Книга Дом волчиц - Элоди Харпер

— Что это?

— Открой, открой!

Амара подчиняется. Внутри лежит серебряное ожерелье с янтарной подвеской. На мгновение она теряет дар речи от потрясения.

— Оно прекрасно!

Руфус помогает ей застегнуть украшение на шее.

— Должен сказать, на тебе оно и правда выглядит очень мило. — Он чрезвычайно доволен собственным выбором. — Я заказал его у одного из лучших ювелиров нашей семейной мастерской.

Амара уже видела ювелирную лавку и мастерские по огранке камней, окружающие особняк Руфуса; однажды утром она специально прошла мимо вместе с Дидоной, чтобы на них взглянуть. Янтарь напоминает ей о бусах, принесенных в форум Марцеллой и Фульвией, и она старается поскорее выбросить из головы мысли об этих несчастных женщинах.

— Это самый прекрасный подарок, который я когда-либо получала, — говорит она. — Но, дорогой мой, я не могу взять его с собой, иначе его отберет хозяин.

— Но это личный подарок! — возмущается Руфус. — Он не имеет права!..

— Я буду носить его, когда мы вместе, — отвечает она, успокаивающе накрыв его ладонь своей. — Пожалуйста, подержи его у себя. Пусть оно напоминает тебе, что я всегда тебя жду.

— А как же ты? Что будет напоминать тебе обо мне?

Глядя на своего богатого, вращающегося в лучшем обществе любовника, Амара понимает, что он искренне беспокоится, что она может его забыть, в то время как она изо дня в день сидит в чулане Феликса, считая часы до их новой встречи.

— Придумала! — говорит она. — Можешь купить мне какие-нибудь дешевые бусы, стеклянные или даже деревянные, и я буду носить их как браслет. Феликс на них не позарится, а я смогу, глядя на них, вспоминать о тебе.

— Это романтично, — смягчившись, соглашается Руфус. — Но, если ты станешь рассказывать друзьям, что это единственный подарок твоего возлюбленного, они посчитают меня омерзительным скрягой. Особенно если знают, чем занимается моя семья!

— Обещаю, ничего подобного они от меня не услышат, — говорит Амара, внутренне улыбаясь тому, что он беспокоится за свою репутацию среди шлюх из городского лупанария. Впрочем, возможно, он воображает, будто у нее есть более почтенные друзья.

— Твой хозяин не попытается помешать нам встречаться, если узнает, что ты меня любишь? — спрашивает Руфус.

Амара не сразу понимает, о чем он, но потом вспоминает, как соврала, будто Феликс чудовищно завидует ее счастью, чтобы Руфус не приходил в лупанарий.

— О, надеюсь, ты не возражаешь… Я сказала ему, что я тебя боюсь. Он был рад услышать, что ты можешь быть ко мне жесток, — произносит она, посчитав за лучшее не упоминать о том, что больше всего Феликса обрадовала возможность взять с него дополнительную плату за рукоприкладство.

— Какой бессердечный изверг! — говорит Руфус. — Моя дорогая, моя бедная девочка! — Он обнимает Амару так крепко, что подвеска впивается ей в кожу. — Я надеялся, что ты останешься на всю ночь. Но, возможно, это слишком усложнит тебе жизнь?

Он явно жаждет, чтобы она осталась, да и самой Амаре хочется того же. Однако она знает, что, уступая каждому желанию Руфуса и повинуясь всем его пламенным порывам, рискует, что его страсть угаснет слишком быстро. Лучше время от времени ему отказывать.

— Думаю, мне будет благоразумнее уйти, — вполголоса говорит она. — Останусь в следующий раз.

Он выпускает Амару из объятий и, взяв ее лицо в ладони, нежно целует ее в лоб.

— Как скажешь, — соглашается он.

Его искренность надрывает ей сердце.

Глава 31

Вижу, что тебя влекут в город лупанары и злачные трактиры.

Гораций. Сатиры, 1.14

Феликс встревожен ее ранним возвращением. Должно быть, услышав, как Филос прощается с ней у дверей, он дожидается ее в коридоре на верху лестницы.

— Только не говори мне, что опять не покорилась его желаниям.

— Я сделала все, чего он хотел, — отвечает Амара. — Просто не захотела остаться на всю ночь. Повторяю, он меня пугает. Кроме того, — она встречает его холодный взгляд, — это подогревает его страсть. Мы же хотим растянуть это как можно дольше, верно?

— Маленькая сучка, — произносит Феликс. Она начинает расстегивать плащ, ожидая, что он ее отпустит, но он жестом останавливает ее. — Не снимай. Я собираюсь уходить. Можешь пойти со мной.

— Зачем? — с нескрываемым изумлением спрашивает Амара.

— Бывает полезно провести демонстрацию товара, — говорит Феликс и обвивает рукой ее талию. На мгновение ее ошеломляет эта внезапная ласка, но он больно щиплет ее за бок, словно пекарь, проверяющий качество теста. — Только не открывай свой болтливый рот.

Захудалый, битком набитый трактир расположен в незнакомой части города. Амара — единственная женщина в этой жуткой, провонявшей дымом дыре. Она сидит у стены, зажатая между Феликсом и его собеседниками, большинство из которых явились на встречу пьяными. Феликс для виду заказывает вино, но Амара замечает, что он сохраняет трезвость. Его ладонь покоится на ее бедре, и она понимает, что таким образом он подает другим мужчинам сигнал, чтобы ее не трогали.

Она не единственная, кого удивляет, что Феликс привел с собой девушку.

— Похоже, эта девка тебе особенно угодила, — говорит один из мужчин, взмахнув в ее сторону своим стаканом. Часть вина проливается на стол. Амара узнает его белый шрам через все лицо и вспоминает, что уже видела его в палестре, но он ее уже не помнит. — А может, ей наскучил твой член и она явилась попробовать наши?

Все принимаются обсуждать Амару, будто неодушевленную вещь, обращаясь только к Феликсу. Сама она не произносит ни слова, опустив взгляд на его ладонь на своем бедре.

— У меня в лупанарии таких подстилок сколько угодно, — говорит Феликс. — Позже сможете попробовать любую.

Они теряют интерес к Амаре и переходят к делу. Должно быть, уже светает; от изнеможения она готова прислониться головой к стене и уснуть.

— Кажется, башмачник не желает платить, — говорит мужчина, худой и вертлявый, словно горностай. — Мы с таким трудом поддерживаем безопасность улиц, и где его благодарность?

Мужчина с белым шрамом смеется, но Феликс недовольно мрачнеет.

— Возможно, ему требуется небольшое напоминание. Постарайтесь не переусердствовать. — Амара понимает, что речь идет не о ссудах. — Лучше, если этим займется кто-то, кого он еще не видел.

— Я знаю, кого послать, — с кивком говорит Горностай.

Разговор переходит от делового к шутливому и обратно: кто будет платить, кого требуется убедить, как прошли последние игры на арене, кто лучшая портовая шлюха. Амару не удивляет, что Феликс замешан в вымогательстве, но ее беспокоит, что он идет на такой риск. Казалось бы, он и без того зарабатывает достаточно. Что если кто-то захочет ему отомстить? Можно ли доверять всем в этом трактире? Она надеется, что никто не проследит его связь с лупанарием.