Книга Пуля для полпреда - Фридрих Незнанский

Итак, выходит, Друбич блефовал, когда преспокойно реагировал на мои слова, что есть свидетель, слышавший два выстрела. Даже не найди Николай Иванович пулю, это грозило бы подполковнику осложнениями. То, что звук выстрела он не расслышал за шумом мотора, выглядит не очень убедительно – наверняка двигатель у вершининской «Волги» был в идеальном состоянии. А что оба раза стрелял Яковлев – вообще полная чушь. В его магазине не хватало одного патрона, не двух.

Не двух… Турецкий зажмурился и прикрыл лицо ладонями. Некоторое время, может, пару минут, а может, всего несколько секунд – чувство времени он утратил, – усилием воли изгонял все мысли до единой, пытаясь увидеть абсолютную черноту. Но перед глазами плавали фиолетовые пятна и порхали огненно-красные чертики с хвостиками-закорюками. Расслабиться не получилось. На воздух! – решил Турецкий, хоть на пять минут.

Он вышел на крыльцо без плаща, в расстегнутом пиджаке и, глядя свысока на прохожих, кутавшихся в воротники от северо-западного ветра, несшего снежную крошку, с удовольствием подставил щеку секущим мокрым порывам. Моментально растаяла вата в голове, захотелось сделать что-нибудь эдакое, из ряда вон, при одной мысли о чем захватывает дух: перелететь через Северный полюс на воздушном шаре, бросить курить, да мало ли!

Какой бы совершить подвиг, Турецкий так и не смог придумать – подъехала Лия, розово-синяя от холода, пришлось зайти в вестибюль.

– Ну как, Александр Борисович, – поинтересовалась она не без издевки, потирая озябшие руки, – есть основания для ареста гражданина Друбича А. В.?

– Будут! – пообещал Турецкий.

Надо бы приставить к этому А. В. наружку, подумал он с досадой. Без полных официальных результатов экспертизы оснований для ареста нет. Про пулю ему, скорей всего, доложили, если нет – доложат с минуты на минуту. Местным операм доверять нельзя. Короче, кругом дерьмо! У Друбича есть дней пять, что он за это время выкинет, одному Богу известно. Экспертов, что ли, подстегнуть? Да где уж там! Только сунься – тут же вопль поднимут: ага, Турецкий пытается оказать давление и подтасовать результаты экспертизы!

Лия потеребила его за рукав:

– Александр Борисович!

– Да.

– Позволите выдвинуть версию? Только давайте пойдем в кабинет – холодно.

– Там накурено, – проворчал Турецкий. Слушать адвокатские речи в защиту Друбича у него не было ни желания, ни душевных сил.

– Да вы просто злодей какой-то! Так вот, мое предположение: найденная пуля не имеет никакого отношения к убийству Вершинина, мало ли кто мог пальнуть от нечего делать. – «Плановый отстрел ворон…» – вспомнил вдруг Турецкий. Так называлась дурацкая статейка, появившаяся в «Известиях» после убийства Вершинина. Он тогда с жадностью на нее накинулся: сенсация же, а достоверной информации, как обычно, с гулькин нос. Потом, кажется, плевался… – Александр Борисович!

– Да.

– Вы меня не слушаете!

– Слушаю.

– Вершинин действительно готовил какую-то провокацию. Андрей Викторович показания Абрикосова подтвердил? Ну что вы молчите?! Так ведь я права?

– Подтвердил.

– Он сказал, что действовал, подчиняясь приказу Вершинина? Сказал?!

– Да. Солгал, что действовал по приказу полпреда.

– Ну почему непременно солгал?!! – взорвалась Лия.

– Потому что все на это указывает.

– Что – все?! Кто – все?! Лемехова?!

– Не кипятитесь, Лия, – попытался урезонить разошедшуюся девушку Турецкий, сам понемногу начиная закипать. – Не только Лемехова.

– А что, есть неопровержимые факты?!

– Есть.

– Например?! Назовите хотя бы один!

Турецкий разозлился и потому позволил себе незаконный прием – нахмурился сурово и, глядя Лии прямо в глаза, жестко спросил:

– И после этого вы приступите к исполнению своих обязанностей?

– Приступлю, – ответила она, мгновенно покраснев.

– Хорошо. Свидетели слышали два выстрела. А в автомате Яковлева недоставало только одного патрона. Друбич никакого вразумительного объяснения дать не смог. Достаточно?

– Не в автомате, Александр Борисович, а в магазине. Непосредственно в автомате может находиться всего один патрон.

– Спасибо за уточнение! Я так сказал, чтобы вам было понятней.

– Собственно, я о втором выстреле и хотела с вами поговорить. Мне приятель как-то рассказывал, что в армии на стрельбищах всегда прикарманивал парочку патронов. Чтобы подстрелить зайца, или если в карауле в суматохе потеряется патрон, или кто-нибудь случайно выстрелит… У Яковлева был запасной патрон! Представьте: человек не в себе. Иначе с какой стати он бы вообще стал стрелять в проезжающую машину?! Выстрелил раз, не заметил, что попал; через минуту еще раз, просто так, от переизбытка эмоций. Один патрон вернул на место. А когда его арестовали и объяснили, что он натворил, про запасной патрон он, само собой, решил не упоминать. И правильно сделал. На нем и так убийство висело, нужно было под дурачка косить, а не сознаваться в краже боеприпасов. А…

– У вас все, Лия? – перебил ее Турецкий.

– Нет, не все!

– Достаточно. Это оригинально, я бы даже сказал глубоко. Но ваша версия ошибочна.

– Почему? Объясните! – потребовала Лия.

– Нет времени. Идите работайте. Нужно проверить все оружие соответствующего калибра у тех, кто охранял Вершинина.

– Помню, – ответила Лия, поджав губки, – на склероз, Александр Борисович, я пока не жалуюсь.

Так и не надышавшись свежим воздухом вволю, Турецкий вернулся в кабинет, собираясь немедленно позвонить Грязнову с просьбой срочно найти Кацмана и доставить на Петровку для телефонного разговора с пристрастием. Но, уже набрав код Москвы, передумал и позвонил Грязнову Денису. Так будет лучше, в последний момент решил Турецкий. Кто сказал, что этот Кацман – сосунок? Никто не сказал. Легко может оказаться, что он калач тертый, камерой и парашей его не испугаешь. К тому же он экстремал и анархист, это уж точно. Нормальный человек, не доведенный до полного отчаяния, не поедет из Златогорска в Москву пикетировать Думу. Так что лучше его не злить.

– Ну как, встретились с Яковлевым, Александр Борисович? – первым делом поинтересовался Денис. – Или какие-то проблемы?

– А у тебя с ним были проблемы? – вопросом на вопрос ответил Турецкий.

– Нет.

– Тогда чего спрашиваешь? Или меня уже за маразматика держишь?

– Ну что вы, Александр Борисович…

Турецкий буквально ощутил, как смутился Денис. Молодежь! – усмехнулся он про себя. Ладно, на Страшном суде маленькие хитрости простятся все скопом. Теперь он будет считать своим долгом найти Кацмана и доставить его к телефону в лучшем виде. Денис, конечно, и так бы все сделал, но просить каждый раз, ничего не предлагая взамен, неудобно: в конце концов, человек за свой счет старается, а не за государственный, как у нас принято.