Книга Рекло. Роман об именах - Владислав Дронов

потом её сестра сбросила ей плетенную лестницу с гор, она по ней и забралась.

– И чему учит эта сказка? – почти засыпая спросил я.

– А сказки должны чему-то учить? Ну если так, то пусть учит тому, что можно убежать от всего, даже от замужества с чем-то чудесным. Не знаю, я всё-таки разукрашиваю реальность, а не описываю её.

– Встретил я вот сейчас того, кто описывает все. Неприятный парень, но такой знакомый. И он тоже знал про того светящегося из мастерской, – уже в полудреме говорил я.

– Из ремесленной мастерской имени А.И.? Ты встречал «возделывающих реальность»? – Она сделала воздушные ковычки. – У меня вроде где-то дома валялся фильм «описывающих реальность», это их оппоненты. Дорогая и раритетная вещь. Жалко, что я свой проигрыватель обменяла на новый компьютер. Но с другой стороны, у меня появилось очень много игр.

– Кассета? – проснувшись спросил я. – А можно её взять на время? У Лёника в доме проигрыватель был.

– Да, конечно, только дорисую. Мне осталось тут чуть-чуть. Ты, главное, не усни.

– Попробую. Я слишком устал сегодня. Слушай, а почему именно квесты тебе нравятся? Ты так часто про них говоришь.

– Во-первых, там очень хорошо нарисованы статичные картинки. Во-вторых, в большинстве таких игр всё очень гармонично. Это успокаивает, особенно на контрасте с остальным миром. Там всё так просто и даже самые абсурдные действия приводят к какому-нибудь нужному и интересному результату. К тому же они довольно хорошо описывают механику нашего мира. В играх всё логично, одно действие перетекает в другое, приятные алгоритмы, минимум хаоса. Даже если главный герой идёт в МФЦ, а потом телепортируется оттуда на Карибы, то ты это воспримешь абсолютно нормально, игра же. В жизни всё скучно и редко встретишь нормальное линейное повествование. Всё скучно. К примеру, пойти и сделать дубликат ключа. Ну что за скукотища, совсем неэстетично. Только если говорить об эстетике статичной повседневности. Но её и так в избытке. Так. Ещё чуть-чуть. Последний штришочек. Всё. Помоги донести картину, а я тебе вынесу кассету.

В этот раз картина была раза в два тяжелее предыдущих, хоть и рук у меня в этот раз оказалось две. Не знаю даже в чём было дело, может, в моей усталости. Через пару минут Она показалась в дверном проеме, она держала в руках картонную упаковку с кассетой, на кассете было написано «Узревшие пустоту».

– Мне про эту шайку никто толком ничего не рассказал. Это что за документалисты сняли? – поинтересовался я.

– Куча очень специфичных и вычурных личностей. Они, вроде как, прямо вот творцы. Думают о себе, как о передвижниках или что-то в этом роде. Объединились в году тридцатом прошлого века под сильным влиянием фильма «Человек с киноаппаратом», но Вертов к ним и соваться не хотел. Оно и понятно, они уже вот почти сто лет выпускают свои работы, пусть некоторые и интересные, но без громких имен за ними, это часть их правил. Не выделяться и прославлять только их мастерскую. Как-то так. А кассету я просто нашла, давай скажем так. Я их пару раз в жизни видела. Ты к ним лучше не суйся, они хоть и безобидные, но довольно противные. Есть ещё несколько таких же группок, только с другой философией, но и они особого внимания не достойны, как мне кажется. Все эти объединения – лишь ширма для людей, которые стесняются заводить друзей. Лучше бы и правда просто дружили. На творца люди должны влиять только непроизвольно. Вот и получаются фильмы то недожатые, то пережатые.

– Где ты их встречала? Они в Старороговской есть?

– А где их нет? Они как журналисты. Хорошо, что мы им, наверное, не слишком интересны. У тебя история слишком масштабная и клишированная. У меня история слишком невнятная и локальная. Довольствуйся тишиной и лучше отдохни хорошенько. Завтра будет вечером выставка народного творчества в ДК. Продолжим нырять в культурную жизнь посёлка? Напишешь потом про это в своем отчёте по практике.

Я пожал плечами, а потом попрощался своей новой старой рукой и заметил кое-что. Упырь, который владел моей рукой до этого продырявил её насквозь! Да, вот так. Я вообще-то очень уважительно обращался с чужой рукой. Вот урод. Теперь пощады точно не жди. Раздражает даже не сама травма, а то, как неуважительно обошлись со мной. Дырка примерно между указательным и большим пальцем. Больной что ли. Даже сейчас рассматриваю её. Так не поступил бы даже самый отбитый сектант. Те бы просто убили, в этом даже больше уважения будет к личности, чем вот в этом. Даже не помню, кстати, как уснул. Просто плюхнулся в одежде на койку, был какой-то смутный сон, сейчас уже не вспомню. Проснулся разбитый, как старый деревянный таз на берегу бурного моря с каменистым пляжем. Да, вот именно такое специфическое сравнение.

Пошёл завтракать к Джотто Ивановичу. Поболтали немного, он поделился со мной рецептом фруктового салата. Нужно будет зайти к Марии Семеновне за ингредиентами. Потом мы пошли к Лёнику домой, чтобы посмотреть фильмы. Посмотрели серию любимого сериала Лёника про Геракла. Было довольно весело. Потом я вспомнил про кассету, которую мне дала вчера Она. Быстро сбегал за ней, Джотто Иванович как раз согрел чайник. Было даже немного страшновато включать эту кассету. Документальный фильм начался с чёрного экрана. Мы даже сначала подумали, что пленка повредилась или что-то в этом духе, но затем зажегся свет фонаря, на экране были внутренности какой-то старой бревенчатой избы, странно, внутри ведь почти не было мебели. Перед стеной сидели в ряд трое мужчин и одна женщина. Смена кадра. В центре экрана красовалась хибара где-то в густом лесу на закате дня. Закадровый голос начал говорить приятным басистым голосом:

– Отшиб, глухой лес, старая изба почти без мебели. Типичный вечер жителей этого прекрасного коттеджа начинается с созерцания стены. На самом деле, предмет предстающий перед глазами обитателей этого места роли совсем не играет. Вы можете приехать и застать этих людей за этим занятием совершенно в разных местах. В чаще леса, в избе, на крыльце или перед рекой. Они такие не одни. Тысячи людей в нашей стране в один миг, манимые каким-то неясным неслышимым нами зовом начали «созерцать пустоту».

Всё это время кадры сопровождали голос рассказчика, показывая разные, как мне кажется, таёжные красоты. Затем начались исторические хроники, нарезка рисунков и архивных видео, сопровождалось всё тем же голосом:

– На самом деле, ситуация эта совсем не новая. Кто-то сравнивает её с приступом массовой истерии, а кто-то говорит, что это древняя буддийская практика. Ясно здесь одно, история у этого всего имеется и довольно богатая. Первый такой случай «созерцания пустоты»