Книга Лебединая песнь. Книга 1. Последняя война - Роберт МакКаммон

— Хорошо, — сказал Джош. — Пошли копать!

ГЛАВА 29

СТРАННЫЙ НОВЫЙ ЦВЕТОК

Джош Хатчинс уставился вперед, прищурился и часто заморгал. — Свет, — сказал он, стены тоннеля сдавливали его плечи и спину. — Я вижу свет!

В десяти метрах за ним, в подвале, Свон спросила: — Как далеко от тебя? — Она была вся перепачкана, и казалось, что у нее в ноздрях так много грязи, что там можно посадить сад. Эта мысль, заставила ее несколько раз хихикнуть, звуки, которые, она думала, уже не издаст никогда.

— Может быть, десять-двадцать футов, — ответил он, продолжая копать руками и выталкивать грязь позади себя, а дальше толкая их ногами. Кирка и лопата требовали героических усилий, и после трех дней работы, они поняли, что лучший инструмент — это их руки. Теперь, когда он продвинулся еще вперед, он взглянул на слабый красный мерцающий путь наверх, к выходу из сусликовой норки, и думал, что это самый прекрасный свет, который он когда-либо видел. Свон последовала за ним в туннель и выгребла откопанную землю в большую банку, неся ее обратно в подвал, сваливая землю в канаву. Ее руки, ладони, лицо, ноздри и колени — все было покрыто грязью, все покалывало, въедалось чуть ли не до костей. Она чувствовала так, будто пламя горело у нее в позвоночнике. Молодые зеленые ростки в подвале уже выросли на четыре дюйма.

Лицо Джоша было облеплено грязью, даже зубы были покрыты ею. Грунт был тяжелым, клейким, и ему приходилось часто останавливаться передохнуть.

— Джош? Ты в порядке? — спросила Свон.

— Да. Сейчас, минутку, соберусь с силами. — Его плечи и предплечье болели невыносимо, он был так утомлен своей работой за последнее время, как после десяти королевских сражений в Чатануге. Свет оказался дальше, чем он предполагал сначала, как будто тоннель, который они одновременно и любили, и ненавидели, удлинялся, играя жестокую шутку с восприятием. Он чувствовал себя так, будто заполз в некое подобие китайской трубочки, в которую можно вставить палец, но вытащить его практически невозможно, все его тело было будто бы стиснуто монашескими веригами.

Он начал снова, откапывая двойную горсть тяжелой земли и отодвигая ее назад, как будто он плавал среди грязи. Моя мама, увидев это, замерла бы в такой же позе, как суслик, подумал он, усмехаясь несмотря на усталость. Во рту у него было такое ощущение, будто он съел пирог из грязи.

Выкопано еще шесть дюймов. Еще один фут. Был ли свет ближе? А может, дальше? Он протискивал себя вперед, думая о том, как мама бывало бранила его за невымытые уши. Еще один фут, и еще один. Позади него Свон вползала и уносила снова и снова выкопанную грязь, как маятник часов. Свет теперь становился ближе; он был уверен в этом. Но теперь это не было так уж прекрасно. Теперь он был нездоровый, совсем не похож на солнечный свет. Болезненный свет, подумал Джош. А может быть, и смертельный. Но он продолжал свою работу, одна двойная горсть за другой, продвигаясь медленно вперед, наружу.

Неожиданно грязь шлепнулась на его шею. Он лег спокойно, ожидая обвала, но тоннель выдержал. Ради Бога, остановись теперь! — подумал он, но потянулся за следующей горстью земли.

— Мы почти выбрались! — закричал он, но земля поглотила его голос. Он не знал, слышала его Свон или нет. — Осталось только несколько футов.

Но нора стала узкой, меньше кулака Джоша, и ему пришлось остановиться и отдохнуть снова. Джош лежал, уставившись на свет, отверстие в трех футах от него. Теперь он мог ощущать запах, доносящийся снаружи, горький аромат горелой земли, выжженной кукурузы и щелочи. Принуждая самого себя, он двинулся вперед. Земля была очень крепкой около поверхности, в ней было много камней и металлических осколков. Огонь сжег и превратил грязь во что-то похожее на асфальт. Джош копал и копал вперед, его плечи трепетали, а взгляд был направлен на безобразный свет. Вот свет уже достаточно близко, чтобы высунуть в дырку руку, и когда он собрался попытаться сделать это, он сказал: — Я почти там, Свон! Я почти наверху! — Он отбросил назад землю, и его рука достигла наружного отверстия. Но окружающая его поверхность была подобна асфальту, посыпанному галькой, и он не мог просунуть свои пальцы. Он сжал ладонь в кулак, покрытый белыми и серыми крапинками, ударил. Сильнее. Еще сильнее. Давай, давай, думал он. Толкай, черт побери!

Прозвучал сухой треск. Сначала Джош подумал, что это захрустела его рука, но он не почувствовал боли и продолжал бить ей по грунту, будто бы пытаясь пробить небо.

Земля снова захрустела. Края дыры начали крошиться и расширяться. Его кулак вышел наружу, и он попытался представить себе, на что это могло быть похоже, если кто-нибудь наблюдал бы снаружи: торчащий из земли, полосатый как зебра кулак, словно странный цветок, проросший из мертвой земли. Кулак раскрылся, и пальцы растопырились как лепестки под слабым красным светом.

Джош просунул свою руку почти по локоть. Холодный ветер обдувал его пальцы. Это движение ветра подбодрило и развеселило его, и пробудило, словно после долгой дремоты. — Мы снаружи! — закричал он, почти всхлипывая от радости. — Свон! Мы вышли!

Она была за ним, жалась к нему в туннеле. — Ты что-нибудь видишь?

— Я попробую высунуть голову наружу, — сказал он. Он протолкнулся вперед, его плечи последовали за руками, ломая дыру и расширяя ее. Теперь его руки почти полностью были снаружи, макушка головы была готова пробиваться наверх. Пробиваясь наверх, он думал о том, как наблюдал за рождением своих сыновей, когда их головы старались выйти в мир. Он чувствовал головокружение и боялся мира снаружи, как, возможно, и все младенцы. Свон за ним тоже толкала его, поддерживая его попытки вырваться наверх.

Со звуком ломающейся обоженной глины земля раскололась. С большим усилием, Джош просунул голову в отверстие, подставив ее ураганному ветру.

— Ты уже там? — спросил Свон. — Что ты видишь?

Джош зажмурил глаза, поднял руки, чтобы защититься от летящего песка.

Он видел безлюдный, серо-коричневый ландшафт, без каких-либо ориентиров, не считая искромсанных остатков «Понтиака» и «Камаро» Дарлин. Над головой было низкое небо, придавленное толстыми серыми облаками. От одного мертвого горизонта до другого медленно плыли, казалось бы катили, облака, и то там, то здесь мелькали алые блеклые вспышки. Джош оглянулся. Примерно в пяти метрах позади него, уходя влево, был большой холм из грязи, перемешанной со стеблями кукурузы, кусками дерева и металлическими обломками бензонасосов и машин. Он понял, что это и была та могила, в которой они были похоронены и в то же время он знал, что если бы огромная масса грязи не закрыла их, они бы уже умерли. По всем сторонам от этого холма земля была начисто выскоблена.

Ветер хлестал ему в лицо. Он выполз из норы и сел на ноги, разглядывая опустошение вокруг, в то время как Свон появилась из отверстия. Холод пронизывал ее до костей, и ее глаза, окруженные кровавыми пятнами, недоверчиво оглядывали все вокруг, что стало теперь пустыней. — О, — прошептала она, но ветер отнес ее голос. — Все исчезло…