Книга Переселенец - Григорий Шаргородский

– Работаем жестко? – как о чем-то вполне обыденном спросил сотник.

– Более чем.

Через секунду крепкие руки швырнули главаря спиной на тяжелый стол и пригвоздили его конечности к толстым доскам с помощью кинжалов. Заметавшийся по комнате вопль заставил вздрогнуть всех бандитов.

Секира презирал всех в этом мире, а какого-то генералишку и подавно. И это было хорошо. Гордость сильнее боли и страха лишь тогда, когда рядом с ней стоит честь или фанатичность, а если подобной добавки нет, то болевой порог становится значительно ниже.

Бандит заговорил после пяти сломанных пальцев и раздробленной коленной чашечки.

Его ответ если и удивил, то не очень. Чего-то подобного я ожидал, но не в таком наглом исполнении. И вот моя самонадеянность стоила жизни Дархату и, возможно, не только ему.

– Кто-то еще пострадал из наших? – слишком запоздало спросил я у сотника, но вопрос ему все равно понравился.

– Не особо, пара царапин, погибших нет.

Похоже, нападавшие потратили все выстрелы из арбалетов на карету. Еще на поле боя я заметил, что в ней торчало с десяток болтов и еще четыре достались Дархату. Даже без того злополучного попадания в шею у десятника шансов не было.

Воспоминание свело скулы судорогой злости и заставило зубы громко скрипнуть.

– Попрощайся тут со всеми, – тихо сказал я Выиру и вышел из таверны.

Когда «медведи» покинули здание, там не осталось ни одной живой души, а в окнах метались красноватые сполохи – предвестники зарождающегося пожара.

Слишком жестоко? Возможно, но в тот момент это казалось вполне справедливым.

Стражник решил, что его мучения закончены, и попытался раствориться в темноте, но «медведи» и сами мастера в этом деле, поэтому сбежать от них попросту невозможно. Выир самолично притащил неудавшегося бегуна. Сотник слышал то же самое, что и я, поэтому догадывался, каким будет мой следующий приказ. А вот для стражника это было очень неприятной новостью.

– Пощадите, – выдохнул в принципе ни в чем не повинный человек и даже попытался встать на колени. Лучше бы он этого не делал.

– Быстро, – прошипел я сквозь зубы, чувствуя, как немного утихшая ярость вспыхивает с новой силой. – Иначе будешь сегодня спать в этой милой таверне, вместе с бандитами.

Какой-то частью сознания я понимал, что не прав, но в таком состоянии любое сопротивление вызывало гнев и лишало способности размышлять здраво. Все мы осуждаем тиранов и сатрапов, которые рубили головы своим подданным при малейшем неповиновении. Но мало кто из власть имущих способен сохранить понимание и милосердие, если при воплощении масштабных планов все дело стопорится из-за лени или глупости простых обывателей. Руки сами тянутся к чему-нибудь острому. Это – крест власти, и великая честь тем, кто способен сохранить в подобной ситуации спокойствие и холодную голову. Для меня сия непосильная ноша слишком тяжела, поэтому стоит держаться от власти как можно дальше. Увы – это наивные надежды, особенно в свете планов графа Гвиери.

Несколько глубоких вдохов на пару с мыслями о долях великих тиранов немного успокоили огонь ярости, но стражнику от этого легче не стало, и он все же повел нас по указанному адресу. С другой стороны, если так бояться за собственную шкуру – нечего лезть в силовые структуры. Занимался бы выпечкой булочек.

Массивное здание, к которому невольный проводник вел нас через полгорода по кривым улочкам, находилось в престижном районе. Мало того – оно было окружено небольшим парком с невысокими деревьями. Что там за массивом зеленых насаждений, неизвестно, но второй и третий этажи впечатляли богатством отделки даже в темноте. Это взбесило меня еще больше, но бросаться на ворота с упорством барана я все же не стал.

Через пару минут по прибытии между древесными стволами показалась фигура не очень высокого и оттого практически квадратного разведчика.

– В особняке не спят. Там человек сорок. На виду три десятка, но при такой схеме половина обычно сидит внутри. Наемники из Свободных королевств. Горцы, – отрапортовал «медведь». Бедняга не знал, кому отчитываться, мне или сотнику, поэтому говорил куда-то в темноту между нами. Кстати, его последнее уточнение Выиру очень не понравилось.

В памяти генерала о горцах информации не было – то ли он про них не знал, то ли обострился склероз. Я вообще заметил, что с каждым часом не только труднее вспоминать, но и думать, а также контролировать эмоции. Что тому виной – конфликт душ или влитые в старое тело галлоны магической дряни, – неизвестно, но факт был неприятным.

Чтобы не принимать скоропалительных решений, особенно в таком состоянии, я решил воспользоваться здоровыми мозгами сотника.

– Что скажешь?

– Горцы – это плохо, – вздохнул сотник, но, увидев сомнения в моих глазах, уточнил: – Я не против штурма, такую наглость нужно наказывать, но подойти к этому делу стоит осторожно.

– Решай сам, я тебе в этом не советчик.

Мое решение отдать бразды правления в руки профессионала было одобрено кивком Лована, который последнее время поглядывал на меня с тревогой, явно обдумывая, какие кары ждут его за мои вольности.

– Повиновение генералу, – тихо отсалютовал «медведь» и принялся пояснять диспозицию. – Входить нужно тихо. Если здесь горцы, то сдавать заказчика они не станут даже императору. Если поднимем шум и они закроются в доме, то крови будет значительно больше. По закону нам бы позвать наместника, но для меня и моих ребят хватит устного приказа генерала.

Я кивком подтвердил его слова о приказе и принялся слушать дальше.

– Поэтому входим разом со всех сторон. Расположения комнат и подсобных зданий мы не знаем, поэтому вариант с разведкой боем. В общем, все.

– Работаем.

Получив мое подтверждение, сотник развил бурную, но очень тихую деятельность, и уже через десять минут большие тени взлетели на трехметровые стены вокруг особняка. А через секунду из-за стены донесся звон клинков и хриплая ругань. Было слышно, что там схлестнулись серьезные противники: ни воплей, ни суеты – только звуки схватки.

Теоретически шестьдесят даже самых крутых наемников не могли преподнести сюрпризов в схватке против сотни лесных карателей, но они все же это сделали. В полусотне метров от места, где Лован и четверо «медведей» охраняли своего патрона, вздыбилась земля, и из открывшегося провала выскочили несколько смутных теней.

Я тут же обругал себя за тупость. И ведь надо же было подумать о подземных ходах в бандитской «малине» и забыть о подобной возможности в дворянском особняке! Впрочем, это бы нам не помогло – всего парка не оцепишь.

Наемники не пытались вывести заказчика на волю, а решили, так сказать, обезглавить нападавших. Неизвестно – то ли мы так удачно встали возле выхода из подземного хода, то ли ходов было несколько, но уже через минуту четверка моих телохранителей схлестнулась с нападавшими.