Книга Первач - Кирилл Юрченко

— Да, да, конечно! — закивал Верховцев, но снова скуксился. — Только, только… Где я его возьму?

— Что значит, где?

— Уберите, пожалуйста, — натурально зарыдал Верховцев, глядя на электрошокер. — Это очень опасно! У меня слабое сердце.

Тихон внезапно устыдился своей грубости.

«Что это со мной?!» — он стиснул зубы, пытаясь убедить себя в том, что кто-то, возможно, Верховцев, едва не убил его «вчера» этим же электрошокером. И не достоин жалости. Но в том-то и дело, что это происходило в другой реальности. А сейчас жертвой оказался Верховцев, и Тихону совсем не хотелось стать виновником его смерти. Он представил, какая боль ждет доктора, если он все же применит шокер, и понял, что никогда не сделает этого.

Но чтобы все-таки дать выход своей ярости, Тихон сбил колпак с кресла и раздавил его ногами. Но эта вспышка не прошла бесследно — вдруг помутилось в глазах, в мышцах возникла слабость. Рука с электрошокером онемела.

«Что со мной?..»

Дурман в голове захлестывал сознание.

Напуганный Верховцев ничего этого не замечал. Он стоял, зажмурившись, очевидно, готовый принять боль, и часто дышал.

Тут в комнату ворвались несколько человек охраны и один в штатском, в котором Тихон признал Храмцова.

«Вчера» этот молодой человек показался Тихону скромным ассистентом доктора, но сейчас Храмцов выглядел весьма уверенным и решительно настроенным.

Кто-то из охраны зашел из-за спины и выхватил у Тихона шокер. Хотели надеть наручники, но Храмцов велел повременить.

— Я ведь предупреждал вас! Вечно торопитесь! — сказал он доктору.

— Кто бы мог подумать? — жалобно протянул Верховцев.

Тихон не мог понять, что с ним происходит. Злоба вроде бы отступила, но языки пламени выжигали тело изнутри. Он опустился на пол, подогнув колени и обнимая их руками. Так было легче справиться с болью. Он видел ее источник в собственной ярости, ненависти, которая точит каждого человека. И он, Тихон, не исключение. В нем тоже есть ненависть. И нужно ее погасить. Но это давалось с трудом.

— Я схожу с ума… Что вы со мной сделали? — прохрипел он. — Что вы сделали с Алексом Эджертоном и моими друзьями?

Казалось, Храмцов очень удивился. Он приблизился к Тихону.

— Откуда вы взяли это имя — Алекс Эджертон? Что вы о нем знаете?

— Он мой друг!

— Вот как?! — Храмцов изменился в лице. — Алекс Эджертон ваш друг?.. Он жив? Вы видели его? Где?

— А вы, разумеется, не знаете, где он? — сказал Тихон.

Боль понемногу отступала.

— Могу вас уверить, Эджертона здесь нет, — сказал Храмцов. — А вот ваши друзья у нас. Кстати, когда вы с ним разговаривали последний раз?

— С кем?

— С Алексом Эджертоном, с кем же еще. Или вы бредите?

— Вчера… — сказал Тихон. — Или сегодня…

Храмцов нахмурился.

— Вы скверно выглядите.

Тихон почувствовал, как что-то капнуло на руку, и понял, что это кровь из носа. В недоумении он уставился на ладонь, будто никогда не видел собственной крови.

— Доктор, сделайте с ним что-нибудь. Отложим допрос на завтра.

Храмцов подошел к двери и ненадолго скрылся за ней. Говорил он негромко, но Тихон сумел расслышать:

— Передайте генералу, что у нас проблемы.

Ощущая невероятный упадок сил, и оставаясь где-то на краю сознания, Тихон понял, что в недавнем сне и вправду смог увидеть будущее, хотя бы даже и поменявшееся событийно.

«Это все из-за пребывания в Полосе… Как будто я стал жертвой какого-то чудовищного эксперимента» — думал он, чувствуя, как его силой поднимают на ноги и куда-то волокут…

20. Договор

Догадка оказалась верна — чуть раньше посетившее его видение будущего оказалось очень щедрым на подробности. Это окончательно стало ясно, когда Тихона из лаборатории отвели не в камеру, а в комнату, до невозможности похожую на ту, которая привиделась ему во время «разговора» с Алексом. В точности такая же, ничуть не похожая на тюремную камеру — с мебелью, хорошей кроватью, столом. Правда, окно наверху зарешечено и свободу ограничивала тяжелая дверь, за которой находилась вооруженная охрана. И видеокамеры понатыканы в углах.

Зачем его сюда привели, Тихон не понимал. Должно быть, он важен для них, и теперь его будут держать здесь для какой-то особой цели. Если это действительно так, подробности раскроются сами собой. А пока можно предаться отдыху в нормальной постели, где даже белье свежее, слегка пахнущее цветочной отдушкой.

Поутру, едва Тихон проснулся, к нему заявился Верховцев. Очевидно, о пробуждении пленника доложила охрана.

— Как спалось? — спросил он, осторожно входя в комнату. — Надеюсь, вы не станете снова кидаться на меня?

— Где мои друзья? — тяжело ворочая языком, спросил он. После вчерашнего приступа ему было тяжело говорить.

— К сожалению, я не знаю.

— А кто знает? Генерал Антонов, Храмцов, майор Гузенко?

Верховцев замялся. Вероятно, доктор не ожидал, что Тихону известны эти фамилии. Никто ведь их ему не называл.

Глядя, как разрывается доктор между желанием слинять и продолжить разговор, Тихон решил не напирать.

— Присаживайтесь, — он передвинулся на угол кровати.

— Нет, спасибо. Я ненадолго, — доктор мотнул головой.

— Да ладно вам. Смотрите, какая уютная комната, какая классная кровать. Я о такой и не мечтал. За что, интересно, такие поблажки?

— Вы заслуживаете лучшего обращения.

Тихон хмыкнул. Хорошего обращения? С электрошокером. Но, впрочем, это ведь ему «привиделось».

— Мы проверили биографию Эджертона, — сказал Верховцев. — Выяснилось, что вы с ним действительно работали на одну добывающую компанию. Странно, что этот факт вашей биографии ускользнул от нас.

— Особенно если учесть, что у вас имеется даже моя старая медицинская карта?

Тихон заметил, как округлились глаза доктора. Видно, его так и подмывало спросить: откуда вы знаете? Но Верховцеву удалось справиться с собой.

— Вы утверждали, что виделись недавно с Эджертоном. Где это было?

— Я встретил его под Ангарском. За несколько дней до того, как меня доставили сюда.

Тихон задумался: чем бы таким еще поразить Верховцева?

— Выходит, Алекса у вас нет? — сказал он. — Что ж, тем лучше для него. Хотя несколько часов назад я был уверен, что он сидит со мной в одной камере! Что я разговаривал с ним. И даже видел его сны!

«Пусть считает меня сумасшедшим».

— Галлюцинации, — возразил Верховцев. — У тех, кто побывал в Полосе, такое иногда случается.