Книга Затмевая могущественных - Борис Владимирович Сапожников

сэр! – выпалил устрашенный сержантским гневом рядовой и послушно уставился на спины убегающих зулусов.

Майор Дарнфорд с удовольствием наблюдал за удирающими с поля боя зулусами. Не было для него большей радости сейчас, чем это зрелище. Первый боевой опыт майора оказался весьма удачен. А ведь мало кто верил, что он сумеет справиться с настоящей опасностью. Потому-то лорд Челмсворд и оставил его в тылу. Но теперь он всем им утер нос!

– Майор, сэр, – рискнул обратиться к нему капитан Хаммерсмит. Он с небольшим отрядом ньюкасльцев остался при Пуллейне. В основном для связи. – Вы слышите стрельбу? Полковник Дарнфорд принял бой – и, похоже, у него положение куда серьезней. Судя по темпу стрельбы.

Некстати вспомнились слова того полуобморочного милиционера. Быть может, сейчас Дарнфорд дерется с главными силами зулусов. Как бы то ни было, а вояка он отменный – и попусту его люди не палили бы так густо.

– Первой роте выдвинуться на звук стрельбы, – все-таки приказал Пуллейн.

Он обратил зулусов в бегство – здесь ему уже ничто не угрожает. Теперь можно и Дарнфорду помочь. Что опять же будет учтено при раздаче наград. Майор Пуллейн грезил орденом Бани и полковничьими погонами.

Он проследил в бинокль за тем, как солдаты роты А четко снялись с позиций и быстрым шагом направились на звук выстрелов. Подумал, что, быть может, стоит отправить и еще одну роту. Так он сведет потери к минимуму. Но зато здесь у него останется совсем мало солдат.

Проклятье! Майор Пуллейн пребывал в раздумьях. Взвешивал со всей нерасторопностью хорошего администратора все за и против. И пришел к выводу, что надо отправить еще одну роту. Это сведет к минимуму потери, а заодно покажет личную храбрость самого Пуллейна, не побоявшегося остаться с минимумом солдат перед неизвестной угрозой.

– Отправьте к Дарнфорду вторую роту, – приказал Пуллейн. – Судя по тому, что стрельба не прекращается, у него там дела совсем плохи.

Нчингвайо Кхоза вскинул над головой свой илква – копье с бунчуком из гривы льва. Воины вокруг него выстроились в боевые порядки. не было того хаоса бегущей в атаку толпы. Теперь вокруг него стояли амабуто. Первыми были воины самого Кечвайо. Те, кто не потерял боевых порядков – и не бросился на врага сломя голову, без приказа. Правильно сказал мудрый вождь – им и идти в бой первыми. Они не дрогнут под пулями красных курток. Не обратятся в бегство, как молодые и резвые воины, что сейчас возвращались к Кхозе. Они медленно брели через холмы, опустив головы, будто побитые собаки. А кем они были, как не глупыми щепками! Их побили – будет теперь наука. На одно только надеялся Кхоза, что они оставили вдовам детей после праздника свадеб, перед тем как уйти на войну. На большее такие не годны!

Воины! – крикнул Кхоза. – Голова буйвола! Вперед!

Амабуто словно по мановению руки – его, Кхозы, руки – ринулись в бой. Через холмы на тонкую линию красных мундиров.

У Пуллейна аж в глазах зарябило, когда из-за холмов, где скрылись, как ему казалось, всего мину– ту назад последние чернокожие воины, вышла целая орда зулусов. Копья с бунчуками. Большие шиты, украшенные разнообразными узорами. Они бежали к ставшей совсем уж тонкой красной линии. И майору стало ясно – эту волну не сдержать. Как не удержать могучего прилива.

– Капитан, – стараясь сохранять хладнокровие, подобающее настоящему офицеру и джентльмену, обернулся Пуллейн к Хаммерсмиту, – отправьте людей и немедленно верните обе роты. Пускай они строятся в боевой порядок – и принимают удар зулусов.

Так эти две роты хотя бы прикроют фланг Пуллейна и не дадут зулусам вбить клин между ним и Дарнфордом. Майору уже доложили, что спешенные всадники полковника заняли позиции в выгребной траншее.

– Расчехлить пулеметы, – велел Пуллейн старшему артиллерийскому офицеру. – Посмотрим, на что годны эти ваши новомодные игрушки.

Тот только зубами скрипнул. Сейчас на то, чтобы привести пулеметы в боевую готовность, уйдет слишком много времени. А уж им-то британцы как раз не располагают совсем. Он проклял про себя глупость командования. Однако ничего не стал говорить Пуллейну. Это означало бы потерять еще сколько-то столь драгоценного сейчас времени. Болтать некогда – надо действовать!

Наверное, лучше всего картину боя видели стервятники. Эти вечные спутники войн уже несколько часов кружили над лагерем Пуллейна, ожидая, когда же начнется их пиршество. Они видели, как красно– мундирные британцы выстроились в тонкую линию. Тоньше, наверное, чем знаменитая линия Балаклавы.

На левом фланге построения англичан укрылись в траншее солдаты в иссиня-черных мундирах Ньюкасльских конных стрелков. Красная линия готова была взорваться белыми клубами порохового дыма. Ведь сейчас на нее накатывало настоящее черное море. Не то, что ворочает волнами у далеких крымских берегов, где Альма, и Балаклава, и Севастополь. Нет. Это было совсем другое море. Море тел, черных, как ночь. Море копий, украшенных бунчуками из волос. Море ярко раскрашенных щитов. Море, вопящее «uSuthu!». И от этого боевого клича у многих британцев в тонкой красной линии сжималось сердце.

– Штыки из ножен! – закричал сержанты. Сотни солдат заученным движением сняли с поясов смертоносные полоски стали. – Штыки к стволу! – Сотни рук быстро прикладывают деревянные ручки к разогретым солнцем и несколькими недавними залпами стволам винтовок. – Штыки примкнуть! – Сотни лязгающих звуков сливаются в один, когда штыки занимают свое место. – Приклады к плечу! – Деревянные ложа уверенно прижимаются к красной ткани. – Прицел на пятьсот! – Самая большая эффективная дальность винтовок Пибоди. – Огонь!

И тонкая красная линия взрывается пламенем и пороховым дымом. Тысячи зулусов валятся на землю. В боевой клич врываются вопли боли и отчаяния. Но они не способны заглушить страшного «uSuthu!».

– Заряжай! -– Привычными движениями тысячи рук щелкают затворами – вверх летят гильзы. А руки уже достают из подсумков новые патроны, чтобы быстро загнать их на место. Снова щелкают затворы. Солдаты замирают, ожидая следующей команды.

– Огонь!

Зулусы еще не миновали самых дальних колышков. Они валятся прямо на них. Сотни. Тысячи мертвых тел. Некоторые амабуто останавливаются. Залегают в высокой траве. Их воины не хотят умирать, так и не добравшись до врага. Не пустив ему кровь своим илква.

Но есть и те, кому словно плевать на смерть. Они идут через град британских пуль, не обращая на них внимания. И смерть словно боится их! С такого большого расстояния еще