Книга Синдикат киллеров - Фридрих Незнанский

Тем же путем была доставлена в столовую большая супница, а за ней — безумно вкусно пахнущие бараньи котлеты.

— Ох, молодец у нас Наташка! — всякий раз, отведывая новое блюдо, повторял Никольский.

Арсеньич только кивал, как китайский болванчик: рот его был занят едой.

Татьяна ела мало. Наверное, ей была непривычна столь плотная и обильная мужская трапеза.

— Ты ешь что хочешь, — посоветовал ей Никольский. — Можешь вон в ту трубку, — он показал на небольшое переговорное устройство, вмонтированное сбоку люка, — спросить у Наташки, что у нее еще есть. Что-нибудь полегче. Слушай, а куда Алена девалась? В чем дело? Все за столом!

— Не обращай внимания, я забыла тебе сказать, она уже с ребятами пообедала, ну там, в домике. И ей очень понравилось. Конечно, чего ей со стариками-то сидеть, когда там столько молодежи.

— Как скажете, девушки, — вздохнул Никольский и с усмешкой поглядел на Арсеньича. — А ты почему молчишь? Где твой незыблемый порядок?

Эх, начальник! — безнадежно махнул ладонью Арсеньич. — Ты бы уж не высовывался, что ли... Не подрывал своего авторитета. Когда в нашем военном заведении... Было время, и я проходил некоторое количество необходимых мужчине наук. Так вот, когда у нас в сугубо морской компании вдруг однажды появилась жена командира, мы не стали лучше или хуже, нет, мы просто все встали на уши. Понимаете, о чем я? Вот и там, мне уже доложили, вся смена стояла на ушах. Я и не предполагал, сколько у этих моих охламонов... рыцарства, джентльменства...

— Выпендрежа, — подсказал Никольский.

— И этого тоже, не отрицаю. Но положительное влияние — несомненно.

— А женщина всегда действует на мужчину или опьяняюще, или отрезвляюще, — нравоучительно заметил Никольский. — Закон противодействия, где при равных скоростях значения плюса и минуса имеют тенденцию...

— Остановись! — взмолился Арсеньич. — Не забивай мозги ерундой красивой женщине. Мне это все равно, я, кроме как бить в десятку, ничего не умею, а ей-то за что? За какие прегрешения? Нет, я всегда говорил и повторю, слушайте меня, Татьяна Ивановна, он очень жестокий человек. Он готов замучить любого, кто не разделяет выдуманного им самим честное слово, не вру — этого самого закона противодействия. Я даже орать устал: нет такого закона в физике, а он стоит на своем: есть! Хоть кол на башке теши! Не верьте ему, очень опасный фрукт!

— Все? — спокойно и глядя чуть-чуть исподлобья спросил Никольский.

— Все, — устало выдохнул Арсеньич.

— Ну тогда, может быть, позволите и мне?

— Позволяем, — отмахнулся Арсеньич и взглянул на Татьяну. — А вы ешьте, теперь это надолго.

Но Никольский, видимо, передумал и сказал коротко:

— Есть такой закон.

— Нет! — взвился Арсеньич.

А вот и есть, — улыбнулся Никольский. — Танюша, я тебе потом совершенно элементарно докажу, что есть. У нас тут многое сотворено в соответствии с этим законом. И ведь что обидно, знаешь? А то, что этот, который сам тот еще фрукт, — он ткнул пальцем в Арсеньича, — согласен, но всегда возражает, лишь бы поспорить и сделать вид, что он разбирается в физике. А на самом деле нет, не разбирается, но всегда спорит. Я тебя как друга прошу, как товарища, как...

— Все, договорился! — злорадно отметил Арсеньич. — Зациклился. Ох и беда мне с этим несчастным физматом! Ну что, выяснил наконец, кто тебе Татьяна Ивановна? Или нам общими усилиями помочь?

— Сдаюсь.

— А что ж вы меня-то спросить забыли? — почти пропела Татьяна, чувствуя себя именно в своей, как говорится, тарелке. Ибо ей очень понравились эти петухи с их дуракавалянием, с их серьезным видом и мальчишескими глупостями.

— А что спрашивать... — с заметным разочарованием в голосе заметил Арсеньич. — У вас же в глазах ответ был написан. Я-то думал: женщина — тайна! Женщина — загадка! Под пытками не вырвешь! Ладно, друзья мои, разрешите пока откланяться, приятного вам продолжения, а я, с вашего разрешения, займусь некоторыми проблемами, где вот уж действительно вовсю разгулялся этот мифический закон Никольского.

— Ага! — злорадно вскричал и даже подскочил на стуле Евгений Николаевич. — Сознался-таки! Есть закон!

— Ну есть, есть, — почти взмолился Арсеньич, — только успокойся. Все, Женя, я ушел, жду тебя через часок, как договорились. Я там кого надо придержу.

—Договорились, — серьезно сказал Никольский. Арсеньич быстрой и легкой походкой прошел через столовую, открыл уже дверь, но обернулся и взглянул на Татьяну.

— Да, совсем забыл, у меня лично к вам, Татьяна Ивановна, одна совсем незначительная просьба. Когда я уже уйду, напомните, пожалуйста, Евгению Николаевичу: нет такого закона. — И тихо притворил дверь.

Никольский заревел, как раненый зверь, и откинул голову на спинку стула, а Татьяна буквально зарыдала от хохота.

Наконец, устав, с трудом выдавила из себя:

— И часто у вас... так?..

— Каждый день, — мечтательно покачиваясь на стуле, ответил Никольский. И после долгой паузы добавил: — Пойдем, я покажу тебе кое-что из наших секретов, чтоб ты могла и дома, и во дворе чувствовать себя в безопасности. А потом я тебе дам вот такую штучку и научу ею пользоваться. — Он вынул из кармана миниатюрный, размером с зажигалку, пульт и показал, покрутив его в пальцах. — Ну вот, к примеру. — Он направил пульт в стенной проем между окон и нажал на одну из миниатюрных кнопок. И сейчас же сверху на окна скользнули металлические щиты, и, едва они коснулись подоконников, в столовой вспыхнул свет. Еще одна легкая манипуляция с пультом, и щиты исчезли на потолке, а свет погас.

Татьяна открыла рот от изумления.

— Это все пустяки, Танюша, есть вещи покруче. Пойдем прогуляемся.

— А... стол?

Это делается просто. Берем посуду, ставим на подносы, подносы на конвейер, делаем ладонью вот так — вертикально, потому что луч фотоэлемента проходит вот тут, понятно? Дальше — оп! Нажимаем на клавишу. Через минуту все будет уже в том домике, на кухне, а еще через минуту — в автоматической мойке. Понятно, как все просто? Ну, пойдем гулять.

Арсеньич увидел возвращающихся с прогулки Никольского и Татьяну и вышел из служебки им навстречу.

— Ну как, — спросил с интересом, — понравилось?

— Арсеньич, милый, — округлив в восторге глаза, развела руками Татьяна, — этот дом, все вокруг — это какое-то чудо, так просто не бывает, понимаете? Ну это просто противоречит законам... я не знаю каким!

— Но ведь есть же! — улыбнулся Арсеньич. — Вы ж, поди, все руками щупали, не веря глазам, верно?

— Щупала, а все равно не могу поверить.

— Вот это все и есть тот самый закон Никольского, иначе говоря, закон противодействия, который этот тупой майор отрицает! — с апломбом сказал, почти продекламировал Никольский. — Ну скажи хоть ты, как с такими людьми дело иметь?