Книга Пьесы. Статьи - Леон Кручковский

лицам.

П р е ф е к т. Осмелюсь заметить, что лицо вашего превосходительства является наиболее известным лицом в городе.

Г у б е р н а т о р. Чтобы не оставалось никаких сомнений, я буду совершать прогулки в моем губернаторском мундире.

П р е ф е к т (в ужасе). Можете быть уверены, ваше превосходительство, что мои люди сделают все, что им надлежит. Однако осмелюсь заметить, что среди местного населения…

Г у б е р н а т о р. Я запрещаю кому-либо ходить за мной. Пожалуйста, никаких агентов. И хотя я знаю, что вы меня не послушаете, уверен, что все это ни к чему. Ваши люди слепы. Даже в самый ясный день они не увидят того, что я превосходно увижу и ночью.

Пауза.

Имеете ли вы еще что-нибудь сказать мне? Если нет, то прошу явиться с докладом завтра, в это же самое время. Прощайте. И заодно скажите преподобному отцу Анастази, что я жду его.

П р е ф е к т  выходит.

Губернатор берет наугад из лежащей на столе кипы корреспонденции несколько писем, остальные сгребает обеими руками и бросает в корзину для бумаг; затем берет одно из отложенных писем, осматривает его, медленно разрезает конверт. Входит  о т е ц  А н а с т а з и.

О т е ц  А н а с т а з и. Храни тебя господь, ваше превосходительство. (Здоровается, садится.) Мне приятно выразить мою радость.

Г у б е р н а т о р. Какую радость, преподобный отец? По поводу чего?

О т е ц  А н а с т а з и. Того, что вижу ваше превосходительство в добром здравии. А его непросто сохранить людям, возложившим на себя великие и ответственные обязанности.

Г у б е р н а т о р. Оставим это. Как я догадываюсь, преподобный отец, вы пришли по поводу погребального обряда.

О т е ц  А н а с т а з и. Что ж, ваше превосходительство, мы не можем отказать этим людям в погребальном обряде. Разумеется, скромном, и только ради родственников. Чем виноваты набожные жены, что их мужья стали злоумышленниками?

Г у б е р н а т о р (тихо). Среди убитых есть и женщины — жены и матери…

О т е ц  А н а с т а з и. Гм, раз они вняли подстрекающим народ злоумышленникам…

Г у б е р н а т о р. Полагаешь, преподобный отец, что все это — дело злоумышленников?

О т е ц  А н а с т а з и. А у вашего превосходительства имеются относительно этого некоторые сомнения? Если так, то я могу понять их лишь как проявление щепетильности, свойственной совестливому христианину. Но на то и существуем мы, духовенство. Я могу успокоить ваше превосходительство. Какой же заслугой перед лицом всевышнего было бы отправление власти, если бы оно не имело своих терний?

Г у б е р н а т о р. Вы также, преподобный отец, облечены большой властью. Беда в том, что ни вы, ни я не знали этих людей. К сожалению, когда я увидел их впервые, было уже слишком поздно. А тебе, преподобный отец, приходится ли видеть их вблизи?

О т е ц  А н а с т а з и. По праздникам я всегда благословляю народ.

Г у б е р н а т о р. Вот как? А мне пришлось угостить их пулями. Вероятно, твои благословения, дружище, не имели соответствующего влияния. Собственно, мы оба несем ответственность за то, что случилось. Коль скоро, кроме благословений и пуль, мы не можем предложить им ничего другого… скажем, работы и хлеба, которых они просили…

О т е ц  А н а с т а з и. Прошу прощения, ваше превосходительство, но примерно так изъясняются агитаторы, злоумышленники, подстрекающие народ…

Г у б е р н а т о р. Знаю, что довольно похоже. Именно потому я и приказал стрелять. Правда есть только одна, и нам она известна давно. А они только теперь начинают открывать ее. Когда они познают ее до конца, мы оба, преподобный отец, будем не нужны на этом свете.

О т е ц  А н а с т а з и. Власть, которую я представляю, не от мира сего. Это, ваше превосходительство, гарантирует ей вечную незыблемость.

Г у б е р н а т о р. Вечность, друг мой, мало трогает человека, который должен вскоре погибнуть.

О т е ц  А н а с т а з и. О ком вы говорите, ваше превосходительство?

Г у б е р н а т о р. О себе, разумеется. (Берет со стола письмо.) Вот, преподобный отец, какие письма я получаю со вчерашнего дня… (Читает.) «Быть может, за то, что вы сделали, вам дадут орден, но он украсит всего-навсего ваш гроб. Честные люди считают, что вы погибнете скоро и внезапно. Прискорбно думать, что вы некогда были отважным офицером…». Подпись, разумеется, неразборчивая.

О т е ц  А н а с т а з и. На вашем месте, ваше превосходительство я бы попросту бросал такие письма в корзину.

Г у б е р н а т о р. Я так и делаю. Однако некоторые просматриваю. Хочется знать, что думают обо мне люди. Всю жизнь это мне было, в общем-то, безразлично, но теперь…

О т е ц  А н а с т а з и. Никто не думает так, ваше превосходительство, как этот неразборчиво подписавшийся негодяй. Никто, кроме ничтожной кучки плохих, коварных людей, отбросов нашего общества.

Г у б е р н а т о р. Ошибаетесь, преподобный отец. Все так думают. Даже моя собственная жена уже два дня смотрит на меня как на человека, который вскоре исчезнет. (После паузы, тише.) Я и сам так думаю… Не знаю, собственно, почему? Я только выполнил свой долг, как привык это делать десятилетия. А все же впервые недоволен собой… Может, это старость?

О т е ц  А н а с т а з и. Я уже сказал, ваше превосходительство, что это щепетильность, свойственная христианской совести, сама по себе достойная похвалы и уважения.

Г у б е р н а т о р. Такое утешение, дорогой друг, приберегите для мужика, который во хмелю убьет неверную жену.

О т е ц  А н а с т а з и. Боже, что за сравнение! Его превосходительство — и какой-то мужик. Представляю его себе, смердящего водкой, с топором в руке…

Г у б е р н а т о р. Что касается меня, преподобный отец, то тогда я держал в руке только это… (Тянется к карману, достает белый платок, берет его кончиками пальцев, показывает.) Я сделал тогда вот так…

Легкий взмах платком сверху вниз. Отец Анастази недоуменно смотрит на платок.

Это было все, что я сделал. (Медленно подносит платок к глазам, рассматривает.) Да, это было все, что я сделал. (Прячет платок в карман.)

О т е ц  А н а с т а з и (после долгого молчания, озабоченно). Вам надо уехать отсюда, ваше превосходительство, совершить увлекательное путешествие…

Г у б е р н а т о р. Что, и ты туда же, преподобный отец? Я ждал от тебя иного совета. Что бы ты сказал мне, если бы я, к примеру, решил уйти в монастырь, а?

О т е ц  А н а с т а з и. Это хорошо, ваше превосходительство, либо для святых, либо для великих грешников. Высокий пост, занимаемый вашим превосходительством, не требует святости, и вместе с тем он выше заурядных человеческих слабостей, которые суть источник греховности. Ни один человек не может собственной персоной убить сразу сорок два человека. Власть, ваше превосходительство, это нечто подобное наводнению либо землетрясению. Впрочем, ваше превосходительство знает это лучше меня…

Г у б е р н а т о р (со скучающим видом). Словом, ты не советуешь идти в монастырь. Не беда. У меня и так не было подобных намерений. Достаточно, если ты отслужишь по мне панихиду. Отслужишь, преподобный отец?

О т е ц  А н а с т а з и (растерянно). После долгих и долгих лет жизни, ваше превосходительство. Еще не отлиты свечи для этого обряда.

Г у б е р н а т о р. Обойдется без свечей, преподобный отец. Впрочем, моя жена все равно позаботится, чтобы их было побольше… Боюсь также загадывать, о чем будет думать тогда моя дочь. Пожалуй, нет