Книга Сильвин из Сильфона - Дмитрий Стародубцев

Сильвин. Что случилось? Неужели хотя бы в этот день ты не можешь оставить меня в покое? Уходи гольфстримом, поговорим вечером.

Капитан. Это очень важно! Выслушай! Я трудился на тебя день и ночь, я столько работал, я так устал! И все ради того, что мне, наконец, удалось узнать. Не прогоняй меня, иначе тебя ждет ужасная смерть!

Сильвин. Смерть? Наверное, опять твои софистские подозрения? Хорошо, говори, только коротко.

Капитан. На этот раз все точно! Герман окончательно возомнил себя Голиафом и задумал погубить тебя. Он доподлинно хочет стать правопреемником твоей финансовой империи, новым вождем странников.

Сильвин. На любого Голиафа найдется Давид. Ладно, подожди пару минут. Сейчас я только прокачусь на этой штуке.

Зензебуль поспешил одобрить желание Сильвина парой беззлобных шипящих струй.

Капитан. В том-то и дело, что ты не должен садиться в эту чертову кабину!

Сильвин. Это почему?

Капитан. Потому что при падении она не затормозит внизу как ей положено, а разобьется о землю. Несложно представить, что станется с людьми, которые в ней окажутся!

Сильвин. Что за несусветная гликозурия?

Капитан. Послушай, ты всему Сильфону целый месяц талдычил, что как только ЩВеп запустят, ты первым на нем покатаешься. Так? Вот Герман и нанял инженера, какого-то китайца, который внес в конструкцию аттракциона и в его программное обеспечение свои изменения. Прежде всего убрал защиту. Теперь оператор, который управляет движением кабины, может одним нажатием кнопки на клавиатуре отправить всех, кто решил прокатиться вверх-вниз по этой хреновине, прямиком в ад!

Сильвин. Это ботулизм какой-то!

Капитан. Нисколько! Я все слышал и все видел. Они давно готовились. Я не говорил тебе, потому что ты потребовал бы доказательств. Обрати внимание на служащих аттракциона. Разве не узнаешь? Это шестерки Германа. Они работают у него не больше месяца, но, по-моему, ты их уже пару раз мельком видел.

Сильвин присмотрелся. Действительно, лица парней, обслуживающих аттракцион, показались ему знакомыми.

Сильвин. Что же делать?

Капитан. Сначала убедиться, что аттракцион действительно испортили, чтобы тебя убить. Затем схватить этих ублюдков и добиться от них правды. А потом уничтожить Германа!

В последнюю фразу призрак вложил столько всклокоченной страсти, что по всему его телу, прикрытому только полотенцем, прорисовались кровеносные сосуды. Пожилая дама подслеповато сощурилась, пытаясь что-то разглядеть рядом с Сильвином.

Сильвин. Продолжай.

Капитан. Я все продумал. Суть в том, что программа Вig-Веп запускается за сорок секунд до начала движения кабины…

Спустя минуту Сильвин, внезапно пожелавший прокатиться один, скрючился в открытой кабине в окружении пяти пустых кресел. Он огляделся: кабина была сцеплена с рельсом, идущим к вершине башни, — и ощутил старое, почти забытое чувство недержания мочи. К нему потянулся служащий и опустил на его плечи страховочные лапы: — Не жмет? Почти сразу же Зензебуль зарычал, выдал громадную порцию пронзительного шипения и клубящегося дыма, и кабина предупредительно дернулась.

Вокруг дивились сотни людей, в толпе Сильвин заметил нахмурившуюся Марину, которую крепко держал за руку один из капуцинов.

Стойте! Я передумал! Выпустите меш! — неожиданно дико заорал Сильвин. Это был сигнал. К нему сразу же подскочили двое странников, освободили от страховочных лап и вытащили из кабины. В то же время другие охранники Сильвина скрутили служащих Вig-Веп, в первую очередь оператора аттракциона, пытавшегося что-то изменить в программе, и, угрожая пистолетами, положили на асфальт.

Прошло несколько секунд, пустая кабина еще раз дернулась и стала медленно подниматься к вершине башни. Застыв на полминуты на максимальной высоте, видимо, для того, чтобы предполагаемые участники в креслах успели обозреть окрестности, кабина рухнула вниз. Через несколько секунд, и не подумав затормозить, она эффектно врезалась в железобетонные подмостки. Ахнувших зрителей окатили грохот и пыль. Башня вздрогнула, но устояла…

По прошествии часа бывший оператор Вig-Веп сидел на полу в кабинете директора сильфонского парка аттракционов, с каторжным видом, весь в крови, с перебитой бровью и ножевым порезом на щеке. Рядом злобным барельефом замерли капуцины, еще не остывшие от побоища, еще вожделевшие добавить предателю пару крепких тумаков. За директорским столом восседал Сильвин и почти не обращая внимания на происходящее, с интересом листал эскизы костюмов сказочных героев, все время беззвучно смеясь.

Гангрена, который появился здесь со своими костылями с полчаса назад, набрал на обычном телефоне какой-то номер и поднес трубку к уху избитого парня: Смотри, гаденыш! Твоя жизнь на волоске висит!

Герман, это я! — захрипел в трубку побитый. — Все получилось, он погиб! Что? Нет, со мной все нормально! Что? Слить на время из города? О кей…

Спустя пять минут Гангрена, обменявшись парой фраз с Сильвином, извлек из недр своего престранного пиджака, который носил его еще будучи попрошайкой на рынке, сотовый телефон.

Гангрена. Герман, привет, ты уже знаешь?

Герман. Да, это большое горе! Он был мне как брат!

Гангрена включил функцию громкой связи, и голос Германа, действительно наполненный искренними, едва сдерживаемыми рыданиями, зазвучал на весь кабинет.

Гангрена. Да, несомненно! Мы все его так любили! Послушай, Герман! Конечно, не время сейчас об этом говорить, но я не понимаю, что нам теперь делать? Кому подчиняться, кому теперь сдавать выручку?

Герман. Это не проблема. Собери всех и вечером подъезжайте ко мне.

Гангрена. Вечером не получится, вечером будем провожать в последний путь Странника.

Герман. Так быстро?

Гангрена. Он просил похоронить его в день смерти, до заката солнца.

Герман. Он же не мусульманин! А где? Может быть, соорудим ему на площади Свободы мавзолей? Я с мэром договорюсь. Материал и рабочие мои…

Гангрена. Это ни к чему. Он завещал сжечь его на мусорной свалке.

Герман. Что?! Сжечь? На свалке? Ну и ну! Впрочем, это так на него похоже! Что ж, я приеду. Встретимся там и все обсудим…

Запись 13

В тот же день, ближе к ночи автомобильный кортеж примерно из тридцати мощных машин зло мчал по узкой загородной дороге. После очередного подъема вдруг открылся вид на городскую свалку. Германа, рассевшегося на переднем пассажирском сиденье первой машины — внедорожника, напоминающего военный бульдозер — ослепил разлившийся перед ним океан огней, будто вблизи Силь-фона за сутки вырос новый город, еще более пафосный и задиристый. Он опустил боковое тонированое стекло и высунулся наружу. Когда глаза привыкли, потрясенный Герман угадал территорию самой мусорной свалки — продолговатое пятно, залитое сплошной лавой огня — и прилегающие к ней дороги, освещенные с размахом взлетно-посадочных полос. А по всей местности, куда ни глянь, трепыхались тысячи, десятки тысяч загадочных огоньков.