Книга Сын Авроры - Жюльетта Бенцони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Объект же всеобщего внимания, герцогиня Буйонская, удалилась в имение своего старого мужа, который вскоре после этого оставил ее вдовой. Но она не смогла воспользоваться своей свободой: через семь лет она последовала вслед за Адриенной. Исповедуясь, она много в чем призналась, но полностью отрицала свою причастность к отравлению великой актрисы... Вполне возможно, что ее семья захотела уничтожить любое воспоминание об этом ужасном деле...
Мориц Саксонский закрылся у себя дома, полный горечи и сожаления о потерянном. Только граф д#39;Аржанталь хранил память об Адриенне. В течение многих лет с упорством ищейки он искал место захоронения той, кого он так любил. Заплатив немало денег, он в конечном счете узнал, что Адриенна Лекуврёр была похоронена под строящимся особняком Соммери, расположенном на углу улиц де Бургонь и Гренель. Конечно, и речи не могло идти о том, чтобы снести этот дом, но ему удалось установить на нем мраморную плиту со следующей надписью:
Дань уважения здесь отдают актрисе,
Духом безупречной и сердцем прекрасной.
Талант ее возвышенный и чистый
К бессмертию ее привел, и не напрасно.
Но даже дружбе искренней и вечной
Непросто обратить сей уголок земли
В достойную дань склонности сердечной,
Возвысить это место, что знать мы не могли...
Мориц не знал об итогах поисков графа. Страдая (чему он, кстати, был очень удивлен), он с головой окунулся в работу и написал после долгих размышлений великолепный трактат под названием «Мои мечтания», в котором были собраны все его знания о войне, столь важные для истории стратегии и даже заложившие основы ведения современных войн. Даже сам Наполеон накануне Аустерлица с большим вниманием читал этот трактат... Шевалье де Фолар, единственный, кто разделял тогда уединение своего молодого друга, не мог скрыть своего восхищения — особенно тем, какое внимание граф Саксонский уделял повседневному быту солдат и как он заботился о спасении их жизней. «Лучше отложить на несколько дней сражение, чем напрасно потерять гренадера, на подготовку которого нужно двадцать лет...»
Устав писать, он отбросил перо, открыл шкатулку, в которой хранились письма Адриенны, и перечитал некоторые из них. Он это сделал поздно ночью, когда все вокруг спали, и ничто не могло помешать воскрешению призрака любимой женщины. Он не мог смириться с мыслью, что кто-то увидит его плачущим...
Эмоциональная пустота, ставшая итогом этой любви, дважды приводила его в Дрезден. В первый раз — чтобы выяснить, есть ли еще надежда вернуть себе корону Курляндии, ведь Анна Иоанновна теперь стала царицей. Он полюбил этот народ и думал, что сможет найти там немного счастья. Но Морица ждало разочарование, однако, по крайней мере, он получил возможность, не без помощи Фризена, помириться с отцом. Во второй раз он был вызван Августом, который прочитал его «Мечтания» и захотел поручить ему реорганизацию своей армии. Но они так и не увиделись. Когда Мориц приехал в Дрезден, король вынужден был отбыть в Варшаву, чтобы присутствовать там на открытии польского Сейма — и это несмотря на плохое состояние его здоровья. Он очень плохо чувствовал себя во время поездки, но вместо того чтобы остановиться, как того требовал врач, приказал гнать лошадей. К сожалению, когда он прибыл в Варшаву и захотел выйти из кареты, то запутался в полах своего плаща и упал, сломав себе правую ногу о железную ступень. Травма оказалась более чем серьезной, и он потерял много крови. Началась гангрена, и в течение нескольких дней все было кончено. 2 февраля 1733 года, в пять часов утра, он умер в возрасте шестидесяти трех лет. Мориц мог лишь присутствовать на похоронах...
Единокровный брат Морица, Фридрих Август II, автоматически стал курфюрстом Саксонии, но что касается Польши, это была уже совсем другая история, ибо короля должен был избрать Сейм. Тем не менее неожиданная вакансия на этом выборном престоле вызвала европейский кризис, которого, возможно, и не случилось бы, если бы Станислав Лещинский, бывший избранник на польский престол, не был отцом королевы Франции. Проснулись его амбиции, и он отправился в Краков, переодевшись простым торговцем. Сейм приветствовал его, и он был провозглашен королем, в то время как Россия, полная решимости сохранить видимость опекунства, что имело место в случае с Августом II, перенесла эту роль и на его сына. Заключив союз с Австрией, она послала войска для того, чтобы вновь отправить бедного Станислава к себе домой. Так началась война за Польское наследство.
Зажатый между двух огней — братом, которого он совершенно не любил, и Францией, к которой он был привязан, — Мориц Саксонский выбрал, и на этот раз окончательно, Версаль.
Прибыв туда для получения указаний, он узнал еще об одной смерти, и это стало для него чувствительным ударом. Умерла очаровательная Аиссе, прекрасная черкешенка, спасенная из гарема турецкого султана графом де Ферриолем, чему в свое время аплодировал весь Париж, и отвергнувшая любовь самого регента ради любви к шевалье д#39;Эди[90]. Она была подругой Адриенны, и рядом с ней Мориц находил порой сладкие моменты утешения. Они были одного возраста, и Мориц любил ее...
По сути, эта война оказалась очень даже своевременной, ведь ему так необходимо было собраться с мыслями. Применяя к солдатам предписания своего трактата о военном деле «Мои мечтания», делая все, чтобы они жили лучше и чтобы их пореже убивали, быть может, он смог бы забыть, как много слез было пролито из-за любви...
Маршал Франции
1743 год
Враг...
— Вы удивительны, друг мой, — рассмеялся герцог де Ришелье[91]. — Король делает вам честь — а это случается редко, поверьте мне! — вызывая вас к себе. Более того, помня о нашей старой дружбе, он послал за вами меня. И вы чем-то недовольны?
— Я очень рад вас видеть! Рад я и провести с вами это время, к тому же я бесконечно признателен вам за то, что вы взяли на себя эту заботу. Но, говоря откровенно, я всегда чувствовал себя в Версале немного чужим! Размеры дворца, этикет, слишком торжественная атмосфера... Все это явно не для меня.
— Кстати, все это не очень-то нравится и Его Величеству! Но не волнуйтесь, там уже многое изменилось...
Находясь в карете де Ришелье, двое мужчин пересекли Булонский лес в направлении Версаля. Дружба Морица и Ришелье завязалась в сумасшедшие ночи времен Регентства. Может быть, оттого, что они были одного возраста, имели одинаковые пристрастия в плане женщин, оружия и прочих радостей жизни. А возможно, их объединяла общая склонность к бунту и безрассудство.
