Книга Секрет ее счастья - Клаудиа Дэйн

— Леди Элинор Керкленд. А вы?

— Мистер Мэтью Грей, — сказал он.

— Но это же не ваше настоящее индейское имя! — выпалила она, потому что, и правда, разве не было бы так мило, если бы у него было такое великолепное имя, как, например, Быстрый Волк, Высокое Пламя или что-нибудь вроде этого?

— В самом деле? — спросил Мэтью, и потому, какими серьезными были его голос и выражение лица, она поняла, что он смеется над ней.

Странно, но, думая об американских индейцах, Элинор никогда не представляла, что у них есть чувство юмора, и, разумеется, в своих тайных мечтах, никогда не могла подумать, что американский индеец вздумает смеяться над ней.

Иногда реальность слишком разочаровывала.

— Естественно, нет, — сказала она с невероятным чувством собственного достоинства.

В конце концов, она прочитала все про индейцев, в том числе целую главу об их именах, хотя, допустим, это и была короткая глава в очень старой книге. И все-таки.

— Хорошо известный факт, что индейцы как северного, так и южного континента наделяют своих отпрысков значимыми именами личного характера, — пояснила она.

— Мэтью Грей не значимое имя? — поинтересовался он.

И снова становилось очевидным, что он высмеивает ее. Она не находила в этом ничего хоть сколько-нибудь занимательного, и ей все больше и больше становилось понятно, почему Луиза не хотела обсуждать родственников Софии.

Они были, как оказалось, чрезвычайно непредсказуемы.

— Не в том смысле, как хотелось бы, — сказала она. В самом деле, ему что, нужна инструкция по обычаям и привычкам своего собственного народа? Какая нелепость. — К примеру, как зовут вашего отца?

— Мистер Джон Грей, — торжественно ответил Мэтью.

Что же еще она могла услышать в ответ?

— Я хотела сказать, как вы его зовете?

— Я не часто его зову. Обычно он меня зовет, — любезно ответил Мэтью.

Это очень раздражало.

— Ну, хорошо, а что касается ваших братьев? Они ваши братья?

— Ага, — подтвердил он. — Джордж — старший, а Младший — младший. Я самый младший.

— Ах да, Младший, — сказала она, обрадовавшись, что это было уже ближе к делу. — Итак, откуда же произошло это имя?

Мэтью удивленно взглянул на нее и сказал:

— Потому что он — Джон Младший. Младший по сравнению с Джоном, его отцом.

Боже, как это раздражает.

— Мэтью, — крикнул Джон старший через комнату, — подойди сюда!

Мэтью повернулся и отошел, оставив ее без любезностей и извинений. Младший и Джордж уже стояли рядом с отцом — Джоном Греем, если только настоящий индеец вообще может носить столь обычное имя, и дружно смотрели на тетю Мэри. Это было очень своеобразно. Даже Хоксуорт сидел на диване довольно ровно, а этого он не делал уже лет десять.

— Это леди Джордан, — представил Джон Грей.

После чего мальчики поклонились и поцеловали руку тете Мэри, что выглядело нелепо, поскольку Элинор была абсолютно уверена, что индейцы не целуют дамам руку на французский манер, и, что еще более нелепо, тетя Мэри невероятно гордо выпрямилась, чего Элинор не могла припомнить за ней, и скорее тепло, чем вежливо, улыбалась мистеру Джону Грею. Самый необыкновенный момент за весь этот необыкновенный вечер.

Тетя Мэри выглядела так, как Элинор редко приходилось видеть ее, и намек на былую красоту, присущую ей и двум ее сестрам, снова стал проступать бледным заревом. Ее волосы, тусклые, серовато-седые, какими их помнила Элинор, сейчас отливали серебром в свете свечей, голубые глаза мерцали. Она казалась, можно сказать, красавицей, стоя вот так и улыбаясь мистеру Джону Грею, как старому знакомому. Как теперь стало ясно Элинор, тетя Мэри вовсе не была обеспокоена неожиданным появлением четырех индейцев.

Она казалась вопреки всем законным ожиданиям даже довольной.

Все, что Элинор знала о людях, событиях и вещах, она знала из книг. По какой-то особой причине, которую она не могла понять, события последних пятнадцати минут не вписывались ни во что из прочитанного.

Это очень опечалило ее.

— У вас прекрасные сыновья, Джон, — сказала тетя Мэри, что, нужно признать, было слишком фамильярно, даже невзирая на то, что он был индейцем. — Так рада, что мне представилась возможность познакомиться с ними.

— Мы уже встречались, — криво улыбаясь, сказал Джордж, — но я был занят соблазнением вашей племянницы. Извините.

— Да, что ж, — сказала тетя Мэри, — вы явно в этом подражаете своему отцу. Хотя, насколько я помню, он был более удачлив.

Казалось, Джон ухмыльнулся, хотя было трудно сказать наверняка, поскольку черты его лица отчетливо напоминали тесаный гранит.

— Ну, не списывайте меня со счетов, — сказал Джордж. — Едва ли это честная борьба. Ее сердце было занято, и это вряд ли возможно было изменить.

Он говорил о Луизе, очевидно, ведь ее сердце было явно и непреклонно занято лордом Даттоном. Все знали это, даже новоявленные в свете индейцы. Бедная Луиза, сделать из себя такой лакомый кусок.

В этот момент Хоксуорт направился туда, где тетя Мэри пребывала в окружении своих, скажем так, обожателей. Очень необычно. А что самое необычное — она была абсолютно трезва.

— Вы знаете мою тетушку, сэр? — спросил Хоксуорт у мистера Грея. Учитывая характер Хоксуорта, это было невероятным усилием. — Хотел бы я поинтересоваться — откуда?

— Я ранее бывал в Англии, — ответил Джон Грей. — Я знаю не только леди Джордан, но знавал и всех женщин Вэли. До их замужества. Да и после.

— Вы знали мою мать? — спросил Хоксуорт.

Он явно был не в восторге от этой мысли. Элинор хорошо его понимала. Ее мать была знакома с индейцем и ничего не сказала ей об этом?

— Да, — ответил Джон Грей, и в его глазах можно было различить искорки удовольствия.

Эти дикари явно наслаждались своими непонятными шутками. И это вовсе нельзя было поощрять в индейцах. Хотя, может быть, то, что они были отчасти англичанами, могло объяснить такое их поведение. Но безусловно, индейцы не должны были потешаться над английскими леди и джентльменами. Это было бы абсурдно.

— Насколько хорошо? — спросил Хоксуорт мистера Грея, совершенно неуместно, тем более в такой широкой компании. — Я хотел сказать, как вы познакомились?

Что ж, так еще куда ни шло. Похоже, холодный взгляд мистера Грея заставил Хоксуорта внести поправки. А Хоксуорт не славился храбростью, но не то чтобы Элинор порицала его за это.

Вот уж что было характерно для индейцев — они умели наводить страх.

— Не думаю, что тебя это касается, Хоксуорт, — сказала Мэри, демонстрируя невиданную за последние десять лет суровость. — Обе мои сестры умерли, и соответственно эти воспоминания похоронены с ними. Мои воспоминания останутся со мной. Я не намерена ими делиться.