Книга Кто стреляет последним - Фридрих Незнанский

— Но для слежки за руководителем такого ранга вы обязаны были получить мое специальное разрешение!

— Я не знаю ни одного закона и даже ни одного приказа, где об этом было бы сказано, — твердо возразил Меркулов.

— Есть законы писаные, а есть и неписаные.

— Мы не обязаны выполнять законы неписаные. Может быть, вы все же послушаете запись?

Генеральный прокурор подошел к стенду с аппаратурой и вставил кассету в магнитофон. Щелкнул кнопкой «Пуск». В кабинете зазвучало:

«— Прервемся. Очень срочное дело».

Стук передвигаемых стульев, скрип паркета под ногами выходящих людей. Стук захлопнутой двери.

«— Ты с ума сошел! Мы же договорились: никаких личных контактов. А ты заявляешься прямо в кабинет, посреди совещания…

— Тварь! Срань болотная! Я тебя из говна вытащил, в говне и утоплю! Ты у меня смерти просить будешь, падла вонючая!..»

Генеральный прокурор остановил запись.

— Кто этот — собеседник Грошева?

Меркулов коротко ответил:

— Рогожин. Марат.

— Тот самый?

— Тот самый.

«Пуск»:

«— Послушай, Марат… Ну, успокойся!.. Марат, я тебя прошу… Что, в конце концов, случилось?

Пауза.

— Я тебя, сука, о чем попросил? Послать запрос в Интерпол. А ты что сделал? Сунулся в это сраное Российское бюро? И этим ограничился? Так ты выполняешь просьбы человека, который миллионы в тебя вложил, чтобы вывести тебя в люди! Одна твоя избирательная кампания обошлась мне в полмиллиарда!

— Ты несправедлив. Я тебе тоже оказываю услуги. Кто тебя предупредил об Алике? Если бы не я, он бы уже сидел в Лефортове и кололся! И тебя бы сдал, чтобы спасти свою шкуру!..»

«Стоп». Запись прервалась.

— Алик — это второй убийца? — спросил генеральный прокурор.

Меркулов подтвердил:

— Да. Мишурин.

Генеральный отмотал кассету назад.

«Пуск»:

«…Так ты выполняешь просьбы человека, который миллионы в тебя вложил, чтобы вывести тебя в люди! Одна твоя избирательная кампания обошлась мне в полмиллиарда!

— Ты несправедлив. Я тебе тоже оказываю услуги. Кто тебя предупредил об Алике?..»

Больше генеральный пленку не останавливал.

Запись закончилась. Генеральный прокурор вынул кассету из магнитофона и вернул ее Меркулову.

Помолчали. Потом генеральный спросил:

— Выходит, он его купил с потрохами?

— Выходит, так, — согласился Меркулов.

— В голове не укладывается. Депутат Государственной думы. Начальник РУОП… Кем он был до избрания в Госдуму?

— Заместителем начальника Московского областного управления МВД. В чине подполковника. После избрания дали полковника. А когда получил это назначение, присвоили генерала.

— Генерал милиции! Срань болотная… Да что же это за времена такие настали? А, Константин Дмитриевич?

Меркулов неопределенно пожал плечами:

— Как говорит Турецкий: мутные. Но он верит, что Россия еще станет великой страной, в которой будет править закон, и только закон.

— А вы в это верите? — спросил генеральный прокурор.

— Да, — ответил Меркулов и в свою очередь поинтересовался: — А вы?

— Да. Что же мне теперь делать?

— Полагаю, что ничего. Я вам доложил о ходе дела, вы приняли мой доклад к сведению. Я понимаю, мой доклад не принес вам чувства удовлетворения…

— Это еще мягко сказано, — заметил генеральный прокурор.

— И все же. Жаль, конечно, что мы не можем сообщить в прессе, что убийство профессора Осмоловского раскрыто. Но если мы сможем доказать, что Марат Рогожин — организатор этого убийства, а Грошев работал на Марата, — это произведет гораздо более сильное впечатление.

— А вы сможете это доказать?

— Над этим мы и работаем.

— Что ж, желаю успеха! Вы все-таки держите меня в курсе.

— Обязательно будем держать, — пообещал Меркулов.

Вернувшись в свой кабинет, Меркулов коротко пересказал содержание своего разговора с генеральным прокурором.

— Ну что, нормально, — проговорил Турецкий, когда Меркулов закончил. — Теперь руки у нас развязаны.

— А то они были у тебя связаны! — усмехнулся Меркулов. — Перейдем к делу…

Обсуждение не заняло много времени. Да, фактов было достаточно для того, чтобы уже в ближайшее время приступить к ликвидации банды. Но главная фигура, сам Марат, все еще оставалась вне досягаемости. Косвенных улик было множество, был и прямой повод для его ареста: отпечатки пальцев на пистолете Макарова, переданном Меркулову барменшей «Руси» Ириной Ивановной, полностью совпали с отпечатками, имевшимися в уголовном деле Рогожина. Убийство двух человек — обвинение на первый взгляд очень серьезное. Но свидетели в один голос твердили, что убитые были, скорее всего, бандитами, пытавшимися ограбить Марата, и он застрелил их, защищаясь. Опытные адвокаты — а в том, что это будут лучшие адвокаты Москвы, никто из присутствующих в кабинете Меркулова не сомневался — твердо будут придерживаться этой версии, и обвинению вряд ли удастся ее опровергнуть. Незаконное ношение оружия — даже это было далеко не бесспорным. Пистолет, из которого Марат стрелял, принадлежал его водителю и телохранителю Николаю (это было его настоящее имя), был приобретен законным путем, зарегистрирован в милиции, у Николая имелось официальное разрешение на хранение и ношение оружия. Правда, не совсем ясно было, как такое разрешение мог получить человек с двумя судимостями (а их у Николая было именно две: за соучастие в убийстве и за разбойное нападение на инкассатора, в общей сложности он отсидел в лагере восемь лет). Впрочем, что тут неясного, это тоже понимали все: сунули кому надо сколько надо — и все дела.

— Предложения? — спросил Меркулов.

Поднялся Турецкий:

— Мое мнение: брать банду рано. У нас нет почти ничего на Марата, никаких бесспорных улик, которые можно было бы представить в суде.

— Они могут появиться в ходе допросов, — заметил Меркулов.

— Могут появиться, а могут и не появиться. Я не очень уверен, что все будут охотно колоться.

— А я уверен, что большинство — будет, — возразил Меркулов. — Как вы все обратили внимание, Марат формировал свою банду из людей, в основном не сидевших, не засвеченных в МУРе. С одной стороны, это правильно, меньше риска. А с другой — серьезный просчет. Для человека, не топтавшего зону, первый арест — сильное потрясение. Очень сильное. Многим не просто будет его выдержать…

Вошла Валерия Петровна:

— Извините, Константин Дмитриевич, звонили с телевидения, просили передать вам, что по первой программе в новостях будет какая-то передача, интересная вам. Какая-то сверхсенсация. Очень рекомендовали посмотреть.