Книга Небо Атлантиды - Антон Первушин

– За что? – успел спросить Бахман и потерял сознание.

* * *

Пробуждение было мучительным. Отчаянно стучало в ушах, под левой лопаткой разлилась боль, зрение очень долго не удавалось сфокусировать на одной точке, а когда это получилось, весь остальной мир потерял чёткость, превратившись на периферии в смесь размытых цветных пятен.

Напротив себя, прямо в фокусе, Петер Бахман увидел Рональда Рейгана. Тот стоял и улыбался, а потом сказал:

– Добрый день, Питер. Ты узнаёшь меня?

Бахман не мог противиться этому голосу и этому вопросу.

– Да, – ответил он. – Добрый день, Рональд.

– Ты писал мне о каком-то проекте. Кажется, проект «Атлантида»?

– Да, я писал.

– Почему ты считаешь, что он представляет угрозу Америке? Расскажи мне подробнее об этом проекте.

– Это очень серьёзная угроза Америке. Несколько мощных атомных зарядов заложены у побережья. Если мы нападём на Россию, они будут приведены в действие. Америка будет уничтожена. Её смоют гигантские волны. Господин президент, ваша идея «крестового похода против империи зла» – самоубийство.

– Я так не считаю, Питер. Но если ты убедишь меня в обратном… Скажи, как могут подводные бомбы взорваться? Ведь для того, чтобы привести их в действие, необходимо ввести код. Откуда поступит этот код?

– Существует центр связи с подводными лодками в советском городе Вилейка. Я знаком с планами Пентагона. Вилейка – приоритетная цель на случай крупномасштабного конфликта. Этот город будет уничтожен в первую очередь. И тогда подводные заряды взорвутся.

– Откуда ты знаешь эти подробности?

– Я читал документы из сейфа капитана русской подводной лодки «К-129». Я принимал участие в операции по её подъёму с океанского дна. Я читал документы…

– Где теперь эти документы?

– Я уничтожил их по приказу директора ЦРУ Уильяма Колби.

– Кто-нибудь ещё знает о том, что центр в Вилейке и проект «Атлантида» связаны друг с другом?

– Нет.

– Почему? Ты должен был написать отчёт для Колби.

– Я написал его. Но скрыл упоминание о Вилейке.

– Почему?

– Потому что этого никто не должен знать.

Боль под лопаткой усиливалась, и Бахман почувствовал, что задыхается. Он широко открыл рот, но воздух стал таким плотным, что его приходилось буквально глотать.

Тут произошло нечто совсем невероятное. Рональд Рейган вдруг взял себя руками за подбородок, потянул, и его лицо сморщилось, утратило черты, а под ним открылось другое – совсем незнакомое Бахману.

– Вот и всё, – сказал по-русски человек, выдававший себя за Рейгана. – Мы сделали это, Денис.

– Поразительно, товарищ капитан, – послышался голос справа, из того места, где окружающий мир превращался в хаос. – Я, конечно, знал в теории, как это действует, но не ожидал подобного эффекта.

– Учись, Петров, пока я жив, – со смешком отозвался тот, кто выдавал себя за Рейгана. – Это тебе не по «тарелкам» пулять.

– Вилейка, – произнёс голос. – Странно. Головоломка оказалась проста, как дважды два. Это вполне логично разместить «кнопку» в Вилейке. Но, честно говоря, я ожидал большего. Помните, когда мы обсуждали возможные места размещения «кнопки», то Вилейка была на третьем месте в списке, после Москвы и Питера?

– Одно дело предполагать, другое дело – знать точно. В этом вся разница. И ради этого мы работаем.

– Ясно, товарищ капитан. Что будем делать с «клиентом»?

– Не в моих правилах убивать без причины. Пусть живёт. Введи ему нейтрализатор и витамины. Отвезём домой – проспится и ничего завтра не вспомнит… До свидания, господин Бак, вы нам очень помогли…

Почувствовав новый укол, Петер Бахман закрыл глаза. И умер. Просто не выдержало сердце.

(Санкт-Петербург, август 2000 года)

Пресс-конференцию назначили на понедельник. Но и в оставшиеся дни не сидели без дела.

Раненного Стуколина определили в гарнизонный госпиталь. Там ему сделали срочную операцию, а потом, чтобы «запутать следы», отправили долечиваться в Институт Скорой Помощи.

Золотарёв сел на телефон и обзвонил тех своих друзей в Питере, кто реально мог помочь в подготовке конференции, подыскать помещение, обеспечить безопасность при её проведении, но заведомо не мог иметь отношения ни к «Белому орлу», ни к капитану Фокину, ни к генералу-майору Зартайскому.

Собрать представителей СМИ поручили литератору Антону Кадману, который хоть и участвовал когда-то в операции «Копьё», но имел к «неофициальной патриотической организации» свои счёты.

Хотя Антон до сего момента подобными вещами не занимался, выяснилось, что сделать это проще простого. Будучи с визитом в редакции «Спутника», Кадман совершенно нагло, на глазах у присутствующих сотрудников, скопировал с компьютера базу адресов периодических изданий и уже дома разослал копии приглашений по электронной почте. Потом, правда, пришлось обзвонить редакции с подтверждением, что это послание – не шутка, и что о месте проведения пресс-конференции будет сообщено дополнительно, в понедельник утром. К большому разочарованию Золотарёва, до московского офиса «Си-Эн-Эн» Кадман не дозвонился. Сообщения на автоответчике, которые он оставлял, и электронные письма, которые на их адрес отправлял, какого-либо действия не возымели, а потому представители «самой оперативной информационной компании» на пресс-конференции отсутствовали. Зато с лёгкостью необыкновенной удалось заарканить корреспондентов таких престижных изданий как «Вашингтон пост», «Нью-Йорк таймс» и «Шпигель». Кроме того, набралось ещё два десятка представителей местных периодических изданий, специализирующихся на политических новостях. Большой интерес к событию проявили и «полулегальные» газеты: «Завтра», «Смерч», «Дуэль» и «Стрингер». Их Кадман тоже пригласил участвовать, хотя подозревал, что получит в сухом остатке скандал. Впрочем, именно на грандиозный скандал его друзья-пилоты и рассчитывали.

В ходе обдуманных поисков для проведения пресс-конференции была выбрана одна из аудиторий Химического корпуса Санкт-Петербургского Государственного технического университета, более известного как Политех. У Громова там сохранились друзья ещё с тех времён, когда в Политехе работал его героический дед, один из этих друзей поднялся ныне до проректора, а потому смог без особого труда и лишнего шума зарезервировать помещение под «консультации с первокурсниками».

В понедельник, ровно в три часа дня в заполненную журналистами аудиторию вошли под вспышки фотоаппаратов четыре человека. Впереди шествовала Мадлен Олбрайт, сменившая униформу авиакомпании «Люфтганза» на деловой костюм, за которым подполковнику Вересову пришлось съездить в «бутик» на Невском. Следом шли подполковник Громов, майор Золотарёв и капитан Лукашевич – все трое в «парадках» при полных регалиях, включая Звезду Героя России на груди. Антон Кадман, вошедший в аудиторию последним, прикрыл дверь и скромно уселся за студенческую парту.