Книга Кровь и честь - Саймон Грин

У Джордана перехватило дыхание. Остальные экспонаты не будили в нем никаких воспоминаний, но этот… Легендарный герцог Старлайт основал Хиллсдаун примерно шесть столетий назад. Дети изучали историю его жизни в школе. Даже правителей Хиллсдауна до сих пор называли герцогами, а не королями в честь этого знаменитого человека. И здесь лежал его кинжал. Его. Да он, наверное, стоит целого состояния! Джордан только покачал головой и продолжил поиски медальона. Единственной вещи, которую он позволит себе взять отсюда. Слишком многие знают, что он пошел сюда. Как жаль… В следующем ящичке находился простой золотой медальон на тонкой золотой цепочке.

Джордан внимательно рассматривал его некоторое время, а затем взглянул на табличку, на которой было написано: «Медальон госпожи Мэри».

Актер засунул факел в ближайшую подставку и начал осторожно приподнимать стеклянную крышку ящичка. Она долго не поддавалась, но вдруг резко открылась, издав чавкающий звук. Джордан отложил крышку в сторону и взял медальон с цепочкой. Актер не видел, а скорее чувствовал, как Коротышка Джорди переминается с ноги на ногу возле него, но не отрываясь смотрел на медальон, который казался ему почти невесомым. Джордан нажал на кнопочку, и крышечка поднялась. Внутри оказалось два крошечных портрета, на том, который располагался слева, был изображен мальчик с тонкими чертами лица и соломенного цвета волосами. На правом – молодая красивая женщина, ее светлые волосы локонами ниспадали на плечи. Благодаря высоким скулам и светло-голубым глазам она могла бы показаться холодной, даже жестокой, если бы не теплая обворожительная улыбка. Госпожа Мэри Фенбрукская, скончавшаяся и похороненная более двух сотен лет назад… Джордан сделал глубокий вдох и, повернувшись, склонился перед Джорди, стараясь держать медальон так, чтобы мальчик видел оба портрета.

– Это я, – сказал Коротышка Джорди, посмотрев на портрет, находившийся слева. На лице мальчика отразилось благоговение и удивление.

– А это моя мама, – сказал Джорди, – я же тебе говорил, что она красивая, – он протянул было руку к медальону, но тут же опустил ее и просто смотрел на портрет, – Мама, – сказал он тихо, – я так давно ищу тебя.

Слезы наворачивались на глаза Джордана, который изо всех сил старался справиться с собой. Не нужно, чтобы мальчик видел его таким. Актер зашмыгал носом и решил посмотреть, где же собака, и с удивлением отметил, что она незаметно перешла на другую сторону. Джордан поднес медальон к носу бладхаунда, и тот долго обнюхивал кусочек холодного металла. Актер внимательно посмотрел на пса, который уставился на него своими мудрыми печальными глазами.

– Ты должен найти маму Коротышки Джорди, – медленно произнес Джордан, не будучи уверен, понимает ли пес то, что он говорит. Почему-то актер верил, что собака понимает многое, если не все. Животное, не мигая, посмотрело на Джордана, затем на Джорди, а потом, подняв голову, понюхало воздух. Пес дважды вильнул хвостом и решительно направился к открытой двери. Мальчик заторопился следом. Джордан бросил медальон на место и отправился за собакой-призраком и маленьким духом.

Бладхаунд побежал прямо по коридору, не оборачиваясь ни направо, ни налево. Пес держал голову прямо, и в его походке чувствовалась спокойная уверенность. Джорди старался не отставать от собаки, он то и дело поглядывал на нее полными надежды глазами. Животное свернуло в боковое ответвление, но, понюхав немного воздух, выбрало другой путь. Что-то очень уж сверхъестественное было в решительности, с которой пес двигался вперед, и у Джордана скользнул по спине неприятный холодок. Бладхаунд вел их коридорами и ответвлениями, они поднимались и спускались по ступеням, минуя круглые лестничные площадки, проходя сквозь бесчисленные двери. Но собака все равно уверенно шла вперед по ведомому только ей одной пути, останавливаясь только тогда, когда оказывалась перед закрытой дверью.

Наконец все трое остановились перед глухой стеной в одном из ответвлений, в которое они свернули. Собака несколько раз толкнула лапами серую штукатурку и молча уставилась на Джордана. Тот посмотрел на призрака Коротышки Джорди, стараясь придумать что-нибудь утешительное для мальчика. Столько пройти, и все зря… Собака потеряла след, если она вообще сумела взять его. Джордан вздохнул и беспомощно посмотрел на стену. Стрелять, если разобраться, пришлось со слишком уж большого расстояния, так что же удивляться, если стрела пролетела мимо цели? Но он так надеялся… А что теперь говорить мальчику? Что он ничего не может сделать? Джордан насторожился, ему показалось, что в стене есть нечто необычное. Подойдя поближе, он начал рассматривать покрытую грязью штукатурку, под которой, едва различимые в тусклом свете, проглядывали очертания двери.

Джордан вытащил из сапога нож и принялся старательно крошить сухую ломкую штукатурку, которая отваливалась кусками, обнажая очертания замурованной двери. Джордан тихо выругался. До ручки не добраться, замок, скорее всего, окажется запертым, а сама дверь, чего доброго, еще и заколоченной. Открыть ее будет не так-то просто. Не помешали бы с полдюжины здоровых парней с топорами и ломами… Он обратился к терпеливо стоявшему рядом Коротышке Джорди.

– Боюсь, что дальше нам не пройти, эту дверь замуровали очень давно. Я не знаю, как открыть ее. Придется прийти в следующий раз и взять с собой все необходимые инструменты.

– Нет, – тихо сказал Джорди, – не думаю, – он, не отводя глаз, смотрел на покрытую штукатуркой дверь, – я был здесь, очень давно. Я уже и забыл про эту дверь, но теперь вот вспомнил.

Тут штукатурка, покрывавшая дверь, стала трескаться и отваливаться, косяк задрожал. Коротышка Джорди упорно смотрел на скрипевшее и вибрировавшее дерево. Раздался скрежет металла, и старинный засов с трескам отлетел в сторону. Дверь с громким скрипом распахнулась, и сильный затхлый запах плесени ударил в нос актеру. Бладхаунд уверенно двинулся вперед. Джорди немедленно последовал за ним. Джордан убрал нож, снял со стены факел и вошел в дверь.

Помещение, в котором они оказались, было заброшено уже много лет назад. Толстые слои пыли и грязи покрывали все детали внутреннего убранства комнаты. На стенах висели ковры и портреты, лампы и факелы торчали из своих металлических подставок. Джордану немедленно захотелось зажечь свет, но он не сделал этого. У него возникло такое чувство, словно бы он оказался в прошлом, где не следует по возможности ничего касаться. Коротышка Джорди и пес продолжали идти дальше, и Джордану пришлось поспешить, чтобы не отстать от них. Вокруг стояла могильная тишина, если не считать потрескивания горящего факела да шагов актера, гулким эхом отдававшихся: в помещении. Ему стало здорово не по себе, когда он понял, что ни мальчик, ни собака не производят ни единого звука.

– Я помню это место, – внезапно произнес Джорди, оглядываясь вокруг, – я часто приходил сюда с мамой. И совсем недавно, но все тут выглядело по-другому. Сейчас все такое старое и столько пыли. Неужели прошло много времени с тех пор, как я был здесь в последний раз? Я не помню… Я почти все забыл.

Мальчик не ждал от Джордана ответа на свой вопрос. Да тот бы все равно не смог ответить, у него язык точно прилип к небу от жалости к маленькому призраку. Что-то, наверное, очень страшное стало причиной смерти госпожи Мэри и ее сына Джорди тогда, много лет назад. Может быть, их обоих убили именно здесь, в этом зале? Скорей всего, правды Джордан никогда не узнает. Его переполняла бессильная ярость из-за несправедливости, в результате которой маленький мальчик оказался брошенным и обреченным на скитания в веках, понимая только то, что его разлучили с его мамой…