Книга Кошачий эндшпиль - Павел Андреевич Кузнецов

угрожающе ощерилась метиллия.

— Нужно вколотить ей её ошибку. Выжечь калёным железом на самой мякоти души, — почти поэтично взрыкнула снежка. — Чтобы запомнила, как условный рефлекс. Ты будешь её драть с нами. Так будет больней. Так она точно запомнит.

— Вы… перебарщиваете, сёстры.

— Да?! — голос Триши звякнул металлом.

— Я дрался с ней плечом к плечу. Мы вместе вели те сложные переговоры. Она спокойно подчинялась… не сразу, конечно… но признала моё право вести. Не дёргалась. Не приставала. Даже переспать со мной решила, лишь когда Илина ей это приказала. Нет, её ко мне тянуло… Но чтобы вот так… Она вовсе не такая, как вы говорите. Что-то здесь не так. Могла ли она ошибиться? Сделать что-то на интуитивном уровне? Вы же все с этим имплантом как курица с яйцом носитесь. С самого взросления.

— Бедная несчастная девочка… — сделала большие умильные глаза Сай, но её голос при этом звенел сталью, не допуская двойного толкования насмешливых слов.

— Этот вариант мы тоже рассмотрим, — опять проявила поразительное хладнокровие моя ариала. — Но не как основной. Понимаешь меня, Кошак?

— Да. И всё же, сёстры, если это была… ошибка. Что ей грозит?

— Ничего, — под недовольное шипение валькирий пожала плечами Старшая. — Так, немного подерём для проформы, чтобы на всю жизнь запомнила. Зато если она сделала это сознательно…

Продолжать не требовалось. Я уже понял, что всё предельно серьёзно, иначе такой эмоциональности сестёр не было бы. А наш плотный кружок уже пришёл в движение. Девочки гибко повскакивали со своих мест, а следом за ними поднялся и я. Новые ответы как всегда несли с собой лишь новые вопросы.

По пути в подвал не обошлось без накладки. Где-то на середине пути, в очередном коридоре, Старшую застал срочный вызов. Над ней в мгновение распустилась вязь голограмм. Мы, без приказа, на одних вбитых рефлексах, распределили огнеопасные сектора, а я ещё и обвешал все подступы защитными полями. Так и стояли, напряжённые, пока Ми не завершила оценку ситуации и не отдала необходимые распоряжения.

— Внештатная ситуация. Лай пришлось спешно вытаскивать, — коротко пояснила она, когда вихрь проекций сменился почти медицинским умиротворением штабных коридоров.

— Ты уверена, что это того стоит? Именно сейчас? — видимо, я так и не понял всю важность момента, потому что в ответ получил три гневных взгляда.

— Да. Это дело принципа… И Кошак. Тебе сегодня предстоит выступать основной ударной силой. Мы будем её драть по двое, а твой удар должен завершать. Снова и снова. Чтобы увидела и прочувствовала.

Пояснять причину подобной расстановки не пришлось, она была ясна, как божий день. Валькирии должно быть по-настоящему больно. Однако пронять её физическим воздействием сложно, вот сёстры и решили достучаться до её сознания через психологию, вбить в её милую буйную головушку, что та поступила плохо и так поступать больше не следует. Непонятно было только, чего в этом больше: заботы обо мне или об абстрактных правилах фракции. С другой стороны, а не всё ли равно? Сестринскую заботу следовало принимать без вопросов. Как они принимали мою. Только сначала определить степень вины заблудшей кошки…

Рядом со Сферой, где отдыхала Рана, была оборудована полноценная тренировочная зона. Как-то я даже вёл тут занятия с силовиками, передавая азы республиканского рукопашного боя. Именно здесь решено было ожидать выздоровления кошки. Ожидать излечения, чтобы вновь отправить её лечиться… Было в этом что-то не от мира сего, эдакая улыбка чеширского кота. Вроде бы и улыбается, а окромя улыбки и нет ничего… Всё же странные мы существа — коты и кошки.

Милена традиционно расположилась в углу бойцовской зоны, обвешавшись голограммами, мы же с девочками вышли на центр. Здесь сёстры второй за сегодня раз поразили меня. Вместо активного давления, желания завалить и отодрать, от них тянуло потребностью лёгкой игры, без пяти минут флирта. Кошки играли не с мышкой — о нет! — в этот раз они играли с собственным боевым братом, равноправным партнёром в любом, даже таком интимном, как учебный поединок, деле. Удивительное ощущение единения разлилось над тренировочной площадкой.

Вот Сай провела дразнящую подножку, не столько агрессивную, сколько призванную продемонстрировать всю гибкость и стремительность опытной воительницы. Вот Тиш, после моего не слишком удачного броска, бёдрами сдавившая мою шею, не стала сжимать захват в полную силу, а лишь легонько его обозначила, ещё и дав ощутить весь жар собственного тела… Идея с борьбой пришлась девочкам по вкусу, и всё дальнейшее ожидание прошло в стальных объятиях, которые мы дарили друг другу не столько даже отрабатывая приёмы, сколько намеренно поддаваясь — чтобы ощутить тело партнёра, дать ему сказать что-то на языке движений и мышечных сокращений. Чем-то это действо походило на секс, но без характерной ему предельной откровенности. Прелюдия… Да, именно так — прелюдия перед чем-то глубоко интимным и общим, общим для всех нас.

Поначалу мне эта утончённая игра тел и душ нравилась. Да и как она могла не нравиться?! Кошки ведь умели преподнести себя с самой лучшей стороны, умели показать собственное мастерство рукопашниц, а заодно и совершенство собственных тренированных тел. Однако в какой-то момент я поймал скрытый посыл всего этого вопиющего поведения, и на смену сытой неге пришла ярость. Ещё бы! Они ведь каждой своей повадкой, каждым движением так и кричали: «Извини, котик, что не уберегли!» А то у меня своей головы на плечах нет! Лучше бы сразу обозначили все риски общения с чужими республиканками, чем позже драть всех встречных и поперечных без разбора!

Мои боевые импланты как-то неожиданно для нас всех встали на боевой взвод, и до того мягкая и неспешная игра вмиг утратила плавность. Стала опасной, колючей. Полетели первые брызги крови.

— Ты чего творишь?! — зашипела Сай, слизывая язычком текущую из рассечённой скулы кровь.

— Вы слишком превратно понимаете свою заботу, — рыкнул в ответ, отскакивая от убийственной карусели когтей взъярившейся Триши.

— Вот как?.. — это уже метиллия. — Объяснись… или сейчас и я пущу кровь.

Когтистая ладонь остановилась в каких-то миллиметрах от плеча. В ответ я намеренно подался навстречу жутким лезвиям, впечатывая их напряжённые острия в форму Экспансии