Книга История русской рок-музыки в эпоху потрясений и перемен - Джоанна Стингрей

центром которого была тусовка, мне не хватало куда больше, чем я отдавала себе в этом отчет. Джуди сняла на видеокамеру будущий видеоклип песни Feeling: Виктор, Юрий и я, обнявшись, старательно раскрывали рты под фонограмму, а Тимур с Густавом за нашими спинами прыгали и кривлялись, как чудесные, странные птицы. Мать покатывалась со смеху. Всем ребятам я привезла часы Swatch, и мы вышли на крышу, чтобы сделать несколько промофотографий. Стоя на покатой крыше и любуясь величественным видом куполов храма на Крови, мерцающих в лучах летнего солнца, я почувствовала, как во мне опять пульсирует кровь. Я опять ощущала жизнь, у меня кружилась голова от присутствия рядом моих друзей, от песен и дуракавалянья, от того, что я вновь в нашем собственном маленьком мире, в нашей кроличьей норе.

Забравшись обратно сквозь окно в квартиру, я увидела, что народу в ней прибавилось: Линда из NBC оживленно болтала с матерью. Она, совершенно очевидно, была расстроена тем, что упустила момент нашей встречи с Юрием, но была тем не менее полна решимости взять у него интервью. Удобно устроившись прямо напротив него, эта уверенная в себе опытная журналистка была готова забраться в самые потаенные уголки души своего собеседника. Не тут-то было! Ей было невдомек, что русские мужчины – а Юрий в особенности – говорят просто и немногословно.

– Что вы чувствуете сейчас, когда Джоанна здесь, с вами? – начала она, подавшись вперед и с чувством положив руку на стол.

Юрий заморгал. «Разве это не очевидно?» – так и слышался мне его немой ответ.

– Хорошо себя чувствую.

– Ну а что вы думаете обо всей ситуации с отказом Джоанне в визе?

– Ничего хорошего.

Линда слегка заерзала на стуле и подняла брови.

– Ну а почему, как вы думаете, вам хорошо пожениться?

– А почему бы и нет? – вопросом на вопрос ответил он, вертя в пальцах локон моих волос, – я все это время сидела у него на коленях. Типичный Юрий! За это я его и люблю. Ну не только за это, конечно. Многословные объяснения – не для него, он говорит всегда как есть.

– А когда Джоанна не могла приезжать, о чем вы думали?

Юрий поморщил лоб. Все эти мелодраматичные, легковесные вопросы начали ему надоедать.

– Я не все могу пока понять… Крыша едет очень быстро.

– Когда ее не было, Юрий был очень грустный, одевался только в черное, – пришел на помощь товарищу Тимур.

– Юрий, а что вы делали в день несостоявшейся свадьбы? – спросила воодушевленная словами Тимура Линда.

– Дома сидел, – ответил он просто. – Ничего не делал.

– Выпивали?

– Нет.

– А можете ли вы сказать американцам, почему для Джоанны будет хорошо приехать в Россию и выйти за вас замуж?

– Брак вообще дело хорошее, – он улыбнулся, а все остальные расхохотались.

– Скажи же им, скажи, Юрий! – подначивала его за кадром Джуди.

– Я очень люблю Джоанну! – во весь голос заорал Юрий, крепко сжимая меня в объятьях. Слова его были встречены восторженными возгласами и аплодисментами. Я видела, что ребята из NBC получили что хотели. Но самое главное – я получила больше, чем даже могла мечтать.

Глава 38

Лучше я буду предметом борьбы

– А что если я не вернусь на паром?

Юрий, Виктор и Алекс переглянулись и неловко заерзали на стульях. Было ясно, что никто из них не хочет говорить мне суровую правду: я должна ехать. Наконец Алекс почесал бороду и покачал головой:

– Не думаю, что это будет правильное решение, – медленно проговорил он. – Ты нарушишь закон, и у властей будут все основания выслать тебя из страны. И запретить въезд навсегда.

И все же мысль о такой возможности меня не отпускала. Мы с Юрием решили подать повторное заявление на свадьбу, для чего отправились во Дворец бракосочетаний номер 3. Я понятия не имела, чего ожидать, но сам факт пребывания рядом с ребятами придал мне невиданную прежде решимость. Взявшись за руки, мы поднялись по широкой, устланной ковровыми дорожками лестнице и быстро получили новую дату – через три месяца.

«2 ноября 1987 года», – как завороженная, повторяла я. Так легко полученный новый день свадьбы не только укрепил мою веру в свою сказочную судьбу, но и подтвердил то, что я и так уже знала об этой огромной забюрократизированной стране: Россия была вовсе не страшной, хорошо отлаженной машиной, а скорее эдаким валяющимся под кроватью детским монстриком, который там у себя в темноте не так уж много и видит. Информация месяцами перемещалась между организациями и городами и иногда и вовсе где-то застревала.

– Я никак не могу понять мотивы, по которым они отказывают Джоанне в визе, – призналась мать в разговоре с Алексом и Линдой. – Разве сейчас не время гласности?

– Мне представляется, что она просто очень неудачно оказалась в центре всей той борьбы, что ведется в стране вокруг рока. – Алекс сидел на краешке стула, сложив руки на столе. – После бесконечного давления и преследования, которому рок подвергался годами, он внезапно, буквально за несколько последних месяцев, получил почти полную свободу. В немалой степени благодаря Red Wave, который стал одним из самых сильных аргументов в пользу легализации рока. Но есть немало людей, настроенных националистически, они утверждают, что хотят сохранить русскую культуру, русский дух, и для них все, что исходит из Запада, уже по определению декаданс. И рок – самое явное проявление такого западного декаданса.

– То есть Джоанна для них – орудие потенциальной угрозы? – спросила мать, насупив брови. Она скептически посмотрела на меня, на мою безумную раскраску волос и набитый жвачкой рот.

– Ну да. Ведь именно она продвигает русский рок. Благодаря ей его узнали, услышали на Западе. Она добивается для него международного признания и таким образом превращает его в реальную силу. Он теперь намного сильнее, чем когда-либо раньше. – Алекс замолчал, в его глубоких темных глазах отражалась работа мысли. – Мы зачастую склонны думать об этом обществе как о монолите и о его власти как о едином организме. Мы думаем, что оно всегда голосует единогласно и что голос власти всегда единый сильный голос. Так было десятилетиями, но теперь ситуация изменилась. Есть очень, очень сильные аргументы против этого единства, и в высших эшелонах власти по каждому серьезному поводу идет суровая борьба. По вопросам экономики, политики и, да, рок-н-ролла тоже.

Ну, уж лучше пусть я буду предметом борьбы и споров, чем просто никем.

Время утекало неумолимо, как песок из стоящих на солнце песочных часов. Мне не хотелось уходить из такой родной и знакомой кухни Бориса, ставшей для меня за эти три года символом тепла и