Книга Меня зовут Шон - Клер Макгоуэн

ни в одной из комнат, то где она? Чтобы устроить музыкальную комнату, они расширили подвал. Похоже, если ты принадлежишь к среднему классу, то можешь устроить в своем доме настоящее подземелье, и никто этого даже не заметит.

Мысль попахивала безумием, но многое из случившегося за последнее время не укладывалось в рамки здравого смысла. Значит, Сьюзи там?..

Сьюзи

— Ты не сможешь держать меня в плену вечно, — холодно сказала я, когда Ник спустился в подвал в следующий раз.

Я чувствовала себя зверем в зоопарке. У меня была еда, вода — в больших бутылях, купленных им якобы на случай снежных заносов, — книги и удобная постель. Но все равно хотелось пробить дыру в стене, чтобы выбраться, чтобы увидеть пространство, свет. Здесь, внизу, я с трудом могла понять, который час.

Ник поставил передо мной обед — миску еле теплого морковного супа. Наверное, побоялся принести горячий, чтобы я не плеснула в него.

— В плену? Сьюзи, это твой собственный дом. Ты в тепле, в сухости, накормлена. Я забочусь о тебе! Ты сама не понимаешь, до чего ты дошла. Бегать черт знает где в такой холод! Тебе просто надо немного успокоиться.

Меня хватятся. У меня назначены приемы у акушерки, УЗИ! Мама заметит, что я не позвонила.

Мать уже уехала в многомесячный круиз со своим Найджелом-переплетчиком, а я не могла вспомнить, говорила ли Нику, когда именно она отправляется. Станет ли она звонить мне во время круиза или будет только писать сообщения? Если бы отношения между нами были ближе, она уже могла заподозрить неладное. Или хотя бы выслушать меня, когда я пыталась ей обо всем рассказать.

— Если она позвонит, я могу ответить, что ты в душе. Ты и сама просила меня так делать, когда не хотела с ней разговаривать.

Так и было. Ник был просто до безумия спокоен.

Почти логичен. Приходилось даже напоминать себе, что это не нормально, это преступление. Он запер меня в подвале! Я вспомнила ту девушку, которую считали пропавшей в течение двадцати лет, и похолодела. Но ведь кто-то же начнет меня разыскивать? Врачи, или мама, или даже Клодия? Какой хороший способ оценить собственную жизнь — прикинуть, кто станет волноваться о тебе в случае исчезновения. Или Ник объявит им, что я просто куда-то уехала? Сбежала с другим мужчиной? Но ребенок… Он же не заставит меня рожать прямо здесь, в подвале?

Приступ страха заставил меня сменить тон:

— Пожалуйста, милый. Мне страшно. Вдруг схватки начнутся здесь, а тебя не будет дома? Вдруг ты окажешься на работе? Я же могу умереть!

— Я взял больничный, — ответил он, оторвавшись от протирания маленького карточного столика, который оставил мне вместо обеденного; даже в заточении, почти без вещей, я умудрилась навести беспорядок. — Я все время здесь. И, кстати, попросил маму не приезжать на Рождество. Сказал, что тебе будет трудно из-за беременности.

Как же плохи были мои дела, если даже от известия о том, что свекровь не приедет, мне захотелось разрыдаться! Приближались рождественские каникулы, и, скорее всего, меня еще несколько недель не станут искать. Все подумают, что мы с Ником просто скрылись ото всех в своем уютном и счастливом сельском гнездышке.

— Но тебе там, наверху, меня не слышно. А вдруг мне понадобится что-нибудь? — может, получится убедить его отдать мне телефон?

— Здесь есть камера. Я наблюдаю за тобой.

От мысли о том, что я под постоянным наблюдением, перехватило дыхание. Я сцепила руки и попыталась говорить с ним так же рассудительно:

— Послушай, мне в самом деле надо принять душ. Я читала, что иначе может развиться инфекция, которая повредит ребенку, — я заплакала, и даже не совсем притворно. — Бедняга. Он-то ни в чем не виноват.

— Он? — нахмурился Ник. — Ты узнала пол, а мне не сказала?

— Нет-нет, — быстро ответила я. — Просто предчувствие.

По правде сказать, никакого предчувствия не было, и я едва представляла себе ребенка как личность, но предполагала, что Ник больше хотел бы мальчика. Я боялась представить его с маленькой девочкой. Как бы он обходился с ее парнями? Он бы просто уморил ее за розовым занавесом.

Ник задумался.

— Если пообещаешь хорошо себя вести, сможешь помыться. Я серьезно, Сьюзи. Ничто не помешает мне продержать тебя здесь до самых родов. Если кто-нибудь спросит, я всегда могу сказать, что ты уехала к матери. Ты в самом деле думаешь, что врачи, у которых денег всегда в обрез, потащатся в такую даль? К тому же сейчас все дороги практически занесло, — последние слова он произнес с видимым облегчением. — Чтобы сюда добраться, понадобится джип.

Значит, никто не приедет.

— А где Нора? — в какую же западню я угодила, что единственным человеком, способным меня спасти, оказалась женщина, которая меня ненавидела?

Он пожал плечами:

— Я не видел света в ее окнах. Думаю, уехала.

Он соврал. Я видела, как забегали его глаза. Но зачем ему врать об этом? Потому что он опасается, что Нора мне поможет? Значит, она где-то недалеко? В груди снова вспыхнула надежда. Но с чего бы это Норе что-то для меня делать?

— Ну, раз вокруг никого нет, тебе незачем беспокоиться, что я устрою истерику, — спокойно сказала я. — Никто же не услышит.

Ему только нужно будет спрятать телефоны, и весь дом станет пристройкой к моей тюрьме.

Ник кивнул:

— Хорошо. А то ты уже начинаешь вонять. Запашок тут — будто в зоомагазине.

Глупо, но эти слова меня обидели. Но я смолчала. Это был мой единственный шанс.

Элинор

Я не знала, что делать дальше, и расхаживала по гостиной, потирая замерзшие ладони одну о другую, пока они не покраснели и не начали шелушиться. Что скажет полиция, если я им позвоню? «Кажется, мою соседку держат в неволе. — Кто? — Ее муж. Начальник компьютерного отдела совета графства. — Где? — В собственной музыкальной комнате». Нелепица какая! Сьюзи могла и в самом деле уехать, если не к матери, то к подруге. Не сообщать Нику о круизе или соврать о дате его начала. Она могла сбежать, как я ей и предлагала, просто сделать это по-другому. Но мне почему-то казалось, что это не так. Ник что-то скрывал. Он очень не хотел впускать меня в дом.

Я хорошенько присмотрелась к этому газлайтеру после того, как украла его смартфон и встретилась с Лизой Рагоцци. Ник вовсе не был простофилей, напротив, он прекрасно знал, что Сьюзи, импульсивная и на самом деле искренняя дурочка, замышляет. Он наблюдал за