Книга Попытка возврата - Владислав Конюшевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
А еще через две недели всю нашу группу во главе с командиром и уже вернувшимся Гусевым загрузили в самолет и отправили в Подмосковье. Точнее, в Балашиху. Там создавалась школа инструкторов. Приказано было этих инструкторов обучать. Причем не только нам. В четырех школах, созданных по Союзу, зубры диверсионно-разведовательной работы должны были передать свой опыт почти полутора тысячам курсантов, которые после обучения и сдачи практических экзаменов сами становились инструкторами. По новой доктрине командования земля должна была гореть под ногами у немцев на оккупированной территории. Теперь наши войска будут стремиться не опрокинуть передовые части фрицев и рывком выйти чуть не к старой границе, а во избежание окружений и охватов двигаться планомерно, подтягивая тылы и делая упор на маневренную оборону. Удары наноситься будут только тогда и на тех участках фронта, где обескровленные непрерывными диверсиями и терактами немцы будут оставаться без самого необходимого. И упор будет делаться не на захват как можно большей территории, а на уничтожение или пленение живой силы противника. Как сказал Берия на совещании:
– Чем больше мы их набьем здесь, тем меньше останется нам работы в Германии.
За основу были взяты стариновские выкладки ведения такого рода боевых действий. Вот где мужик умный! Мне до него как раком до Китая. Блин! Если бы нохчи, во время чеченской войны, использовали его наработки, тут не то что о победе нашей армии не пришлось бы говорить, а наоборот, о полном ее поражении.
В задачу формируемых групп входило и уничтожение эшелонов противника, атака и уничтожение его колонн, освобождение военнопленных из концентрационных лагерей и препятствие немцам в угоне наших людей в Германию. Формирование на основе таких групп новых партизанских отрядов и поддержка городского подполья. Да всего не перечислить! Главное, чтобы немцы снимали дивизии с фронта и пускали их на защиту своих тыловых объектов, чем должна была воспользоваться наша армия. Оговаривалось все – и связь, и взаимодействие групп между собой и теми частями Красной Армии, на участке которых будут действовать диверсанты. Была обещана даже поддержка с воздуха! То есть шесть-семь групп, слившись в одну, при поддержке авиации вполне могли бы разгромить штаб армии и потом, опять разделившись, скрыться с места боя. Потери в новообразованных частях ожидались, конечно, большие, но брать туда собирались только добровольцев. М-да… Это не истребительные отряды, где Космодемьянская действовала… Тут отдельные хаты жечь не будут. И пару раз выстрелив по обозникам, полдня по чащобе сваливать тоже не будут. Народ собираются дрессировать очень серьезно. Вот только интересно – что же из всего этого получится? Получив все материалы и инструкции, разъехались по местам новой службы. Но перед этим, сославшись на свое очередное озарение, встретился с Владимировым. Его КПВ я знал не очень хорошо, но точно знал, что он над ним работать начнет только в сорок третьем году. Крупных калибров нам конкретно не хватало, и даже то, что я вспомнил, надеюсь, должно будет ему помочь изобрести свой пулемет гораздо быстрее.
А потом началась плотная учеба, обмен опытом и преподавательство. Это было еще хуже рейдов по тылам. Уставали все, как последние сволочи… Спать получалось по четыре-пять часов, не больше. Правда, кормежка была от пуза. Только тренировки все калории сжигали напрочь. И так неделя за неделей. Через полтора месяца я сбросил килограммов шесть, но зато по резвости стал превосходить борзую. Как-то раз, заметив в высокой траве молодого зайца, мы на пару с Пучковым его загнали! То есть ушастый устал быстрее, чем мы!
Гусев от большей части тренировок на выносливость отлынивал, отмазываясь возрастом, но зато, обучая инструкторов рукопашке и тактике, превосходил всех. Из меня, например, учитель получался так себе. Сталкиваясь с тупостью, я моментально зверел, и люди пугались, замыкались, теряли речь, и добиться прогресса было уже невозможно. Серега же мог терпеливо раз за разом объяснять то, что непонятно.
Потом отметили майские праздники. То есть, конечно, не 1 и 9 мая, а пока только первое. По случаю праздника было полдня выходных. Да еще Пучкову дали звание сержанта ГУГБ НКВД, что соответствовало армейскому лейтенанту. Так что отпраздновали и день солидарности, и новые кубики одновременно.
Правда, меня все время сильно напрягал факт советского безудержного наступления. А именно, обстановка на Юго-Западном фронте. Во всяком случае, Барвенковский выступ уже существовал. А вот на Южном фронте обстановка складывалась совершенно другая, чем в мое время. Крым оставался полностью наш, невзирая на все попытки немцев захватить его обратно. Еще и более пятидесяти тысяч пленных после весеннего разгрома немцев под Симферополем и Джанкоем грели душу. И то, что все свои соображения по поводу наступления на Харьков и последующих за этим наступлением событиях я уже давно высказал верховному. Не тупой же он, чтобы наступать на ясно обозначенные грабли. Да и в войсках все сильно изменилось. Например, специальным приказом был введен категорический запрет на ношение командирской формы на передовой. Теперь что взводный, что ротный совершенно не отличались от рядового. Та же форма, та же пилотка, и только количество геометрических знаков в петлицах отличало их друг от друга. Отошли в прошлое все эти нарукавные шевроны и шитые звезды. Немецкие снайперы, наверное, фигели от полного отсутствия советского командного состава, который расшитыми петухами до этого периодически мелькал в их прицелах. И вообще, как до нас довел Колычев, – сейчас выходит масса дополнений к боевому уставу. Раньше-то в нем говорилось, что командир должен был личным примером воодушевлять бойцов в атаке. Ага! Такой подарок врагу… Лови на мушку того, кто первым выскочит из окопа и начнет размахивать пистолетом, а потом вали его. Особенно когда на нем фуражка и он весь в нарукавных нашивках, хоть и полевых. Так и выбивали взводных в первые же секунды. Теперь с этим будет покончено. Сейчас бойцов будут подгонять сержанты, а командир сзади, за общей цепью, будет следить за развитием боя. Да еще много нововведений было. На гражданке такие революционные изменения не прокатили бы. А армия – более гибкая получается структура – не можешь, научим, не хочешь – заставим. Тем более что в новом уставе были и такие вещи, как наказание за уклонение от принятия решения. Тогда бы тот же комдив Дробенко, не поддержавший без приказа своего соседа, автоматически заполучил на всю катушку, не дожидаясь, пока его действия не дойдут аж до Сталина. А комполка Иволгин, который вовремя среагировал и своим полком задержал продвижение мехкорпуса немцев, дав возможность развернуться дивизии, не попал бы под трибунал (который после вмешательства Горбатова его полностью оправдал), а получил бы орден за своевременно принятое правильное решение. Тем самым поощрялась здоровая инициатива. Хочется какому-нибудь командарму взять к седьмому ноября городок и получить очередное звание с орденом за это – да ради бога! Но вот если в результате плохой продуманности и необеспеченности будут огромные потери и этот городок даже в тактическом плане никому не нужен, да и удержать его сил не останется, тогда загудит этот командарм в лучшем случае в свежесозданные штрафные батальоны. Этим наказывалось не только бездействие, но и дурная инициатива. А то взяли моду – в армии насаждать гражданские порядки. Бывшим председателям горкомов и обкомов, которые во время войны стали комиссарами и членами военных советов, очень грели душу повышенные социалистические обязательства и лозунги типа – пятилетка за три дня. Вот они и клали людей тысячами к какой-нибудь дате, или чтобы лишний раз выслужиться. Теперь-то хвосты прижмут.