Книга Эреб - Урсула Познански

Разъяснять родителям! Джеми повезло, что он ляпнул такое только Нику. Любой игрок тотчас доложил бы об этих планах Вестнику.

Десять вечера. Ник лежит на кровати, скрестив руки за головой. Он потратил еще два часа на то, чтобы снова включить игру: дважды копировал диск, трижды устанавливал заново. Но ничего не изменилось.

Он закрыл глаза. Сейчас уже все собрались на арене, воины каждого народа — в своем помещении: варвары, вампиры, люди-кошки, темные эльфы… А теперь они, наверное, выходят на арену, публика их приветствует, церемониймейстер выкрикивает первые имена. Но Сария там нет.

Интересно, Дриззел вызвал Блэкспелла на поединок? Кто победил? Погиб ли кто-нибудь, как Ксоху в прошлый раз? Он никогда об этом не узнает. Какая несправедливость.

Жаль, что Нику неизвестно, кем на самом деле был Ксоху. Вот с кем ему хотелось бы поговорить. Еще никогда он не чувствовал себя таким одиноким, как сегодня.

Ночью оказалась просто ужасной. Ник стремился хотя бы во сне снова стать Сарием, однако чем больше старался, тем меньше ему хотелось спать.

22

Утром следующего дня все вокруг было залито солнечными лучами, окрашено золотом, словно реальный мир стремился привлечь Ника всеми прелестями, какие только может явить осенний день. Ника это лишь раздражало. К его настроению лучше подошли бы туман и дождь, да и тьма тоже. Но сегодня после обеда он возьмет у Финна компьютер, заново установит игру, а дальше уже посмотрим. В крайнем случае придется начать все сначала. На этот раз, может быть, как вампир. Или варвар.

Перед ним маячил еще весь школьный день. Хорошо хоть пятница. За выходные с новым виртуальным двойником он мог бы добраться до более или менее высокого уровня, подняться хотя бы на четвертый. В конце концов, определенный опыт у него есть.

Закончился последний урок, и Ник собрал свои вещи. Он спешил: в студию Финна нужно ехать через весь город, это долго. А метро в пятницу забито под завязку, не то что в другие дни.

Но, естественно, как только Ник вышел из школы, его опять тормознул Джеми.

— Говорят, ты вылетел из игры. Это правда?

— Кто говорит?

— А какая разница?

— Мне есть разница.

Ник видел, с какой радостью Джеми об этом треплется, и ему ужасно захотелось съездить другу кулаком по лицу. Конечно, вышло бы нечестно, но с Ником ведь тоже особо не церемонились. И если Джеми радовался его вылету, то Ник чувствовал себя совершенно несчастным, а значит… значит…

— Я обещал никому не говорить, откуда об этом узнал. Но если все так, Ник, тогда я очень рад! Ты даже не представляешь, как сильно ты изменился за последнюю неделю. Нет, мы с тобой все-таки самые лучшие друзья!

Ник побагровел.

— Мы кто? Кто? Ты все время лезешь в мои дела, а теперь радуешься! Ты безумно счастлив, что я вылетел! А ты не подумал, что тебе могли наговорить полный вздор?

Джеми выглядел растерянным.

— Ты что-то не так понял…

— Я? Я все отлично понял! Ты обиделся на меня, потому что я занимаюсь тем, что тебя не интересует! Можно подумать, я когда-либо запрещал тебе заниматься тем же самым!

Джеми изменился в лице.

— Какую чушь ты порешь, Ник. Я радуюсь, что ты избавился от этой дрянной и на самом деле опасной игры.

— Да, да, да, Джеми ведь такой прозорливый! Джеми такой умный, он во всех делах разбирается, да? А Ник слишком тупой, чтобы самому что-нибудь понять! Ну ясное дело, ты же меня изучил. Отвали!

Не говоря ни слова, Джеми повернулся и пошел к своему велосипеду.

Ник смотрел вслед другу, злясь, что не может высказать тому все, что хочет, и одновременно мучаясь, оттого что… оттого что… он не знал точно, отчего. Оттого, что Джеми не на его стороне?

Он глубоко вздохнул и направился к метро, краем глаза следя за Джеми. Тот, видимо, тоже очень разозлился. Во всяком случае, он, отчаянно нажимая на педали, пронесся мимо Ника назад по улице. Ник не удостоил друга даже взглядом. Сейчас он будет у Финна, возьмет ноутбук, уладит все свои дела…

Сначала он не обратил никакого внимания на грохот и отчаянные гудки. Только когда рядом остановились автомобили и один из водителей выскочил из машины, Ник понял, что что-то не так, и повернулся.

Пробка начиналась от перекрестка, который находился в трех сотнях метров от школы, по ту сторону, и продолжалась до самой станции метро, к которой Ник уже почти подошел.

— Похоже, там авария, — сказал мужчина, стоявший возле автомобиля.

Ник ни тогда, ни потом так и не смог сообразить, откуда он вдруг все понял. Похолодев, он сорвался с места, уже ничего не разбирая. Сумка соскользнула с плеча и упала на тротуар. Он несся словно в туннеле, видел только улицу, и перекресток, и столпившихся там людей…

— …вообще не затормозил.

— Но на светофоре же был красный!

— …я не понимаю.

— Как это ужасно…

— Лучше не смотри туда, Дебби.

На бегу он оттолкнул кого-то на автобусной остановке. Он плечами пробивал дорогу к светофору, бежал, слышал растерянные голоса, доносившиеся словно сквозь вату. Собственное дыхание заглушало все вокруг, было громче, чем сирена приближавшейся «скорой помощи».

Вот и перекресток. Вот и велосипед. Вот и… О господи, вот и…

— Джеми!

Он с боем протискивался сквозь толпу, ему нужно было туда, нужно было подойти к Джеми, нужно было правильно повернуть его ногу…

— Джеми!

Сколько крови. Тело Ника внезапно обмякло, и он опустился на колени рядом с другом. Джеми…

— Эй, парень, перестань. Неотложка уже приехала.

— Но… — Вздохи Ника переросли в судорожное всхлипывание. — Но…

— Ты сейчас уже ничем не поможешь. Не прикасайся! Да отведите же его кто-нибудь!

Руки на его плечах. Стряхнуть. Руки, которые тянут его куда-то.

Отбиться. Ударить. Закричать.

Машина скорой помощи. Мигание огней, неоново-желтые куртки.

— Слабое дыхание.

Носилки.

— Пожалуйста… пожалуйста, он не должен умереть!

— Думаю, этому тоже нужна помощь. Он в шоке.

— Пожалуйста…

Вой. Он оттуда, из реанимобиля, и он пронизывает Ника насквозь. Пожалуйста…

Руки на его плечах. Стряхнуть.

Чья-то рука гладит по голове. Взглянуть вверх.

Эмили.

Ему дали попить, и он сделал глоток. Эмили сидела рядом, рука ее слегка дрожала, когда она забирала у него бутылку. Несколько раз он пытался спросить девушку о чем-то, но из горла вырывались только сухие всхлипывания.