Книга Подземка - Михаил Бычков

Я бежал в авангарде, боекомплекта у меня осталось всего на два выстрела, не хотелось тратить его зря. Катя крутилась поблизости, но я так и не сумел перекинуться с ней хотя бы парой слов. События развивались стремительно.

Мы вышибли сволочную братию сначала из примыкавшего к концлагерю туннеля, а потом планомерно начали зачищать закоулки. Добрынин старался не доводить дело до рукопашной, в ней у големов было ощутимое преимущество. Твари могли рвать нас голыми руками.

Никто не испытывал жалости к врагам. Мы истребляли големов десятками. Возможно, часть уродов сумела уйти на поверхность, но таких, я думаю, было немного.

Несли потери и мы. Были и убитые, и раненые. Добрынина зацепило шальной пулей, но он, наскоро сделав повязку, по-прежнему вел людей в бой.

Внезапно мы увидели заслон, состоявший из мутантов с поверхности. Штук тридцать шипящих от злобы гарпий, а также какое-то количество йети и зомби.

– Стоять! – приказал Добрынин.

Люди послушно замерли. Мы не ожидали такого «сюрприза».

Кто-то открыл гермоворота и впустил сюда тварей. Но так оперативно они не смогли бы собраться. Была какая-то сила, которая вела их сюда. Я напряг мозг и сразу ощутил импульсацию этой силы. Она будто кнутом загоняла всех, до кого дотянулась.

Люди пока противостояли ее воздействию, зато твари… Да они просто с ума посходили. И без того враждебные ко всему человеческому, исчадия с поверхности буквально взбесились.

Я резко вырвался вперед, скосил передние ряды длинной изогнутой струей огня. Отвратительно запахло горелым.

Добрынин пробился ко мне, встал рядом.

– Надо во что бы то ни стало закрыть ворота, – сказал он.

Я кивнул:

– Сейчас я выжгу проход. Пусть ваши люди не зевают и идут по нему. Остальные прикроют.

– Я поведу к воротам, – вдруг выступила Катя.

Я пристально посмотрел на нее, коротко бросил:

– Нет!

– Я поведу, – упрямо повторила девушка.

– Хватит разговоров, – взорвался Добрынин. – Я отвечаю за этих людей, я и поведу.

– Вам нельзя, вы ранены, – сказала Катя.

Глядя на их перепалку, я попытался снять с себя ранец, но Добрынин замотал головой:

– Ни в коем случае. Ты единственный, кто умеет с ним обращаться. Сейчас принесут второй огнемет. Поджарь этих тварей как следует. И поверь, здесь будет ничуть не легче.

Я вздохнул:

– Будем считать, что договорились. Начинайте готовиться, а я пока устрою гадам «теплый» прием.

Скоро впереди горело все, что только могло гореть. Иногда живые «факелы» бросались к нам, но их тут же срезали автоматным огнем, потом Катя в сопровождении трех боевиков ринулась в выжженный проход.

Дым ел глаза, многие кашляли и чихали. Были и такие, что лежали, потеряв сознание. Их пытались оттащить в сторону.

Зов, гнавший сюда тварей, усилился. Многие уже начали ощущать его на себе. Люди недоуменно переглядывались, не понимая, что впивается в их мозг и пытается подчинить разум. Я видел, как их глаза наливаются пустотой, движения становятся неестественными. Зов превращал нас в послушных марионеток.

Я попытался выгнать из головы чужой шелестящий шепот, в котором не было ничего человеческого. На мгновение мне показалось, что от напряжения из моих ушей потекла кровь. Я машинально провел рукой по правому уху, поднес к глазам. Крови на руке не было. Слава богу!

Стоило мне отвлечься, как в голове вновь послышался зовущий голос. Тело вдруг стало ватным. Нет, с этой заразой обязательно надо что-то сделать. Я не собирался сдаваться вот так, за здорово живешь. Буду бороться во что бы то не стало.

Я представил, будто нахожусь под большим прозрачным куполом, сквозь который нельзя пробиться извне. Вспомнил пространственно-временной мешок, спасшую нас аномалию, и неожиданно ощутил в себе силы. Что-то перекачивало их в меня невидимым насосом. Я почувствовал себя Геркулесом, силы переполняли меня, грозили выплеснуться через край. До чего же это приятное ощущение – небывалой мощи! С ней мне ничего не грозит.

Зов сначала стих, а потом и вовсе пропал. Тогда я мысленно увеличил границы купола, распространяя его на все большее пространство. Территория стремительно разрасталась, пухла, как тесто на дрожжах.

Подействовало. Попавших под действие чужой воли людей отпустило. Выражение на лицах окружающих вновь стало осмысленным.

Добрынин затряс головой, запрыгал так, будто ему в уши попала вода. Довольно интересный способ приходить в себя после пси-атаки.

Я почувствовал неимоверную усталость. Прилив закончился, начался откат. Казалось, энергия совсем покинула меня.

– Что с тобой? – встревожился Добрынин, почуяв неладное.

– Нужно немного отдохнуть. Чуть-чуть. Скоро оклемаюсь, – произнес я, не очень веря в то, что говорю.

Застучали выстрелы. Я догадался, что стреляют где-то возле гермоворот. А это значит…

– Наши работают, – прислушавшись, заявил Добрынин. – Прорвались! Несладко им там, – сказал он сочувственно.

– Молодцы, – улыбнулся я.

Где-то там сейчас сражается моя Катя. И если слышны выстрелы, значит, она жива и побеждает. Она просто обязана победить. Иначе и быть не должно.

Почти сразу поток тварей прекратился. Расстреляв последних живых особей, мы двинулись дальше. Немного погодя к нам присоединилась Катя. Я обнял ее, поцеловал в пропахшие порохом и гарью губы. Она вернулась! Это делало меня самым счастливым на свете.

Добрынин не стал расспрашивать о судьбе сопровождавших ее боевиков. Все и так было ясно.

– Тут их главное логово, – указал Добрынин на несколько лепившихся друг к другу строений, напоминающих муравейники. Соседние здания соединялись на высоте двух-трех этажей переходными галереями.

– Что это? – заинтересовался я.

– Штабной комплекс гражданской обороны. Его построили еще до войны. Между прочим, жутко засекреченный объект.

– То есть Генерал тут? – спросил я.

– Скорее всего, – подтвердил Добрынин и поправился: – Нет, не так. Он должен быть тут. И когда мы его поймаем, я лично повешу его за яйца.

– Не слишком сурово?

– Не слишком. Просто убить будет чересчур гуманно. Хочу, чтобы он помучился перед смертью. После того, что он сотворил. – Добрынин махнул рукой, показывая, что не намерен продолжать разговор.

– Ладно, я к нему тоже добрых чувств не испытываю. Но могу сказать одно: голыми руками его не возьмешь.

Я не стал говорить о том, что недавний зов, очевидно, был послан из одного из этих строений. Мне чудом удалось его приглушить, но гарантии, что и во второй раз справлюсь, я дать не мог. Оставалась еще Катя, но она выглядела не лучше моего. Мы оба были истощены и обессилены. Я держался на одном честном слове, а какие внутренние резервы сейчас прожирал Катин организм, не хотелось даже представить. Катя будто сбросила десяток килограммов, и без того далеко не полная со дня нашего знакомства, она теперь походила на тростинку, которую разве что ветром не качало.