Книга Сиротский Бруклин - Джонатан Летем

– Есть еще одна вещь, – проговорил я. Его успокаивающий тон подействовал на меня, но не до конца убедил в его правоте. – В этом деле может быть замешан еще кое-кто. Эта парочка… Монстркуки и Антифрэндли… То есть Матрикарди и Рокафорте.

– Нет, только не они.

– Именно они, – возразил я.

– Ты даже не представляешь, до чего досадно мне слышать их имена. – «Никогда не произноси их имен!» – предупреждал Минна, голос которого эхом звучал в моей памяти. Джерард продолжал: – На мой взгляд, эти двое и заронили в сознание Фрэнка стремление к легкой наживе и опасным комбинациям.

– Так он у них воровал?

– Ты помнишь, что однажды ему пришлось ненадолго уехать из Нью-Йорка?

Помню ли я! Джерард был угрожающе близок к тому, чтобы решить самую большую загадку в моей жизни. Я едва не спросил его: «Так кто же такой Бейли?»

– Я-то надеялся, что они вышли из игры, – задумчиво проговорил Джерард Минна. Я подошел к нему чуть ближе и уже мог бы потрогать его пуговицы. Только не был уверен, что мне этого хочется. – По возможности держись от них подальше, Лайонел, – посоветовал он. – Они очень опасные люди.

Джерард снова посмотрел мне в лицо, приподняв свои выразительные брови. Если б я сейчас стоял поближе, то непременно обхватил бы его голову руками и погладил брови подушечками больших пальцев – всего лишь для того, чтобы успокоить тревогу, причиной которой сам же и стал.

– Я могу попросить тебя еще об одной вещи? – Я едва не назвал его Роси, так убедительно он со мной разговаривал. – После этого я оставлю тебя в одиночестве.

Джерард кивнул. «Верховный лама соблаговолит дать вам аудиенцию, миссис Гушман».

– Есть ли еще кто-нибудь в «Дзендо»… Зоунбоун!… кто имеет какое-то отношение к этому делу? Кто-то… Целуйменябыстро! Убейменябыстрее! Повармонстр!…Кто может привлечь внимание убийцы? Может, старый хиппи Уоллес? Или девушка? Киссели? Киммери? – Я постарался, чтобы в моем голосе не зазвучала особая нежность, когда я произносил ее имя. Хотя не знаю, удалось ли мне это.

– Нет, – доброжелательно ответил Джерард Минна. – Себя-то я скомпрометировал, но только не моих учеников или свою учительскую практику. Уоллес и Киммери в безопасности. С твоей стороны очень мило побеспокоиться о них.

«Вообще-то о Прыщавом и Невыразительном я тоже беспокоюсь», – хотелось сказать мне. Сомневаюсь, что этой фразой я бы сильно навредил его «ученикам».

И тут меня настигло воспоминание… я вспомнил кивок, которым обменялись Джерард и гигант.

Эти три детали игры – Прыщавый, Невыразительный и кивок – были три фальшивые ноты в очень милой песенке. Но я придержал язык, решив, что уже узнал тут все, что мог узнать, и что настало время уходить. Я хотел найти Тони до того, как это сделает великан. И еще мне хотелось вырваться из-под гипнотической силы личности Джерарда, выяснить, где фальшь, а где правда, где дзен-буддизм, а где в нашей беседе – пустой треп.

– Пожалуй, я пойду, – испытывая неловкость, сказал я.

– Доброй ночи, Лайонел.

Я закрыл за собой дверь, а он продолжал смотреть мне вслед.

Вообще-то, если еще раз хорошенько подумать, то в нью-йоркской подземке все-таки есть что-то туреттовское, особенно поздно ночью. Танец внимания, пристальных взглядов, в который попадает каждый пассажир. К тому же в метро есть множество вещей, к которым нельзя прикасаться, во всяком случае, в определенной последовательности: сначала к поручню, а потом к губам, например. А на стенах тоннеля, как и в моем мозгу, возникают и колышутся непроизвольные, бессвязные слова…

Но я очень торопился – по двум причинам: мне надо было вернуться в Бруклин, а также обдумать встречу с Джерардом, прежде чем я попаду туда. Я минутки не мог потратить на то, чтобы представить себя обычным пассажиром, который едет на лексингтонском поезде до Невинс-стрит. Нет, меня телепортировали, а может, я летел в Бруклин на ковре-самолете. Именно эти мысли лезли мне в голову, пока я ехал в набитом вагоне подземки.

В окнах «Л amp;Л» горел свет. Я подошел к офису с противоположной стороны, уверенный в том, что меня не видно с темной улицы. Я прятался здесь, позади газона, всего две-три тысячи раз, готовясь к тому, чтобы выполнять роль шпиона для моего друга Минны. Мне не хотелось по небрежности попасть прямо в ловушку. Там ведь может быть детектив Семинол, или, кто знает, Тони, или, может быть, компашка швейцаров. Если что-то можно узнать на расстоянии, то я непременно узнаю.

Было уже почти половина третьего, Берген-стрит замерла, холодный ночной воздух загнал любителей выпить в помещения. Смит-стрит была оживленнее, витрина кафе «У Зеода» сияла, как маяк, привлекая всех ночных покупателей сигарет. Четыре автомобиля «Л amp;Л» стояли на тротуаре перед офисом: машина, в которой умер Минна, – она не трогалась с места с тех пор, как мы с Гилбертом приехали на ней из госпиталя и припарковали ее тут, «понтиак», в котором Тони целился в меня из пистолета напротив дома Клиентов; «кедди» – кадиллак, который Минна сам любил водить; и, наконец, «трейсер» – неуклюжая игрушка на колесах, за руль которого чаще всего садились Гилберт или я. Поровнявшись с окнами офиса, я замедлил шаг, а потом оглянулся. Как все-таки замечательно, что миллионы тиков заставляют меня то и дело вертеть шеей. Проходя мимо «Л amp;Л», я заметил за стеклом силуэты двух людей – Тони и Дэнни, – плававших в клубах сигаретного дыма. Дэнни сидел за стойкой со сложенной газетой в руках, а Тони ходил взад-вперед напротив него. Сиял экран включенного телевизора.

Я прошел мимо, до угла Смит-стрит, а затем развернулся и направился назад. На сей раз я остановился возле магазинчика, расположенного в большом доме прямо напротив «Л amp;Л». Это было вполне безопасное место наблюдения. Чтобы меня не заметили, я мог наклонить голову и подсматривать сквозь стекла припаркованных у тротуара автомобилей. А еще можно сесть на заднее сиденье и в слабом свете, льющемся из окон, наблюдать за Тони и Дэнни или хотя бы дождаться, пока что-нибудь случится, и уж тогда решить, что делать.

Дэнни. Я решил разузнать о роли Дэнни Фэнтла в этой истории. Он скользил по краю нашей общей беды в точности так же, как до сих пор скользил по жизни. Вел себя до того сдержанно, что мы почти не замечали его присутствия. Гилберт парился в тюрьме, я вышел на охоту, а Дэнни сидел себе за стойкой офиса, отвечал отказом тем, кто хотел заказать машину, курил сигарету за сигаретой и почитывал спортивные новости. Нет, я не хочу сказать, что он мог стать кандидатом в убийцы, но если Тони придет к выводу, что в «Л amp;Л» можно кого-то заподозрить в нелояльности, то это будет именно Дэнни. Однако я пока доверял Дэнни полностью.

А это означало, что мне не следует входить в офис до тех пор, пока они вместе. К тому же в моей памяти было слишком свежо воспоминание о Тони, целившемся в меня из своего жалкого пистолета, так что мне хватило ума не спешить.

Как бы там ни было, пока я решал, что делать дальше, кое-что произошло, и я, признаться, нисколько не удивился. Ведь происшествие было совершенно банальное – обычный эпизод из повседневной жизни на Берген-стрит.