Книга Грань риска - Робин Кук

Ким снова занялась дневником. Она осторожно переворачивала страницы и вчитывалась в другие записи. Большинство их было очень краткими. В таких записях было всего по нескольку предложений сжатого описания погоды.

Ким закрыла дневник и открыла его на первой странице. Самая первая запись была датирована 5 декабря 1678 года. Почерк был крупнее и не столь тверд, каким он стал четырнадцать лет спустя. Этот день был описан как холодный и снежный. Из этой же записи явствовало, что в то время Элизабет было тринадцать лет.

Ким закрыла книгу. Ей захотелось продлить удовольствие. Прижав дневник к груди, словно это было бесценное сокровище, Ким вернулась в коттедж. Выдвинув стол и стул на середину гостиной, она удобно уселась за стол, положив на него дневник Элизабет. Сидя перед портретом, она начала наугад просматривать страницы. Под датой 7 января 1682 года запись была необычайно длинной.

Элизабет отмечала, что погода очень теплая для этого времени года. В тот день было облачно. Как о рядовом факте Элизабет писала, что в тот день она вышла замуж за Рональда Стюарта. За этой краткой фразой следовало длинное описание того, как они ехали в город Салем в блестящей карете. Потом Элизабет писала о восторге, который она испытала, переехав в новый дом.

Ким улыбнулась. Читая довольно длинное описание комнат дома и их обстановки, она поняла, что Элизабет передавала свои ощущения от переезда в тот самый дом, в который Ким переехала сегодня. Это было просто чудесным совпадением, что именно сегодня ей удалось найти дневник Элизабет. Ким даже показалось, что трехсотлетний промежуток времени, разделявший ее и Элизабет, вдруг стал очень коротким.

Ким быстро вычла одну дату из другой и поняла, что в момент замужества Элизабет исполнилось всего семнадцать лет. Теперь Ким могла представить себя выходящей замуж в семнадцать лет, особенно учитывая те эмоциональные проблемы, которые возникли у нее во время первых лет обучения в колледже.

Перелистав еще несколько страниц, Ким узнала, что Элизабет забеременела через несколько месяцев после свадьбы. Ким глубоко вздохнула. Что бы стала делать она сама с ребенком в таком возрасте, как Элизабет? Это было пугающее допущение, но Элизабет справилась с этим делом просто восхитительно. Ким понимала, что Элизабет были недоступны средства контроля рождаемости, да и вообще она была практически не властна над своей судьбой.

Ким начала перелистывать страницы дневника в обратном порядке. Ей хотелось найти записи, предшествовавшие дню свадьбы Элизабет и Рональда. Ее внимание привлек еще один довольно длинный кусок текста, датированный 10 октября 1681 года. Элизабет писала, что в тот день стояла теплая солнечная погода и ее отец, вернувшись из Салема, сообщил, что один человек посватался к ней. Далее Элизабет писала:

Узнав о таком странном повороте событий, я вначале пала духом, потому что совсем ничего не знала об этом джентльмене, хотя отец очень хорошо о нем отзывался. Отец говорит, что этот джентльмен увидел меня в сентябре, когда приезжал к нам покупать древесину на мачты и рангоут для своих кораблей. Отец говорит, решать мне, но я должна принять во внимание, что если я соглашусь, то мы все переедем в Салем, где он будет работать в компании этого джентльмена, а моя милая сестрица Ребекка пойдет в школу.

Перевернув несколько страниц, Ким нашла продолжение:

Я сказала отцу, что приму предложение о замужестве. Да и как могу я поступить иначе? Господь свидетель, как мы жили здесь, на тощей земле Эндовера, постоянно подвергаясь опасности нападения со стороны краснокожих дикарей. Наши соседи сильно пострадали от всего этого. Многие были даже жестоко убиты, а некоторые уведены в плен. Я постаралась объяснить все это Уильяму Патерсону, но он ничего не понял и, боюсь, сильно разозлился на меня.

Ким прервала чтение и посмотрела на портрет Элизабет. Она была очень тронута, поняв, что узнает мысли самоотверженной семнадцатилетней девочки, которая сумела отказаться от первой девичьей любви и решила испытать судьбу, стараясь принести пользу своей семье. Ким вздохнула, поняв, что вряд ли сможет вспомнить, когда она в последний раз совершила что-нибудь совершенно бескорыстное.

Вернувшись к дневнику, Ким поискала запись о первой встрече Элизабет с Рональдом. Она произошла 22 октября 1681 года. Был ясный солнечный день. С деревьев начали опадать листья.

Сегодня к нам в дом пришел мистер Рональд Стюарт, который предложил мне стать его женой. Он старше, чем я думала раньше. У него уже есть юная дочь от первой жены, умершей от оспы. Он кажется мне добрым человеком, сильным духом и телом, хотя он может быть и вспыльчивым. Он очень разозлился, узнав, что два дня назад индейцы напали на наших соседей, живущих к северу от нас. Он настаивает, чтобы мы немедленно переехали в Салем, невзирая на наши предыдущие планы.

Ким почувствовала укол совести, вспомнив свои недавние подозрения по поводу причин смерти первой жены Рональда. Эта причина оказалась такой обычной и прозаической! Прочитав дневник до 1690 года, Ким постоянно сталкивалась со страхом перед оспой и индейскими набегами. Элизабет писала, что оспа — сущий бич Бостона и что постоянные индейские набеги не редкость всего в пятидесяти милях к северу от Салема.

Охваченная каким-то благоговением, Ким покачала головой. Читая об этих несчастьях, она вспомнила слова Эдварда о том, насколько непрочной была нить жизни в семнадцатом веке. Это было очень трудное и тревожное время.

Хлопнула входная дверь, и Ким вернулась к реальности. Из экскурсии по почти законченной лаборатории возвратились Эдвард и Стентон. Эдвард нес кальку с чертежами поэтажного плана.

— А здесь все такой же беспорядок, — недовольным тоном пробурчал Эдвард. Он поискал глазами место, куда можно было бы положить чертежи. — Чем ты тут занималась, Ким?

— Ты знаешь, мне так повезло! Это прямо какое-то чудо! — взволнованно воскликнула Ким. Она вскочила со стула и с торжественным видом вручила Эдварду книгу. — Я нашла дневник Элизабет!

— Здесь, в коттедже? — удивленно спросил Эдвард.

— Нет, в замке, — ответила Ким.

— Мне кажется, нам надо сначала навести в доме порядок, а потом можешь заниматься своей охотой за старыми бумагами, — заметил Эдвард. — У тебя для этих дел впереди целый месяц. Занимайся, сколько хочешь.

— Да ты только посмотри! Это очарует даже тебя, — проговорила Ким, не обращая внимания на колкие замечания Эдварда. Она взяла дневник, осторожно открыла его на последней записи и вернула Эдварду. — На, прочти вот это.

Эдвард положил чертежи на стол, за которым до этого сидела Ким. Пока он читал, лицо его постепенно разгладилось и, утратив выражение раздражения, стало удивленно-заинтересованным.

— Ты права, — произнес он взволнованно, передавая дневник Стентону.

Ким велела им поаккуратнее обращаться со старинным блокнотом.

— Из этого получится великолепное введение к статье о естественных причинах салемских процессов, которую я собираюсь написать для «Сайенс» или «Нейчур», — сообщил Эдвард. — Это будет прекрасное введение. Она даже упоминает здесь о ржаном хлебе. И описания галлюцинации очень к месту. Я сопоставлю эту дневниковую запись с результатами масс-спектрометрии проб ее головного мозга и поставлю этим точку в столь прискорбном деле. Это будет красивая статья.