Книга Иная Богемия - Юлия Макс

class="p1">– Я ни за что не убью Луизу, как бы она ко мне ни относилась. Ты просил меня забыть, что я графиня. Так вот, Маркус, аристократия – не только воспитание, но и прививание высоких моральных принципов. Я знаю, кто я. Я – влколак, но я и из рода Кинских. Оказалось, что можно быть и тем и другим, сохраняя баланс внутри.

Она замолчала, оглядывая всех присутствующих.

– Я не буду вам врать – в Богемии вас может ждать смерть. А сейчас там сражаются обычные люди и несколько упырей на нашей стороне, но этого мало. Я прошу вас помочь, потому что верю: дар зверя дан нам не случайно. Мы – защитники мира от тех, кто охотится в ночи.

Послышались одинокие хлопки.

– Поздравляю, испытание ты прошла, – сообщил Шварц, и на его лице Энн не могла разглядеть ни одной эмоции.

– Мне не понравились твои игры, вожак, – холодно ответила Энн, злясь на него. – Завтра дайте мне ответ, и я уеду.

Маркус поднял руки ладонями вверх, обозначая капитуляцию, и вышел к ней в круг. Его лицо расслабилось и стало привычным для Энн.

– Прости. Это обычай для кандидатов на должность главного в стае. И ты его с честью одолела.

Энн облегченно выдохнула, но не позволила себе полностью превратиться в человека. Ей не хотелось разочаровываться в Маркусе, да и редко она могла так ошибаться в людях. Энн испытывала благодарность к нему за то, что он помог понять, как на самом деле ценна семья и место, в котором живешь. Кинских долго пряталась за мрачным прошлым предков, но осознала, что на самом деле не должна нести ответственность за деяния других людей.

Подойдя почти вплотную и улыбаясь, Маркус протянул ей руку, словно для пожатия. Послав ему намек на ответную улыбку, Энн приняла его ладонь. Шварц резко дернул ее и, прижав спиной к себе, обхватил за плечи, а второй рукой сжал шею. Последнее, что услышала Кинских, был хруст ее шейных позвонков.

Глава 14

Contra spem spero.

Без надежды надеюсь.

«Пражский трдельник»

«Дорогие читатели!

Вот уже две ночи мы все спим спокойно. Новых зараженных не обнаружили, а остальные находятся под наблюдением врачей. Мы пытались договориться об интервью с руководителем инфекционного корпуса, но на данный момент он отказался комментировать состояние укушенных жителей.

Одна из главных новостей столицы – прибытие в Пражский Град вице-президента Швейцарии Алена Берсе для заключения договоренностей о взаимном обмене специалистами и выделении дополнительных дотаций Чешской Республике.

Оставайтесь на новостной волне.

Всегда ваш, Эл Вода».

Карл. Неделей ранее.

Выяснив у любезной пани направление поезда, который увез Анету, Вильгельм предложил ехать в Табор, чтобы постараться перехватить графиню, но Карл отмел эту идею.

– Нет! Она сказала, что вернется. Дадим ей время.

Он вспомнил яркую зелень ее глаз и непролившиеся слезы обиды, больно отозвавшиеся в нем. Повел плечом, стараясь не думать об этом, но разочарованное лицо Анеты в металлическом дверном проеме состава все стояло перед мысленным взором, не собираясь уходить.

– Уверен?

– Да, – немного раздраженно ответил Карл.

Вильгельм пожал плечами и, проводив голодным взглядом очередную шею в толпе, которая их окружала, направился к выходу. Жажда мучила и Карла, особенно в людном месте, но, уступив терзаниям душевным, на время свернулась ежом в горле, иногда напоминая о себе.

Они стояли на стыке исторического зала и нового. Готика, ренессанс, барокко и современная удобная простота создавали впечатление временной петли. Огромный исторический зал внутри вокзала напомнил Карлу летние резиденции королей: высокие своды, узорчатый мозаичный пол и стены, покрытые фресками с изображениями мифических существ. Среди этой атмосферы старины простиралась современная часть, олицетворяя прогресс и перемены. Место, где старые истории переплетались с новыми путями и судьбами. Карл поднял голову, рассматривая, как завораживающие витражи высоких сводов переливались всеми цветами радуги при касании солнца.

Люди на вокзале все спешили куда-то. Он заметил, что спешка – настоящий девиз нового мира. Суета, социальные сети и другая реальность, существующая только в куске металла, стекла и пластика, именуемого телефоном. Разговоры заменило бесконечное печатание электронных сообщений, а прогулки – просмотр видео о том, куда и когда ходят незнакомые люди в разных уголках мира. Возможно, он предвзят, да и вообще не из этой эпохи, но, смотря на прохожих, Карл думал о том, что за века люди придумали тысячу способов, как забить себе голову, посылая туда ежедневно тонны сведений: одни нужные, а другие совершенно лишенные смысла. Визуальный мусор сыпался на человечество со всех сторон, с утра до вечера. И если сначала Карл впитывал в себя все, словно сухое растение, то спустя короткое время ощущал, что гниет от избытка воды.

Хмурясь этим мыслям и повинуясь внезапному порыву, он выудил из кармана мобильный и набрал номер Анеты. Она ожидаемо не ответила. Поймав нетерпеливый взгляд Вильгельма, который уже достиг выхода, Карл зашагал к нему.

Следующие шесть ночей прошли слишком странно.

Энн уехала в понедельник. Во вторник Карл ловил себя на том, что пишет и пишет ей сообщения, извиняясь в сотый раз.

В среду ему начал повсюду мерещиться ее запах: медовый и солнечный.

В четверг Карл невольно искал взглядом в толпе светловолосую девушку, словно она вот-вот должна была появиться перед ним. Эта странная одержимость его нервировала.

Пятница не принесла облегчения. Карл думал об Анете, вспоминал улыбку, походку. Даже ее независимость теперь казалась ему исключительно прекрасной.

Их мужской компании явно не хватало хрупкой графини. Вильгельм подолгу спорил с Фаустом, закрываясь с ним в кабинете особняка, отчего Дэниэль ходил страшнее низших. Ян пропадал то в библиотеке, то в ночных вылазках, все время ища новые случаи нападения.

В субботу Карл понял, почему ему так не хватало Кинских рядом: она была его связью с новым миром, его мостом в настоящее, который соединял прошлое и будущее. Ян обучил Карла технике и показал блага цивилизации, Вильгельм демонстрировал готовность всегда идти рядом и потакать желаниям, но лишь Анета цепляла чувства и мысли на крючок, споря, раздражая, выводя из себя и поэтому делая его живым и нужным. Нужным этому миру.

Тоска Карла по графине забавляла Вильгельма. Тот вообще демонстрировал неизменный сарказм и иронию, что, как знал Карл, было признаком хорошего настроения.

Шагая по только что проснувшейся Праге, он нацепил солнцезащитные очки с идеально круглыми стеклами. Люксембургскому казалось, что Рот получает удовольствие от ночной охоты, от угрозы, нависшей над ними, от их парного тандема.