Книга Риф яркости - Дэвид Брин

Уриэль внесла и кое-какие другие изменения: большой регулятор давления, сальники, способные выдержать высокое давление, и пару огней эйк, которые способны бросить яркие лучи туда, куда никогда не достигает солнечный свет.

И снова я гадал – откуда берется все это оборудование?

Нас удивляло, что Уриэль никогда не вмешивалась в подготовку самой лодки, вырезанной из одного толстого ствола дерева тару, с замечательным окном Ур-ронн, прикрепленным с одного конца. Впереди мы установили также две руки для хватания, которые Ур-ронн скопировала из книги. Наш маленький корабль был также снабжен колесами, прикрепленными таким образом, что “Мечта Вуфона” могла передвигаться по илистому дну.

Даже после того как на колеса надели сверхширокие шины, они казались знакомыми. Особенно Гек, сохранившей их как воспоминание о катастрофе, когда в ужасной лавине погибли ее настоящие родители г'кеки. С типичным для г'кеков мрачноватым юмором она назвала их тетя Рубен, дядя Джовун Левый и дядя Джовун Правый. Четвертое колесо называлось просто Папа – до тех пока я не прекратил эту мрачную шутку и не потребовал называть колеса по номерам – от Первого до Четвертого.

В обычных условиях без использования галактических технологий колеса были бы бесполезны. Вращающиеся оси разорвали бы любой корпус. Но ужасный сувенир Гек предлагал решение. Удивительные магнитные ступицы и движущиеся шпульки г'кеков помещались по обе стороны корпуса, так что не нужно было резать дерево. Гек будет приводить в движение переднюю пару колес, а я с помощью вращающегося кривошипа – заднюю.

Этим мы и будем заниматься – все, за исключением “капитана” Клешни, чей мир прозрачной голубой воды мы минуем по пути в глубины, которых не видал ни один квуэн с тех пор, как тысячу лет назад затонул их крадущийся корабль. Место Клешни – на носу, он будет управлять огнями и выкрикивать указания остальным – толкать, поворачивать или брать образцы.

Почему именно он главный? Клешня никогда не считался самым умным членом нашей группы.

Во– первых, с самого начала все это была его идея. Он своей рукой -точнее ртом – вырезал большую часть корпуса “Мечты” в свободные промежутки между уроками в школе и ежедневной работой в загонах ракообразных.

Но что гораздо важнее, если прекрасное окно – или любое другое приспособление – не выдержит, он меньше всего способен впасть в панику, когда внутрь хлынет соленая вода. Если это случится, Клешне придется вытаскивать нас оттуда. Мы достаточно читали о морских и космических приключениях, чтобы дать очень хорошее определение капитана – это тот, которого нужно слушаться, когда секунды означают разницу между жизнью и смертью.

Однако ему придется немного подождать, прежде чем принять командование. Первое пробное погружение произойдет с одним пассажиром, который буквально “рожден” для этого.

В то утро треки Тиуг проложил след феромонов, чтобы выманить маленькую отделившуюся груду колец, Зиза, из его загона туда, где, блестя на солнце, ждала “Мечта Вуфона”. Корпус нашего корабля из полированной древесины тару казался таким сверкающим и красивым – жаль, что открытое голубое небо обычно считается дурным предзнаменованием.

Так по крайней мере казалось зрителям, собравшимся на соседних утесах Это были хуны из порта Вуфон плюс некоторые местные красные и караван уров с пылью на боках, а также три человека, которые, должно быть, прошли трехдневный путь из Долины – и все только и обменивались слухами о звездном корабле или кораблях, приземлившихся на севере. Одни говорили, что все на Поляне уже мертвы, казнены на месте мстительными галактическими судьями. Другие утверждали, что Святое Яйцо наконец полностью проснулось и огни, которые кое-кто заметил в небе, это души тех счастливцев, что находились на Собрании, когда праведные из Шести были преобразованы и отосланы в виде духов в свой древний дом среди звезд.

Пусть мне побреют ноги, если некоторые из этих слухов не были так прекрасны, что я пожалел, что сам их не выдумал.

Не все зрители протестовали. Некоторые пришли просто из любопытства. Мы с Гек позабавились с Ховерр-фуо, вторым приемным племянником младшей полуматери мэра, который сбежал из школы на том основании, что ему не нравится, как пахнет мистер Хайнц. Но все знают, что Ховерр-фуо ужасно ленив, да и говорить о гигиенических обычаях других уж ему-то не стоило.

Ховерр расспрашивал нас о “Мечте” и ее задачах, но, казалось, почти не слушает наши ответы.

Потом принялся спрашивать о треки, показывая на Тиу-га, который кормил в загоне Зиза.

Конечно, у нас в Вуфоне есть свой аптекарь, но все равно в этих кольцеобразных существах есть какая-то загадка. Мы с Гек скоро поняли, чего добивается Ховерр-фуо. Он со своими тупыми приятелями заключил пари насчет сексуальной жизни треки, и ему поручили выяснить все у нас как у местных специалистов.

Подмигнув друг другу, мы с Гек быстро освободили его голову от всей ерунды, которой она была забита, а потом стали заполнять своими вымышленными версиями. Скоро Ховерр выглядел как моряк, которого ударила по голове свободная снасть. Украдкой поглядывая на свои ноги, он торопливо ушел – несомненно, чтобы проверить, нет ли на нем “спор колец”, из которых вырастают маленькие треки в тех местах, которые регулярно не моются.

Я не испытывал чувства вины. Отныне всякий, кто станет по ветру от Ховерр-фуо, должен благодарить меня.

Я собирался спросить Гек, неужели мы тоже так тупы, – и вспомнил. Разве однажды она не убедила меня в том, что г'кек может одновременно быть и своим собственным отцом, и матерью? Клянусь, в то время это казалось вполне правдоподобным, хотя теперь ни за что не могу простить себе, что поверил.

Первые несколько дней зрители держались в стороне, за песчаной линией, опасаясь дубинки мудреца, которой обладала Уриэль. И пока мастер-кузнец находилась поблизости, никто ничего не говорил. Но после ее ухода некоторые стали выкрикивать лозунги, в основном о том, что Помойка священна и это не место для туризма. После прихода людей из Долины протесты стали лучше организованы, появились плакаты, а лозунги выкрикивались хором.

Меня все это возбуждало. Похоже на сцену из “Лета любви” или “Будущего”. Для такого любителя подражать людям, как я, ничего не может быть лучше, чем идти против общего мнения. Вспоминались все прочитанные истории о неустрашимых героях, которые настаивали на своем, вопреки сомнениям косных родителей, соседей или представителей власти. Я вспомнил книгу, из которой взято мое прозвище – то место, где жители Диаспара стараются отговорить Олвина от установления контактов с сородичами из далекого Лиса. Или когда жители Лиса не хотели его возвращения домой с новостями об их вновь открытом мире.

Да, я знаю, что все это выдумки, но сходство помогало мне сохранять решимость. Гек, Клешня и Ур-ронн говорят, что они чувствуют то же самое.

А что касается толпы, что ж, я знаю, что испуганная толпа может потерять разум. Я даже пытался раз или два посмотреть на дело с ее стороны. Правда.