Книга Любовь с условием и без… - Ана Ховская

Первый этаж ресторана – кофейня, сегодня был залом для встречи гостей и торжественной церемонии открытия, а зал второго этажа был специально отведен для неофициальной части мероприятия.

Конечно, дизайнер из Кашгара сделал это место божественным, если это сравнение было позволительно для Алушты. Но в отличие от подобных ресторанов где-то еще, сделанных лишь по картинкам из журналов, кадров телепередач и кино или по проектам наших дизайнеров с богатой фантазией – это место отдавало истинным духом востока. Я же как особа впечатлительная и эмоциональная действительно ощущала себя где-то в тихом районе шанхайского городка. Здесь даже за окнами были ставни с пейзажем китайских улочек и богатых садов с сакурой.

Да, это был, пожалуй, самый шикарный проект Македонского! И он меня впечатлял.

– Поздравляю тебя! Хорошая работа!– с энтузиазмом заметила я и от искренней радости за успешный проект довольно обвила локоть Ярослава рукой.

Он сразу же положил свою ладонь на мое запястье и, пока не прошла торжественная часть, так и не отпустил от себя.

Зрительно я заметила, что на это событие прибыло много новых лиц, которых ранее не встречала, и уровень сегодняшней презентации разительно отличался от презентаций других ресторанов. Было заметно, что прибыла элита в истинном значении этого слова. Приехали гости из Киева, Петербурга, Краснодара, Ростова, Казахстана и, конечно, Китая. Местных толстосумов было меньше, но и они выглядели и держались более солидно, чем на здешних мероприятиях. Проект не на словах был шикарным и значимым. И рисковым. В него были вложены огромные деньги верхушки сообщества этого вида бизнеса, задействованы широкие связи и всевозможные торговые, правовые и исполнительные структуры. Выход на международный уровень франчайзинга открывал Македонцу солидную перспективу в бизнесе.

Я хоть и мало имела отношения к этому событию, но все равно чувствовала свою причастность и гордость за Ярослава. Ведь я же была рядом с ним, когда китайский проект был исполнен в кратчайшие сроки. Конечно, если бы не пустовавшее здание замороженного проекта аптеки, то вряд ли, спустя три месяца после заключения контракта, мы праздновали открытие ресторана.

Хотя, что там вроде бы обустроить готовое здание: тяп – ляп, и готово? Но все материалы до самой незначительной мелочи были поставлены из Китая. Персонал набран самый лучший и выдрессирован, иначе не скажешь, по специальной методике обучения обслуживания восточной кухни. Краем уха я услышала, что при подборе кадров имел место фейсконтроль. И неудивительно, что одному официанту за день было обещано столько, сколько зарабатывала я за месяц на своей почте. Во всем этом уже и был семидесятипроцентный успех предприятия.

Все-таки Македонский был талантливым ресторатором и оправдывал свое прозвище!

Ну, а какой оказался шеф-повар! Еда… м-м-м, просто пальчики, то есть палочки, оближешь!

За большим круглым столом в центре зала мы сидели вместе с китайскими партнерами, их переводчицей, неким Петром Алексеевичем Загвоздским, пожилым мужчиной, давним знакомым Ярослава, и супружеской парой, партнеров из Ростова. Все было чин-чинарем: дружелюбно, уважительно, изыскано, безупречно. Я вела себя безукоризненно, даже Ярослав был несколько изумлен моим поведением.

Я же играла роль великосветской стер… нет, не стервы, а дамы (невольно навязывалось это словосочетание, которое я применяла исключительно для госпожи Белохвостовой). Это было даже не актерство, а игра энтузиазма и настроения. Впервые мне нравилось все в этом собрании интеллигентных и деликатных персон. Казалось, и мое общение с Ярославом всегда могло быть таким же…

– Мы, мужчины, хоть и просчитываем всю техническую сторону предприятия, успешно ведем бизнес, но все же не так чувствительны к духовной стороне дела,– заметил господин Загвоздский, когда речь коснулась о вдохновителях идей.– Пусть не обидятся наши восточные друзья, но жизнь и гармонию в наши проекты вдыхают женщины.

– Вы совершенно правы,– искренно согласились китайцы.– Нет Инь без Янь.

– Мне нравится в восточных людях, что их мировоззрение пропитано вековой философией, вековыми традициями,– вдохновенно прошептала я Ярославу.– Когда они что-то делают, что-то говорят – это всегда гармонично, стильно и отдает потрясающей безмятежностью. Вот что значит иметь духовный и культурный стержень! Не то, что мы!

– Ты очень красиво сказала!– приятно удивился Ярослав и ласково посмотрел в глаза, а затем и на мои губы.

– Как вы критичны к своей культуре,– тихо заметил Загвоздский, услышав мое размышление.

– И все-таки, согласитесь, есть определенная красота в фундаментальности, цельности их взглядов?– отметила я.– Нам вряд ли достичь такого высокого уровня культуры. Мы все больше единоличники, верим в то, что хотим, у каждого своя правда, своя хата с краю…

Петр Алексеевич серьезно сдвинул брови и мельком взглянул на Ярослава, и затем снова на меня.

– Вы глубоко мыслите, Полиночка.

На губах Ярослава скользнула загадочная улыбка.

– Какую музу ты себе отыскал, Ярослав!– добавил Петр Алексеевич.

Ярослав молча поцеловал тыльную сторону моей ладони и еще раз улыбнулся.

– Петр Алексеевич, но ведь это же признают все современные культурологи и историки? Если есть что-то незыблемое, простое по своей сути, и к тому же неразрывно связанное с истинным благом, то это несет огромный заряд для долгой жизни и процветания какой бы то ни было цивилизации.

– Что вы подразумеваете под истинным благом?– заинтересованно спросил Загвоздский и откинулся на спинку стула, чтобы полностью обратиться ко мне лицом.

Неожиданно подключились и китайцы, переводчица была с тонким слухом и переводила всё без остановки.

Я смутилась от их пристального внимания к моим словам, но, получив улыбки одобрения со стороны остальных собеседников, снова вдохновлено продолжила:

– Восточная философия построена на принципах гармонии с природой, верно? А если жить в согласии с тем, что произвело нас на свет – это беспроигрышный вариант. Разве не так?

– Вы достойный собеседник за нашим столом,– признался один из китайцев, имя которого, я даже произносить не хотела, чтобы не оскорбить человека своим корявым произношением.

– Ну, конечно, в словах это звучит патетично, но, когда все это обрастает реальной жизнью реальных людей, обстоятельствами и прочим, то, в принципе, всё становится понятным и вызывает восхищение. Очевидно же, что у нас этого не хватает? Я просто высказала свои ощущения,– вдруг начала оправдываться я.

– Русский человек для нас тоже загадка,– перевела переводчица того же китайца.

– А мне нравится, что вы не постеснялись сказать то, о чем думали, и это было откровенно,– рассудил Петр Алексеевич.– Я вас как-то другой себе представлял!

– А-а, вы, наверное, много лестного слышали обо мне от Ярослава?– посмеялась я над собой.