиостанции «Барьер». – Штаб, можно начинать атаку. Повторяю, можно начинать атаку.

* * *

– С Богом! – сказал майор Зверев, командир второй ударной роты, и фургон тронулся с места.

Майор сидел в кабине, рядом с водителем, а двенадцать лучших бойцов его роты томились в тесном кузове. Но впрочем, недолго им там оставалось томиться.

План «Толпа», утверждённый штабом батальона «Икс», предусматривал определённое распыление сил, и в этом критики усматривали главные риски. Однако сторонники с помощью мудрёных формул показывали, что и взвод специальных операций под командованием лейтенанта Хутчиша, и вторая рота под командованием Зверева вполне успевают совпасть по времени и соединиться, двигаясь с двух направлений. При этом первая рота под командованием капитана Давыдова должна стоять в резерве и обеспечить отход и огневую поддержку по первому требованию.

Сам Зверев недолюбливал мудрёные формулы и полагал, что сумеет разгромить биармов и без всех этих расчётов – бойцы под его началом собрались опытные, проверенные неоднократно в деле, а что может быть эффективнее опытного бойца при хорошем вооружении? А вооружили их с избытком. Каждый получил «АКС-74» и полный комплект тактического снаряжения «Выдра-3м». Этот комплект включал восемь заряженных магазинов для автомата, шесть ручных гранат РГД-5, стреляющий нож разведчика НРС, осколочную мину МОН-25, двадцать выстрелов к подствольному гранатомёту ВОГ-25 и прочие мелочи: фонарь, бинокль с ночным видением, сапёрная лопатка, котелок, противогаз и так далее. Конечно же, часть вещей из комплекта пришлось оставить на базе – Зверев считал, что для выполнения задачи по захвату комбината те же мины не понадобятся – однако и того, что осталось, вполне хватало, чтобы победить легковооружённый отряд Сил самообороны. Кстати, на заседании штаба долго обсуждали, сколь далеко ударная рота может зайти в применении огнестрельного оружия. Во всех своих операциях батальон «Икс» старался обходиться без лишних жертв, однако если того требовала обстановка, автоматы пускались в ход без колебаний. Вот и теперь полемика по этому вопросу разгорелась нешуточная, и дискуссия прекратилась только после вмешательства подполковника Звягина, заявившего буквально следующее: «Биармы сами перешли Рубикон, никто их на остров не звал – будем использовать весь арсенал средств».

Итак, Зверев собирался, оправдывая свою фамилию, устроить биармам показательный разгром. И когда автофургон, одолев мост со стороны Белогорода, подъезжал к воротам комбината, испытывал радостный адреналиновый подъём – все его чувства были обострены до предела, нервы натянуты, словно струны, хотелось драться и стрелять во всё, что движется. Один из офицеров Сил самообороны высунулся из проходной, и Зверев махнул ему рукой, показывая, что это приехали свои, подкрепление. Как и предсказывал начштаба, составляя план «Толпа», замороченные и отрезанные от командования биармы не стали проверять документов, а сразу открыли ворота, впуская машину на территорию. Автофургон аккуратно въехал, остановился на разгрузочной площадке, и Зверев первым спрыгнул на асфальт. И замер, увидев нацеленные стволы.

Их ждали здесь. Но не как «подмогу», а как самого вероятного противника.

– Засада! – крикнул Зверев и упал на бок, выхватывая из поясной кобуры пистолет.

В то же самое мгновение первая пулемётная очередь прошила кузов автофургона…

5.

Лейтенант-комэндер Сэм Андерсон, выросший на фильмах о супершпионах в духе бессмертного сериала о Джеймсе Бонде, несколько по-другому представлял себе тайную деятельность на службе у Оперативного Директората ЦРУ. Но действительность слабо походила на те яркие эффектные картинки, которые так обожают голливудские режиссеры. Его поселили в жутком захолустье – в практически вымершей деревне, где обитали от силы три семьи. Старухе, в доме которой Сэму предстояло провести три-четыре месяца, было лет сто как минимум. Ко всему прочему она была совершенно глухой и жадной. Лётчик сам видел, как агент Чавез выдал ей пятьсот долларов в качестве аванса, что, по мнению Андерсона, было слишком щедро за мрачную комнатёнку с низким потолком, устроенную по соседству с хлевом, – бревенчатая стена не спасала от вездесущего запаха навоза, громкого мычания коровы и блеяния коз. Вообще эти животные чувствовали себя здесь по-хозяйски, и Сэму не раз приходилось выгонять любознательных козлят, забредавших к нему в комнату.

Но и это было ещё не всё. Злонамеренный Чавез не только запретил лейтенанту-комэндеру покидать это негостеприимное пристанище, но и не оставил каких-либо возможностей для связи с внешним миром. Пожалуй, без электронных писем своим старикам Андерсон обошёлся бы, но жить без телевизора, утренних газет он как-то не привык.

После первой недели робинзонады в биармской глубинке Сэм готов был бросаться на стены от информационного голода и заложить бессмертную душу за пачку детективов в мягкой обложке, которые в обычной жизни читал довольно редко. Однако вместо книг агент ЦРУ, словно издеваясь над безответным лётчиком, оставил ему англо-русский разговорник и методическое пособие «Техника пилотирования и самолётовождение самолёта МиГ-29» на русском языке. Андерсон и так уже знал это пособие (правда, в англоязычном варианте), но тут засмотрел его до дыр и почувствовал, что начинает понимать эту неудобоваримую русскую военную лексику. Впрочем, отсидка в изоляции от всего остального мира имела и свои положительные стороны: к концу недели Сэм озлился настолько, что перестал переживать по поводу того, что его могут использовать нечистоплотные боссы в провокационной акции по развязыванию новой мировой войны, забыл про свои комплексы и сомнения, про свою едва оформившуюся русофилию, а мечтал только об одном: отбомбиться куда скажут, сбить кого укажут и вернуться в Штаты. А ещё – он заставил себя полюбить постный суп на перловой крупе, который готовила ему глухая хозяйка.